- "Дон Кихот" Сервантеса, - тихо ответила ему стоявшая позади Каролина. - Это испанский. Самое начало...

   Виктор осторожно положил ее на край стола. Под ней лежала третья книга. Она была в бумажном переплете, от которого уже почти ничего не осталось. Ставшие коричневыми от времени листы, слипались друг с другом и рвались от одного лишь прикосновения. Шрифта почти не было видно, лишь тут, да там на листе можно было разобрать отдельные слова на неизвестном для Виктора языке. Он быстро пролистал ее. Он хотел найти какие-то пометки на полях, какие-то рисунки, намеки, которые могли бы прояснить ему картину того, что здесь когда-то давно произошло. Но пометок не было и поля были совершенно пусты. Виктор положил книгу на край стола. Больше книг не было. Стол был пуст... или почти пуст. Виктор заметил что-то в последний момент, нагнулся чуть вперед и осторожно, кончиком пальцев, боясь порвать или повредить, подцепил лист бумаги, который лежал на столе, прямо под книгами. Он был весь пожелтевший, с прогнившими и растрепавшимися краями. На нем виднелись какие-то пятна, то ли оставленные еще хозяином этого дома, либо уже прошедшими после его смерти годами. Осторожно, боясь того, что он развалится его в руках как солнечная панель, как микрофон, как дверь в эту коморку, он поднял его и внимательно, при просачивавшемся сквозь тусклое окно свете, начал его рассматривать.

   Поначалу ему казалось, что лист пуст, что на нем не было ничего, кроме оставленных временем следов, но лишь только лист этот коснулся луча солнечного света, который бил в окно, на нем стали вырисовываться какие-то надписи.

   - Лина, подойди сюда! - проговорил он, - здесь что-то есть и... и я думаю, что это тоже испанский.

   Каролина подошла к нему и протянула руку к листу. Но Виктор не дал ей его. Вместо этого он поднял книгу Сервантеса, сдул с нее пыль, положил ближе к себе и поверх, с особой осторожностью, положил этот лист.

   - Лучше его лишний раз не трогать, от малейшего прикосновения он может порваться, - пояснил он. - Смотри так, - он включил фонарь и сделал шаг влево, уступая место Каролине. Она нагнулась и внимательно, где-то с минуту, его рассматривала. Лицо ее менялось от серьезного и сосредоточенного до испуганного и будто совершенно растерянного.

   - Что... что ты там видишь? - Йорг заметил выражение ее лица и через ее плечо тоже начал разглядывать то, что было там написано. Но он не знал испанского и для него это было не больше, чем каракулями на потемневших от старости листах.

   - Это какое-то сообщение, вернее послание...

   - И что там пишут?

   - Н-не знаю, я еще не до конца поняла...

   - Кому... о чем? - не отставал от нее Йорг.

   - Я не знаю!.. Но... вроде как кому-то, кто... сидит на небе.

   - На небе?! - Йорг вдруг удивился, но затем усмехнулся и покачал головой. - Звучит как очередная религиозная бредятина. Дальше можно уже не читать!

   Но Каролина продолжала. Медленно, слово за словом, предложение за предложением, она ползла по листу вниз. Несколько раз она останавливалась, видимо теряя связующую нить, потом снова поднималась по листу вверх и начинала с предыдущего предложения. Наконец, она добралась до самого конца и осторожно, не обращая внимания на просьбу Виктора не делать этого, подняла его вверх за край, осматривая противоположную сторону. Но она была пустой. Писавший смог уложить все свои мысли на одной лишь странице.

   - Что там написано? - спросил ее Виктор, заметив, что она снова начала перечитывать его с самого начала.

   - Это послание тем, кто сидит на небе, вернее даже на не небе, а в каком-то космическом пространстве.

   - Космическом пространстве? - Йорг посмотрел на нее с удивлением, - первый раз слышу, чтобы место обитание Бога, называли так извращенно.

   - Да! Вот только я не совсем уверена, что он пишет здесь про Бога.

   - А про кого еще он может писать?

   - Тем кто находится "afueras de", то есть за пределами, вне...

   - За пределами чего?

   - Не важно, это не так пока важно, - вступил в разговор Виктор, - что еще, про что еще он пишет? Что хочет от тех, кто сидит "за пределами"?

   - Он хочет, чтобы они приехали за ним и... и взяли с собой его и... и Себастьяна...

   - Кого?! - Йорг решительно ничего не понимал. - Кто он такой этот Себастьян и... и он, этот сам, кто пишет, кто он такой?

   - Он, - ответил за Каролину Виктор, - это тот, кто лежит там, в той комнате, под одеялом, которое мы на него вчера натянули, а Себастьян, догадываюсь, это его сын...

   - Ну хорошо... хорошо, но кого он просит, чтобы его забрали с собой. Бога? "Возьми меня с собой", это типа он умереть хочет, что ли?

   Каролина снова уткнулась лицом в содержимое листа. - Вот! - произнесла она и пальцем, осторожно, коснулась одной из строчек, - "... одни люди не должны страдать за ошибки, совершенно когда-то давно другими", - начала она медленно, слово за словом, собирая предложения и переводя их в голове с испанского языка, - "... неверное решение одних, не должно приводить к страданию многих...", - Каролина замолчала на несколько секунд, внимательно всматриваясь в какое-то слово и предложение, которое она не могла разобрать. Оно было сильно затерто и прочитать его не было никакой возможности. Она покачала головой и перескочила на строчку вниз, продолжая: "...но их вину мы искупили своими страданиями... и все те, кто когда-то были с нами, теперь лежат у подножия холма..." - она снова остановилась и снова внимательно и долго всматривалась в лист, - дальше что-то непонятное, часть слов не видно, лишь... "natura..."

   - Igne natura renovatir entera... - произнес из-за ее плеча Виктор.

   - Да! И дальше... "Если вы слышите это..." - Каролина остановилась на несколько секунд, - нет, подождите... это предложение зачеркнуто и рядом написано другое - "я знаю, что вы меня слышите..." - здесь Каролина снова остановилась и долго и внимательно всматривалась в последнее предложение. Было видно, как глаза ее бегали от самого его начала к самому его концу, будто она могла видеть буквы и слова, но никак не смысл.

   - "Слышите" или "видите"? - переспросил ее Йорг, - ведь все-таки это написано.

   - "Слышите", именно "слышите"! - подтвердила она.

   - Дальше... что там дальше?

   - "Бог нам уже не поможет! Спасти нас сможете только вы!"

   - Так и написано? - Йорг выпрямился и начал усиленно чесать свою голову.

   Каролина утвердительно кивнула головой.

   - Кому он оставил это сообщение? И... почему "слышите"? - вернулся к своему прежнему вопросу Йорг.

   - А он его и не оставлял. Это был черновик, с которого он читал все это в радиоэфир, - заговорил Виктор. - Он все ждал от кого-то помощи, но ее не было. И тогда, видимо, совсем уже отчаявшись, он записал свое это последнее обращение на плеер или диктофон и поставил на повтор. Именно его мы и получили несколько дней назад - "igne natura renovatur integra" или "огнем перерождается вся природа" - то единственное, что долетело до нас с покарябанной временим записи.

   - Я правильно понял, - Йорг говорил, обращаясь преимущественно к Каролине, - что он пишет, что Бог ему больше не поможет и просит кого-то другого помочь?!

   - Я тоже так поняла, - она утвердительно кивнула головой.

   - Но... подожди! Как человек верующий и помешанный на религии такое вообще может говорить?! Да даже думать так? Разве он не должен до последнего момента ждать милости от Бога, его помощи?! И кто вообще такие "вы", которые могут ему помочь, в то время, как Бог помочь не может? Очередная загадка, мать его! Эх... зря ты, командир, тут все поломал, - он повернулся к Виктору и покачал головой, - мы могли бы послушать это его послание целиком и... и может понять чуть больше, а теперь... Ну ладно! - Йорг вдруг оживился от идеи, которая только что пришла ему в голову, - мы возьмем этот плеер с собой, у нас в корабле мы все это прослушаем как следует и разберем по полочкам!