Из цеха подготовки труб мы отправились в бурильный цех.
Он помещается в здании, а не на открытом воздухе, как всякая буровая вышка. Мы прошли через машинный зал, который расположен у основания эстакады. Здесь разместились мощные насосы, которые нагнетают в скважину глинистый раствор, компрессорное оборудование, силовая гидросистема, электрохозяйство, приборы, контролирующие все режимы проходки, щиты управления.
Здесь царство машин, ведущих проходку сверхглубокой скважины.
А вот и сама скважина.
И тут много непривычного, непонятного даже для человека, знакомого с бурильным делом.
Нет кронблока, нет талей, на которых висит крюк, держащий колонну.
Да, собственно, трудно представить себе трос, способный выдержать нагрузку в 600 тонн. Он должен быть едва ли не толще самой шестидюймовой бурильной трубы. Но тогда он вряд ли останется гибким.
От талевой системы пришлось отказаться по вполне понятным причинам. Наращивание колонны — добавление труб — при талевой системе состоит из нескольких операций. Этот процесс прерывен. А в технике известно, что для коренного улучшения производства необходимо заменять процессы, состоящие из отдельных операций, процессами непрерывными. Так вот, автоматизировать, сделать непрерывным талевую систему трудно, если не невозможно.
Поэтому на буровом заводе тросы, тали, крюки заменены гидроподъемниками. При углублении трубы в скважину особые устройства могут подать новую «свечу» к ротору и соединить с колонной, не отрывая долота от забоя, иными словами, не поднимая колонну из скважины.
Отрыв долота от забоя — вещь совершенно обычная на буровых. Иначе невозможно нарастить колонну. При бурении алмазным долотом такая операция особенно рискованна. Алмаз хрупок. При опускании долота на забой можно случайно увеличить осевую нагрузку — и алмаз раскрошится. Долото погибнет.
Этого не случится на буровом заводе. Системы контроля и гидравлические устройства позволят очень мягко подводить долото к забою.
— Вот наше путешествие и закончено, — сказал Ротенберг,
120 ФОРМУЛ
Процессы во вращающемся теле описываются математическими формулами. Чтобы представить себе все явления во вращающейся буровой колонне, ученым пришлось вывести сто двадцать различных формул. Формулы находятся в такой сложной зависимости, что понадобилось электронное моделирование.
В Центральном конструкторском бюро существует свой электронно-вычислительный центр, где инженеры могут решать любые вопросы, связанные с бурением.
А для чего, собственно, понадобилось математически моделировать вращающуюся буровую колонну? Для того, чтобы выяснить, какие трубы понадобятся для сверхглубокого бурения, какой должна быть каждая скважина.
Если при проникновении в космос приходится бороться с отсутствием тяжести, давления, с временными перегрузками и низкими температурами, то при завоевании глубин Земли проблемы предстают шиворот-навыворот.
Главное, к чему стремятся ученые, — это, с одной стороны, проникнуть в недра, с другой стороны — изолироваться от них.
Но в каждом районе предполагаемого проникновения свои геологические и геофизические условия. Например, в осадочных породах можно встретиться с агрессивными подземными водами. Они могут в мгновение ока разрушить стенки скважины и силой пластового давления, подобно вулкану, выбросить из нее оборудование.
Сейчас все пять конструкций скважин уже разработаны. Их проекты созданы в отделе нефтяного оборудования ЦКБ под руководством А. Ф. Сергеева.
Сокровищницы Земли ждут прихода хозяина — Человека. И чем скорее мы откроем двери подземных кладовых, тем больше будет у нас богатств, тем скорее наступит для нас великое светлое будущее.
СНИМКИ РАССКАЗЫВАЮТ
БОГАТСТВА СЬЕРРА-ДЕ-НУБИТАС
Обожженные солнцем холмы да бесчисленные карстовые пещеры, манящие туристов, — только этим славилась до недавних пор Сьерра-де-Кубитас. Казалось, она не может представлять особого интереса для Национального института аграрной реформы, который занимается вопросами сельского хозяйства Кубы. Однако сотрудники института — частые гости в этой пустынной местности, которая отделяет от морского побережья плодородную Камагуэйскую равнину. Кто бы мог думать, что в пещерах Сьерра-де-Кубитас кроются неистощимые богатства, имеющие прямое отношение к сельскому хозяйству!
В вечном мраке под сводами пещер испокон веков находят приют целые колонии летучих мышей. Их гуано — лучшее органическое удобрение. По своим химическим свойствам оно превосходит даже гуано, которое добывают в Перу и которое пользуется большим спросом на мировом рынке.
Во многих пещерах Сьерра-де-Кубитас ведутся поиски наиболее богатых залежей, определяются запасы этого ценного удобрения. Куэва-дель-Сиркуло — первая пещера, где уже идут разработки.
Каждое утро группа рабочих исчезает в черном провале пещеры. Некоторые галереи уходят на целый километр в глубь земли. Запутанный лабиринт коридоров, глубокие провалы, грозящие неосторожному смертью, отпугивали даже самых отважных туристов.
Однако окрестные жители охотно идут работать в Куэва-дель-Сиркуло. Их привлекает не только высокая оплата. Национальный институт аграрной реформы делает все, чтобы облегчить труд рабочих.
Новые установки для добычи гуано, современные подъемные механизмы, передвижные удобные лестницы между подземными галереями, электрическое освещение, вентиляция, телефон для связи бригадира с рабочими — все это можно увидеть под сводами Куэва-дель-Сиркуло.
Во время обязательных коротких перерывов тут же под землей можно напиться кофе. В обеденный перерыв, как правило, все рабочие выходят на поверхность, на солнце и свежий ветер.
Богатство Сьерра-де-Кубитас — настоящий клад для крепнущих молодых сельскохозяйственных кооперативов Кубы. Из одной только Куэва-дель-Сиркуло поступает «на-гора» ежедневно по 150 тонн гуано. А впереди разработки еще не тронутых залежей других пещер.
Ценное удобрение используется пока только на землях Кубы. Но по мере дальнейшего развития гуановой промышленности значительная часть дорогостоящей продукции пойдет на экспорт.
Джон Диксон Карр
ДЖЕНТЛЬМЕН ИЗ ПАРИЖА
Рисунки В. Вакидина
Отель Карлтон,
Бродвей, Нью-Йорк,
14 апреля 1849 г.
Дорогой братец!
Будь у меня тверже рука, будь я менее взволнован всем этим, я бы написал тебе раньше. Прежде всего спешу сказать: все спасено. Теперь бы отдохнуть, но — увы! — тщетно ищу сна, и не только потому, что я в Нью-Йорке иностранец и чужак. Послушай и суди сам.
Пароход «Британия» отошел из Ливерпуля 2 марта, а прибыл 17-го. Умоляю, не смейся, если я скажу тебе, что моим первым пристанищем на американской земле оказался салун Платта в подвальчике под театром Уоллеса.
О господи, ну и путешествие!
Мой желудок не задерживал даже шампанского, я похудел и ослабел, как ребенок.
— Эй, старина, — сказал я кучеру в меховом кепи, когда с большим трудом пробился сквозь толпу ирландских иммигрантов, — отвези меня куда-нибудь, где можно как следует подкрепиться.
