В музыке они смотрелись хорошо. Он стоял у огромного окна в сад и смотрел в темноту, а она показывала пальчиком и что-то говорила. Та самая девушка, с которой я не успел познакомиться на космодроме. Теперь успею... Но как она на этого типа смотрит! Что нашла, спрашивается?

- Миша, познакомься. Яна - моя внучка, - голос Элеоноры резанул перепонки. - Ты должен ее помнить. Вместе играли.

- А я Вик, - отодвинув Мишеля, сказал я. - Я вас видел, вы рейсовик разгружали. Легко запомнить, вы красивая.

- Это, - Элеонора кивнула на парня у окна, - тот самый молодой человек, о котором я говорила.

Я посмотрел на молодого человека. Он важно глядел на нас с Мишелем. Чуть старше нас, а какой надутый! Может у него зубы болят?

- Слу-у-ушай! Я решил попробовать его разговорить. - Я тебя где-то видел! Ты не с Земли?

- Вряд ли у меня с вами могло быть что-то общее, - процедил он, глядя на мой комбинезон.

Я опешил. Вот гад! Словно в рожу плюнули! И к Яне он липнет. Ничего, мы его усмирим!

За ужином я начал действовать и говорил не переставая. Вспомнил все речевые навыки, которым нас учили в Школе, был весел, легок, неистощим на правду и здоровую крепкую фантазию. На Яну мои речи произвели впечатление, она все чаще посматривала на меня. Даже престарелая Элеонора изменила свое мнение обо мне и обозвала "приличным молодым человеком". Я чуть не подавился соком. Элеонориному квартиранту, носившему аналогичный титул, все это очень не нравилось. Он морщился брезгливо, но сдержанно. Имя его я по злобе забыл и называл попеременно то Арнольдом, то Аркадием. Оказался он агробиологом - специалистом по заболеваниям сои. Родился на Лабе, учился на Магдалине, теперь вернулся работать домой. Отвечал Арнольд-Аркадий неохотно, сквозь зубы. Его психополе лучилось неприязнью это я мог сказать и без "спик-вертушки", не внедряясь в его психику.

- Виктор, а как у вас с учебой?

Я на секунду замолчал, занявшись своей тарелкой, и Элеонора решила, что настала ее очередь поддержать разговор.

- Угу-м-м-м?! - отозвался я, стараясь разделать кусок жареного люстреса. Нож не резал. Все у них не как у людей! Даже вместо контактных бритв мерзкие бреющие аэрозоли, от которых физиономия целый день болит.

- Так как у вас с учебой? - напомнила Элеонора.

- А в этой коробке у вас что? - попытался отвлечь ее я.

- В этой? - ответила тетушка. - Здесь вино.

Я вздрогнул. Снова захотелось к утилизатору.

- Как вы учитесь? - не отставала старуха.

- Да-да-да... - рассеянно ответил я.

Учеба в Школе - не тот предмет, о котором много расскажешь. Чем меньше людей знает о наших делах, тем лучше. Служба спецконтроля следственный орган. Мы расследуем преступления, выявляем социальные и нравственные патологии, если необходимо, вводим карантин. Глухое Столетие кончилось полвека назад и в Сообществе еще полно неприятных вещей. Снова собирается выходить из Сообщества гордая планетка Экос, прилетают странные люди с Кино-3 и рассказывают странные вещи. А есть еще Белая Радость единственная населенная планета, не вошедшая в Сообщество, провозгласившая "свой путь развития". Планета бустеров, не признающая авторитетов, стремящаяся подмять всех под власть своей идеи. Поэтому для всех, даже для родственников, мы обычные веселые студенты.

Как обо всем расскажешь? Это надо видеть. Как описать экзамен по спик-тренингу, когда у тебя полчаса и в расслабленной светской беседе ты должен выкачать из собеседника максимум информации. И нельзя молчать ни секунды, и ни на чуть ослаблять волю, потому что тебе тоже задают вопросы и жмут, жмут психополем на извилины и подкорку. Летят к чертям шпаргалки и шаблоны, ведь собеседник такой же студент. Ты его отлично знаешь - это же Жорж по кличке "нон-стоп", с которым вы вчера в "Галактике" гоняли в пуппер. Но сейчас он не Жорж, а "человек икс", и у него то же задание и он хочет сдать экзамен.

Или прыжки с вакуум-парашютом, когда абсолютно не понимаешь, ты падаешь на планету или она на тебя. А потом парашют раскрывается, начинает гореть арматура и тебя выворачивает наизнанку.

Да, нам труднее других. Мы видим вещи, которые не пригрезятся и в пост-анабиозном кошмаре. Мы занимаемся неаппетитными делами, выявляем болезни людей и общества. Но никто из нас не откажется от такой жизни. Мы нужны всем, а в первую очередь Периферии. Мы спасаем ее от многочисленных напастей, ассенизируем, лечим, делимся технологией и опытом. Чтобы забылось навсегда и всеми Глухое Столетие. Это наша миссия, долг землян.

- С учебой у нас содержательно, - ответил я.

Взвешивая каждое слово, рассказал о Школе, о планетарных тренажерах и учебных астероидах. Слушали внимательно, с уважением. Арнольд-Аркадий холодно улыбался, но молчал.

- И куда работать потом? - спросила тетушка.

- Куда распределят, - пожал я плечами.

- Каждому свое, - согласилась Натали. - Хотя, куда вас могут распределить? Будете как и те, кто до вас Школу кончил, сидеть на нашей орбите, карантин держать.

Куда мы могли попасть - им знать не следовало. Я ответил:

- У вас на орбите не наши выпускники сидят. Так, мелочь. Вторая Школа.

- И что? - пожала плечами тетушка. - Какая разница? Первая, Вторая...

- Как это? - возмутился я. - Первая Школа - о-го-го! Сила!

- О да! Сила! - чрезвычайно серьезно произнес Арнольд-Аркадий. Power and glory! Мощь и великолепие! Яна, в обществе... э-э-э Вадима ты можешь быть спокойна. Супермен в обиду не даст.

"Форсажно он меня невзлюбил!" - подумал я. Здесь была не неприязнь глухача к землянину, здесь было что-то еще. Я насторожился. Но вслух сказал:

- Я не Вадим... Ты зря, Аркадий, смеешься...

- Я не Аркадий, - немедленно отреагировал агробиолог.

- Извини. Зря ты так! Между Второй Школой и нашей разница как... Вторая Школа, хе! Они не умеют ничего! Спят на постах. Бери голыми руками.

Я в красках рассказал о героическом приключении на орбите. Вышло значительно красивее, чем в жизни. Драки, псимбо, огонь, дым и кого-нибудь головой об стол... Фильм! "Power and glory" - как Арнольд сказал.

- Красиво излагаешь, Ганс-Христиан... э-э-э, то есть Вик! прокомментировал мой рассказ он.

Я внимательно посмотрел на Арнольда. Перед Яной он что-ли за мой счет выламывается? Не похоже. Он сидел и улыбался. Аккуратно подстриженный, невзрачный, невысокий, незапоминающийся. Сплошное "не". Приличный молодой человек, каких тысячи. Среднеарифметический. И лицо у него... Невыразительное лицо посредственности, гордой и довольной собой. На такие физиономии я насмотрелся в космопортах Белой Радости. Может он бустер? Да, не зря он мне сразу не понравился, агробиолог этот.

Выпад был недвусмысленен. Андерсен сейчас, много веков спустя, опять вошел в моду и сказки его смотрели все. Даже глухачи. Теперь все грамотными стали!

- А все-таки я тебя где-то видел! - мстительно прищурился я, чувствуя, что Арнольду мои слова неприятны.

- Мальчики, довольно! - вмешалась тетушка. - Вик, расскажи еще что-нибудь про Школу.

- Пусть Мишель расскажет, - зло буркнул я. Или вот он... - я ткнул пальцем в Арнольда. - Он знаток, по глазам вижу.

Агробиолог промолчал. Мишель тоже. Он вообще вел себя странно - пусто глядел в пустую тарелку и беззвучно шевелил губами. Как на экзамене без шпаргалки. Тут я вспомнил про "Гидру".

- У нас в Школе была отличная шпаргалка, "Гидра". Сами придумали. Вот экзаменаторы помучились! И из аудитории в аудиторию нас переводили, и Туфтеля - робот такой старенький был, привели. Туфтель полста лет в Школе на шпаргалки натаскивался. А нас не поймал! Он после этого слегка не в себе стал. Ходил и напевал тихонько. А все почему? Коллективное изобретение и мое исполнение. Я раньше альпинизмом занимался. Настоящим, без всяких гравистраховок и биокрыльев. Пришлось полазить с одной вещицей по стенам учебного корпуса. Ночью! На километровой высоте! Зато потом, в любом месте можно было прямо на мозжечок подсказки ловить.