Я весь вечер не видела Мартина Лейхи. Обычное дело для таких вечеринок: на хозяина дома всем плевать.

Не получив ответа, Джордан продолжил:

– Видели, как наш красавчик Эзра играл в первом тайме? Взял отрыв в три тачдауна. И я, как обычно, прикрывал его задницу. – Он шлепнул Эзру по руке. – Я всегда готов тебя прикрыть, да?

Эзра едва заметно кивнул.

– Ох, заткнись, чувак. – Джордан еще раз пихнул Эзру. – Слишком много болтаешь. Дай кому-нибудь хоть слово вставить!

На каменном лице Эзры не возникло ни тени улыбки. Никто не мог устоять перед обаянием Джордана – кроме, видимо, Эзры.

– Вот это чувство юмора, – продолжил Джордан. – Люблю этого парня. Прирожденный комик. Нет, серьезно, Эзра, заткнись, дай остальным пообщаться.

Мы с Кэсом еще немного постояли с Джорданом и его друзьями, но истории Джордана становились все живописнее, а народу вокруг – все больше, так что мы снова решили сменить место. Мы вышли в прихожую и сквозь общий гомон услышали возглас: «Кэс!» От толпы отделилась девушка с блестящими волосами и бросилась к Кэсу. Он высвободил свою руку из моей и обнял ее. Это была Линдси Реншоу. Она оторвалась от Кэса и обвила руками меня.

– Где вы пропадали, ребята? – спросила она и прижала меня к себе гораздо сильнее и искреннее, чем обычно позволяют себе другие. – Я вас на этой неделе ни разу не видела!

Линдси чуть отстранилась, и я смогла хорошенько рассмотреть ее впервые после летних каникул. От ее красоты дух захватывало. Щеки Линдси покрывал легкий румянец, как будто она только-только вернулась с утренней пробежки. Из хвостика, как обычно, выбивались отдельные пряди. Она всегда выглядела так, словно спешит куда-то, занятая радостными хлопотами и не способная усидеть на месте дольше секунды.

Линдси не походила на мерзких чирлидерш, которых показывают по телику, – тех, что готовы сбросить конкурентку с вершины чирлидерской пирамиды или отбить парня у соперницы. Она была неподдельно милой. Такой, что всем хотелось с ней дружить. Даже мне, несмотря на то что при ней Кэс перестал горбиться, а глаза Линдси при взгляде на него засияли.

Ох, Джейн Остин было бы где разгуляться.

– Как у тебя лето прошло? – спросила я, пытаясь отвлечь их друг от друга.

– Просто обалдеть. Я строила дома для бедных и бездомных вместе со своей церковной группой.

Ну а как же. Иначе и быть не могло.

– А у вас как, ребята? – она улыбнулась Кэсу. – Как твое лето?

– Супер. – Кэс внезапно заговорил басом. – Просто супер. Много работал. Но вообще супер.

«Давай, скажи это слово еще раз, – подумала я. – Давай-давай».

– И много тренировок, – продолжил Кэс. – По две в день. Но команда в этом году просто супер.

Линдси, кажется, не заметила, что Кэс внезапно забыл все эпитеты.

– Точно. Игра сегодня была просто замечательной, правда? Девон… – обратилась она ко мне. – Слышала, к вам переехал твой двоюродный брат. Так здорово.

Я удивленно подняла брови:

– Ты с ним знакома?

– Еще нет. Но ты обязательно приводи его на следующую вечеринку. Уверена, он классный.

– Фостер не самый крутой тусовщик. Как, кстати, и я. – Я умела находить моментальные отмазки. – Пойду уже, наверное.

– Я тебя провожу, – откликнулся Кэс.

– Да нет, не надо.

Но Линдси уже вся сияла от галантности Кэса. Да и я знала, что не смогу ему отказать.

– Ты же вернешься, да, Кэс?

– Конечно. Прибереги для меня танец.

Я открыла сумочку, едва не поперхнувшись от этих любезностей.

– Пойдем. – Кэс хотел взять меня за руку, но я сосредоточенно рылась в сумке в поисках ключей, хотя на самом деле уже четыре-пять раз их нашарила. Продолжая ковыряться в сумочке, я пошла к двери, и Кэс, наверняка одарив Линдси обезоруживающей улыбкой, последовал за мной.

– Где ты припарковалась? – спросил он, когда входная дверь за нами закрылась и звуки веселья стали тише. Если они продолжат в том же духе, скоро приедут копы.

– Чуть дальше по улице. Тебе правда не стоит…

– Вот именно тогда, когда я откажусь тебя провожать, тебя обязательно похитят и убьют в какой-нибудь подворотне. Ты умрешь, проклиная мое имя, а меня до конца жизни будет терзать всепоглощающее чувство вины.

– Очень продуманный ответ.

– Спасибо, я старался.

Я посмотрела на Кэса и увидела, что он улыбается. Описывая этот момент, Джейн Остин наверняка сказала бы о моих чувствах к нему. Она бы выразилась так: Девон была сердечно привязана к Кэсу. Так долго, что даже представить себе не могла, что бывает как-то иначе.

В книгах Остин мне очень нравилось описание эмоций. Она хорошо понимала, каково это – испытывать невзаимные чувства, мучиться, томиться и надеяться. Но больше мне нравилось, когда любовь оказывалась взаимной, – это было еще одной гранью очарования. Героини решались полюбить, осмеливались верить в лучшее, потом их мечты разбивались вдребезги, а по конец все становилось с ног на голову! Откровение в последнем акте: возлюбленный отвечает взаимностью. Оказывается, все это время он испытывал то же самое.

У Кэса подобных чувств не было. По крайней мере, ко мне. Я была почти уверена в этом. Он любил меня как сестру, обнимал как лучшего друга, и большую часть времени меня это устраивало. Мне это нравилось. Но иногда… Иногда мне кошмарно хотелось его поцеловать.

В восьмом классе, увидев, как Кэс целуется с Молли Макдауэлл в классе домоводства, я вернулась домой в слезах. У Молли были длинные волнистые волосы, как у диснеевской принцессы, она играла в волейбол и носила такие шмотки, которые другие девочки тщетно пытаются выпросить у родителей. В их поцелуе не было ничего удивительного: логично, что такого крутого парня, как Кэс, и такую классную девчонку, как Молли, потянуло друг к другу. Но мне все равно было больно.

Мама налила мне молока, щедро полив его шоколадным сиропом, и сказала, что это просто не та вселенная, в которой мы с Кэсом должны быть вместе, вот и все. Может быть, в другом времени и месте, если бы он был другим или я другой…

– Только не надо меняться ради парня, – заявила она. – Ни для кого не надо меняться.

– Ты ничего не понимаешь, – хлюпая носом, ответила я.

Но мама настаивала:

– Когда-нибудь найдется тот, кто полюбит тебя такой, какая ты есть. И пусть тебе сейчас нравится Кэс, с тем человеком тебе будет гораздо лучше.

Тогда это не особо помогло. Я со всхлипами допила шоколадное молоко, поднялась к себе, врубила радио и накрылась одеялом с головой, ненавидя Кэса, Молли и весь мир.

Глупо, но даже сейчас, когда я знала, что у Кэса после Молли было много других девчонок, воспоминание об их поцелуе все еще причиняло мне боль. Что-то неприятно кололо в груди, будто я опять в средней школе, мне снова хочется попасть в ту вселенную, где мы с Кэсом можем быть вместе, – и я всей душой ненавижу ту вселенную, где не можем и где, так уж вышло, я нахожусь на самом деле.

Но я бы никогда в этом не призналась. Я просто улыбнулась Кэсу, и мы побрели к машине: он – засунув руки в карманы, я – закинув голову к небу. Вечер был прекрасный. Мы подошли к моей машине, которая стояла под неправильным углом на позорном расстоянии от бордюра. Я бы не смогла нормально припарковаться, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

– Веди аккуратно, ладно? – сказал Кэс, взяв у меня ключи и открыв дверь.

– А я-то как раз собиралась вести неаккуратно.

Кэс прижал руку к груди.

– Опять аллергия на школу? – криво усмехнулась я.

– Да нет. Просто представил мир без Девон Теннисон. Небо заволокут черные тучи, деревья засохнут и умрут, а все модные поп-группы распадутся.

– Заметил, что мы почти никогда не говорим ни о чем настоящем?

Он ухмыльнулся:

– Люблю тебя.

Я залезла в машину. Мне хотелось попросить его никогда не говорить мне этих слов и одновременно – сказать еще раз, прямо сейчас.

– Ну правда, веди аккуратно, хорошо? – произнес он, не дав мне ответить.

– Вообще я собиралась надеть повязку на глаза, но повременю с этим. Раз уж ты просишь.