Он шел быстрее, он почти уже бежал в их сторону. Второй рукой он схватил с пояса нож и тоже вытянул его перед собой. Он походил на какого-то безумного грабителя, ворвавшегося в алкогольную лавку и угрожавшего продавцам всем, что только мог найти у себя в гараже. Они развернулись и уже быстро побежали прочь, изредка бросая на него свои взгляды.
- Трусливые твари! - орал он своем безумном экстазе. Адреналин заливал его сознание. Измученное тело с хрипом выплевывало в воздух слюни и кровь. Он продолжал орать, громко и во всю глотку отпуская ругательства в их адрес. Казалось, отстань кто-то один из них, упади перед ним, попадись ему, он бил бы его руками, бил бы ногами, по голове, по туловищу, по щупальцам до тех пор, пока последняя капля той жидкости, которая течет у них вместо крови, не выльется на этот чистый белый снег. Он бежал уже во всю мощь; орать что-то членораздельное стало уже сложно и он просто рычал и выл, как зверь, как обезумивший кабан, бросившийся за ранившим его охотником. Но вот нога его наступила на какую-то неровную поверхность, он поскользнулся, не удержал равновесие и с силой рухнул на замерзшую землю, разбивая до крови о корку льда лицо. Но какое ему дело было до лица, какое дело было до этой крови! У него ее было достаточно для того, чтобы выпустить дух из одного из них. А все остальное... на все остальное ему было уже наплевать!
С хрипом, отплевываясь кровью, он пополз вперед за упавшим ножом и пистолетом. Он снова хотел бежать за ними, но тело уже не поднималось. Измученное, изголодавшее, оно отказывалось слушать команды его больного ума. Но сдаваться он не хотел, он полз за ними, он рычал, ох хрипел, он клацал зубами, будто хотел вцепиться в глотку кому-нибудь из них. Новый звук раздался над лесом. Он услышал его сквозь собственный хрип и сопение. Что-то низкочастотное, что-то гудящее. Он приподнял голову от снега, от своих окровавленных, изрезанные острым льдом рук и посмотрел вперед. Эти твари уже не убегали от него. Они стояли вдалеке и ждали, чего-то ждали. Но чего они ждали?!
Вспышка над лесом. Яркий объект сделал петлю в небе над ним и остановился там, где стояли эти два создания. В несколько секунду он изменил угол и принял горизонтальное положение, поднимаясь вверх, как небоскреб. Это был корабль, тот самый корабль, который видел он с моста. Он прилетел на помощь к ним, к эти жалким ссыкливым тварям!
Все замерло, все замолчало. Монотонный звук замолк и корабль беззвучно повис над дорогой. Виктор с трудом приподнялся на ноги. Он больше не мог бежать, да и не хотел. Баланс сил резко изменился и перемена явно была не в его сторону. Идти к ним было уже бессмысленно и опасно, он протрезвел и понимал это уже ясно и отчетливо. Вдруг корабль повернулся к нему боком. Последние красные лучи солнца отразились в его блестящем корпусе, он весь горел, как в огне. Почувствовался слабый стук. Многотонная машина коснулась земли, пуская волны по ее поверхности. Что-то вспыхнуло, что-то открылось и новые фигуры, в этот раз уже в белом, показались рядом с теми двумя, которые от него только что убегали. Они говорил друг с другом, они показывали друг другу на него.
- К... к черту все это! - Виктор развернулся и медленно поковылял прочь, чувствуя, как тело его, как пьяное, шаталось со стороны в сторону. Кровь из пореза над бровью текла ему на лицо, на правый глаз, и он стирал ее своей обмороженной грязной рукой.
Он решил уже не идти по дороге. Здесь он был как на ладони у этих тварей. Они могли схватить его в любую минуту, в любую секунду. Но почему-то они не делали этого. Почему? Может весь этот спектакль доставлял им удовольствие, может вид его измученного тела давал им возможность почувствовать себя великими, может охотясь за ним, за последним человеком, они решили растянуть свое удовольствие, ведь второй такой возможности не будет у них уже никогда?!
Пальцы его правой руки замерзли настолько, что он больше не мог удерживать нож. Он вывалился и со слабым стуком упал на лед. Виктор нагнулся над ним, хотел поднять, но пальцы уже не сжимались. А они были уже ближе. Десять, может пятнадцать этих тварей, разных размеров и цветов, высыпали на дорогу и медленно двигались к нему. За ними, как хранитель, горевший в огне от лучей красного солнца, с еле слышным гулом, двигался корабль.
- Сволочи! - Виктор пнул нож и он улетел куда-то прочь, в снег. Он не хотел, чтобы он достался им. От него они не получать больше ничего. Запрятав правую руку с пистолетом в кармане на груди, где было чуть теплее, шатаясь во все стороны, он вошел в темный лес. Темень, пугавшая его все это время, теперь была ему необходима. Она несла спасение! Хотя какое спасение! Он вдруг удивился своим же собственным глупым мыслям. О каком спасении он мог говорить здесь и сейчас, когда эти твари нашли его, когда они двигались к нему, когда у него оставались лишь считанные минуты его жизни или свободы... - Жизни! - проговорил он вслух, ощупывая в кармане курок пистолета указательным пальцем. Палец все еще работал, последний патрон последнего пистолета был еще с ним. А может все-таки хватит? Может пора остановиться, засунуть его себе в рот и нажать на спуск, пока еще слушаются пальцы, пока руки его еще работают. Но он мотнул головой и прохрипел. - Нет, не дождетесь!
В лесу стоял уже мрак. Стекавшая из раны на брови кровь залила ему лицо и глаза, видеть становилось все сложнее. Несколько раз он натыкался лицом на острые сухие ветви деревьев, несколько раз падал вниз, еще больше разбиваясь и режась об острые кромки льда. Стало так холодно, что мороз пробирал его до костей сквозь обтрепавшиеся лохмотья скафандра. Он хотел есть и пить, некоторое время назад он хотел в туалет, но сейчас ему уже не хотелось, и он понял, что сделал это себе в штаны.
Эти твари были уже совсем рядом, он чувствовал их, он их слышал. Редкое потрескивание веток позади, слабый низкочастотный гул. Несколько раз он поворачивался и всматривался в темноту. Он видел фонари сзади, видел фонари по бокам. Они видели его, они шли за ним, они его окружали!
- Не возьмете! - хрипел он в темноту, волоча без цели и направления свои обмороженные ноги. Несколько раз он порывался идти быстрее, но каждый раз это заканчивалось тем, что ноги подкашивались и он падал лицом на снег и замерзшую землю. Он хрипел, он ругался, он выл, ползал на животе, потом с трудом вставал на колени, потом на ноги и снова продолжал свое движение.
Вот он вышел на какую-то поляну. Звезды уже были над головой и спутник, этот чертов вечный спутник, снова чертил яркую линию на черном небе. Один шаг, за ним второй. Кровь текла из раны над бровью, текла по щекам, губам, смешивалась с кровью изо рта и беззвучно падала на скафандр. Виктор отхаркнулся и проглотил слюну. Хотелось есть так, что он готов был жрать даже собственное дерьмо, не говоря уже о соплях и скапливавшейся во рту крови.
Фонари показались спереди. Он остановился. Он запутался. Куда он шел, где был зад, где перед? Он обернулся. Но они уже были везде, эти чертовы фонари светили на него со всех сторон, будто он был каким-то актером в каком-то тупом провинциальном театре, кое-как игравшим свою тупую роль.
- Э-э-й! - заорал он в темноту, поднимая вверх, как какое-то животное, свое заросшее лицо. Пар серой струей вылетел в прохладное небо. - Не подходи, убью!.. - его повело и он повалился на колено, но устоял и не свалился дальше. - Ей богу... убью... сучьи дети! - проговорил он уже тише и попытался встать снова. Но ноги уже не слушались. Он крикнул в пространство вокруг еще что-то, что не понял даже сам, и попытался оттолкнуться от земли рукой, но левая рука обмерзла настолько, что он уже не чувствовал ее. Как ватная, она подкосила его, и в этот раз он уже повалился на землю, лицом в снег.
Звуки шагов слышались рядом, эти твари были уже совсем близко. Их безнаказанность при виде его изможденного тела бесила его. В этот последний момент, ему вспомнились русские богатыри из старых сказок. Как каждый из них одним ударом мог отправить ко всем чертям целую группу всяких нечестий. Он хотел быть богатырем в детстве, он хотел стать им сейчас, он хотел вскочить на землю, вырвать ветку стоявшего рядом дерева, поувесистее, помощнее, и закружиться, завертеться вокруг, ломая их черепа и хребты, отправляя их во все эти анальные дыры из которых они только повылезали. Ведь кто они такие по сравнению с ним?! Жалкие склизкие существа! Твари с другой планеты! Ссыкливые, никчемные создания, прячущиеся за своим этим парящим над землей кораблем. И всё! И это то, что они есть. Но он-то ведь Бог! Он-то последний человек, последний хранитель всего искусства, все культуры, последний наследник той великой силы, зерно которой несла в себе когда-то эта планета. Ему ли стоять пред ними на коленях?! Но все это уже прошло. Слава Земли давно угасла. И тот, кто когда-то был Богом, стал лишь обезумившим проповедником. Он обессиленно опустил лицо вниз, в холодный снег. Он уже не чувствовал холода, не чувствовал боли. Нет, какой он к черту Бог! Он лишь дерьмо, прилипшее к жопе другой цивилизации, он лишь шум на пустых радиоволнах, без одной минуты лишь неживой оледенелый предмет.
