========== Глава 10: Обстоятельства ==========

Следующую рабочую неделю я был слишком занят, чтобы думать о словах Никиты и вообще замечать кого-либо, кроме Сони. Пару раз звонила тёща, пару раз – мама. Шурик бодро отчиталась, что жива и всё в порядке – Алексей, отобрав трубку, всё сердечно подтвердил.

Обещанный начальством аврал пока занимал все мои помыслы – для выполнения недельного плана даже приходилось пару раз оставаться сверхурочно. Вот когда я радовался, что Никита согласился отводить Соньку: домой я приходил вечером, варганил что-нибудь съестное, кормил дитё, давал ей указания на завтра и заваливался спать. Ел через раз.

Половину выходных тоже просыпал и от понедельника до пятницы снова пахал как проклятый.

Хотя, мне не привыкать.

В принципе, можно сказать, всё сложилось весьма удачно: с Никишей напрямую мы почти не пересекались. «Привет», «Пока», «Всё в порядке?», «Нормально» – по-моему, единственное, чем мы обменивались.

Ну и замечательно, глядишь, за две недели у него вся дурь из головы выветрится.

Следующую субботу провожу дома, валяясь на диване и лениво клацая пультом каналы на телевизоре.

В прошлые выходные малец не появлялся, в эти – тоже. Но, в принципе, я не удивлён – должны же у него быть какие-то дела.

На землю плавно опускалась темень, моя мелочь возилась в спальне с куклами и прочими игрушками, а я остановился на древней киношке «Бросок кобры».

Тишина, мир и спокойствие.

Начальство обещало, что во вторник мы, наконец, вернёмся в обычный режим.

Звенит закинутый под диван телефон. Звенит секунд пять, и, пока я без энтузиазма шарю рукой по полу, мелодия стихает. Затем звучит ещё раз, но через пару секунд снова глохнет.

Какой нерешительный абонент.

Вылавливая свой орех, смотрю на экран.

Хмм, Никита.

Что-то случилось?

Незамедлительно перезваниваю.

- Алло, привет, – отвечают.

- Привет, ты чего-то хотел?

Медлит.

- Нет, телефон в кармане лежал, кнопка вызова сама случайно нажалась.

Не особенно верю кое-как сваянному оправданию: пацан не мог звонить мне последнему – два дня назад. А в принципе, чего это я такой подозрительный?

- Ясно. Тогда бывай.

- Пока… – отрывисто, и едва я собираюсь отключиться, Никита скороговоркой произносит: – Можешь, пожалуйста, приехать?

О как. Шестое чувство в который раз не подвело.

- Не проблема. Говори куда.

Попутно выключаю телик и взглядом подыскиваю какой-нибудь годный листок с ручкой.

Мелкий адреса не знает, но называет мне примерные общеизвестные ориентиры. Отчаявшись разыскать лист, прошу повторить дорогу и записываю схему на первой попавшейся обложке Сонькиной сказки. Дитё соколиным взглядом это засекает и уже заранее начинает обижаться.

Топает ко мне, заглядывая под руку, и я, записывая, прикладываю палец к губам.

- Хорошо, понял, – заканчиваю разговор, – сейчас приеду.

- Соню не бери, – просит, прежде чем отключиться.

Ребёнок последние слова слышит, сначала думает обидеться ещё сильнее, но потом соображает:

- С ним случилось что-то плохое?

- Не знаю, – честно отвечаю, – но твой деликатный дружок ни за что не позвал бы меня просто так.

Понятливо кивает и не хнычет, когда я ухожу – разве что состраивает на прощание обеспокоенную мордашку.

Указанное мальцом место находится довольно далеко, поэтому приходится ехать на байке. Сверяясь по памяти с указаниями, нахожу-таки «контрольную точку». Свет фары помогает обнаружить в надвигающейся темени Никишу. Он сидит на перилах полузаброшенного здания больницы и отстранённо, с некоторым выражением обречённости глядит в сторону. Ну прям эпическая картина «Издыхающий в тоске дней школьник». Художник: Айвазовский-Малевич.

Впрочем, увидев, а точнее, услышав меня, мальчишка спрыгивает с перил и пытается сотворить на своей физиономии подобие оживлённости. Получается из рук вон плохо.

Подойдя ближе, вижу у него на скуле внушительный синяк.

- Привет, – тормозя, машу рукой. – С кем-то подрался?

Кривится, но отвечает:

- Не совсем. С другом.

- Понятно. А звал зачем?

- Ты… – сначала хмурится, не решаясь, но всё же поднимает на меня взгляд: – Разреши мне у тебя переночевать.

Опираясь на байк, немного удивлённо отвечаю:

- Не проблема. Но разве случилось что-то необычное? Подрался, с кем не бывает – твои разве из-за этого будут промывать тебе мозги?

- Как сказать, – подходит ближе, скрывая волосы под капюшоном мягкой коричневой толстовки. Лёгкий спортивный рюкзак у него за плечами точно такого же цвета. – Родители, особенно мама, спросят, что случилось, а я сейчас в таком настроении, что всё им как на духу выложу. Не хочу, чтобы они волновались.

- Ясно. Понимаю, – киваю в сторону байка и отдаю мальчишке второй шлем. – Бери тогда и садись сзади.

Спустя десять секунд мы уже в дороге.

Никита крепко сцепляет руки на моей талии, плотно прижимаясь к спине. Немного необычно: как правило, так со мной едут именно девушки, а Сонька усаживается спереди – но ситуация совершенно не напрягает.

Ставлю байк обратно и вместе с мелким топаем домой. Моё дитё не спит: какой там, ещё ж нет десяти, и встречает нас радостным воплем: «Никита пришёл!»

Тот немного смущённо «даёт пять» по её протянутой руке.

Чувствуя себя выполнившим гражданский долг, я разуваюсь, снимаю верхнюю одежду и заваливаюсь обратно на диван.

- Предкам позвонил? – вспоминаю спросить.

- Ага. Когда ты мотоцикл ставил.

- Замечательно. Тогда будь паинькой и займи себя чем-нибудь сам. На крайняк, попроси Соню тебя чем-нибудь занять – она умеет.

- А я хочу ночевать с Никитой! – заявляет дитё.

- Ночуй, – пофигистически пожимаю плечами.

Дочь, уперев руки в бока, подходит, чтобы заслонить от меня экран телевизора. Не глядя на неё, переключаю канал.

- Я тебе не даю? – флегматично вопрошаю.

По музыкальному опять крутят какую-то ересь, но не мультики же Сонины смотреть.

Заглянуть, что ли, в Нэт? Там тоже ничего путного кроме соцсетей нет, но и то хлеб. Хотя… не, не то настроение, чтобы вести многочасовые мозговыносящие переговоры с виртуальными и реальными знакомыми.

- Я хочу с ним вместе спать! – категорично.

Собравшийся было что-то сказать Никиша подавился воздухом. Я смеюсь почти незаметно.

- Да пожалуйста, – сдерживая улыбку.

- Тогда ты спишь на диване, хорошо? – с неубиваемым энтузиазмом.

- Хорошо, – запросто соглашаюсь. – Можете там хоть гнездо свить. Никит, когда соберёшься ложиться, скажешь – я найду тебе чего-нибудь из своей домашней одежды по размеру.

- Угу, – успевает ответить, прежде чем его эксплуатирует моё дитё.

Лениво одним глазом проследив процесс уволакивания, признаюсь себе, что по-прежнему не могу понять, где сходятся круги их интересов. Точно не на куклах и произведениях Диккенса.

В процессе то ли клацанья, то ли просмотра неизбежно засыпаю и просыпаюсь лишь тогда, когда меня осторожно трясут за плечо.

- Ты обещал дать мне одежду.

Не желая просыпаться, наугад тыкаю куда-то пальцем:

- Поищи там.

Я уж подумал, что меня оставят в покое, как услышал чёткое, со смешинками в голосе:

- Там вообще-то потолок.

Вот блин.

Я грустно вдохнул.

Открыл один глаз.

Надо мной склонился Никита. Свет в комнате выключен, поэтому только телевизор отчасти освещает его лицо.

Он, кажись, улыбается.

- Ладно, – с трудом отказываюсь от эгоистичной просьбы отвязаться. – Щас. Ван момент.

Поднимаюсь с постели и плетусь к шкафам. Пока ищу свободные штаны и мало-мальски подходящий по размеру свитер, к сожалению, просыпаюсь.

- На, – вручаю.

Он оглядывается, видимо, в поисках места, где можно переодеться, но перехватывая мой отчасти ироничный взгляд, независимо хмыкает и стягивает с себя одежду здесь.

Не понимаю причину стеснения: суповой набор, как ни крути, у всех одинаковый.