- Ни… за… что… – сипло, сквозь зубы, проклиная себя за слабость.

Плевать, что эта слабость только для Игоря – другому сразу же в зубы, в челюсть, разом припомнив свой чёрный пояс по карате и жесткие курсы самообороны. Да, да, да, другому – запросто, а Игорю – стра-а-а-ашно.

До дрожи в коленях страшно, до непонятной навязчивой мысли: «Никогда!»

Нетерпеливо задрав свитер, мужчина полез расстёгивать пуговицы и молнию на шортах партнёра. Стал на колени, согнувшись так, чтобы опустить лоб на холодное плечо Андрея. Запустил руку в его трусы, прикоснувшись к по-электрически оголённой эрекции, вызывая беспокойное жалостливое бормотание:

- Нет… подожди… кухня… чёрт… побери… Х-ха… Пожа-а-алуйста…

И развратный полустон-полувыдох.

- Анжи, – поймать поцелуем щёку.

Отвернувшийся Андрей смотрит куда-то в сторону, сквозь стену – далеко вперёд. Тяжело дышит, не желая признавать поражение.

Невольно подается бедрами, когда на члене привычно смыкаются пальцы, и облизывает пересохшие губы. Пора бы перестать корчить из себя девственника.

- Анжи, Ан-жи, – похоже на заклинание, мантру.

Андрею и самому захотелось повторить четыре заветных буквы, если бы он не настолько ненавидел это их сочетание. Если бы это не было его собственной кличкой-именем – названием второго неотделимого куска души.

Мысли тонут вместе с движением руки по плоти вверх. Душа раскалилась добела. Пусть у Анжи её нет, зато она имеется у Андрея. Одна на двоих, как у сиамских близнецов… инвалидов.

Движение вниз. Садистски медленное – по обнажённым ниткам нервов. В принципе, они давно должны были распотрошиться и растянуться настолько, что впору вязать шерстяные носки.

Игорь упорно пытается поймать взгляд любовника, но тот с не меньшим упрямством отводит его в сторону, не позволяя себе с концами утонуть в нирване желания.

Снова вверх, ощущая под пальцами отрывочный пульс. Две секунды в одном ритме – ровно столько необходимо для резкого скольжения обратно вниз.

Сквозь зубы:

- Пожалуйста, Игорь, – вдруг огненный взгляд глаза в глаза.

Зрачки Андрея заполонили всю радужку и блестели пламенными отзвуками внутреннего вулкана. Покрасневшие губы зазмеились в самоиронии и тотчас, словно экзотическая птичка, оказались в плену чужой клетки-языка.

Анжи немного оживает – и будто приходит в движение неумолимая снежная лавина. Чертовски холодная снаружи - невероятно тёплая внутри.

Сам впивается зубами в нижнюю губу Игоря, небрежным движением толкая его на пол.

Хмм, кажется, в коридоре они ещё не трахались. В этом коридоре. А может, и нет…

- Игорь, – голос умышленно глубокий, с двойственными интонациями.

Мужчину тут же берёт дрожь, а в паху тягуче ноет, особенно когда на него садится любовник. Тот ёрзает – тоже специально, одним движением снимая резинку со своих длинных волос.

Его Величество Анжи – Игорь успел научиться различать смену главенствующих ролей.

Поэтому приподнимается на локте, со вздохом прося:

- Пойдём в кровать, Анжи, – насколько же он любит звучание этой клички-имени. Андрей трясёт головой, мол, какая нахрен спальня, хочу секса! – Тогда давай займемся любовью.

Анжи хочет съязвить, но, открывая рот, понимает – не может произнести ни слова. Не хватает яда.

Встряхивает головой, становясь поразительно ранимым, и ему, как никому другому, идёт образ забывшей о Весне синицы.

Неожиданно раздаётся пронзительное возмущённо-обиженное «Мяу!». Молодые люди недоуменно поворачиваются на звук и не могут не рассмеяться, глядя на сидящий рядом комок шерсти. Котёнок смотрит непонимающе и словно укоризненно.

- Точно, кофе… – рассеянно вспоминает Андрей, с почти детской непосредственностью напрочь разрушая интимную атмосферу.

О да, самое время вспомнить о кофе.

И Игорь, понимая сарказм злодейки-судьбы, бессильно падает с локтей на пол, беззвучно хохоча:

- Приду-у-урки.

Все трое, ага.

Это так похоже на Ан… дрея – встать на ноги, подать руку, чтобы помочь подняться, и, переплетя их пальцы, неуклонно потащить мужчину на кухню. Прикрыть свитером стояк, что через минуту не понять – то ли прежняя эрекция, то ли очередная складка.

Сообразительная, нелогичная зараза.

Зато у Игоря в тёмных обтягивающих джинсах вставший член виден стопроцентно.

Кофе? Какой, твою мать, кофе, когда хочется секса? Кое-кто в детстве перечитал «Приключения Алисы»?

«Игорь, это кофе. Кофе, это Игорь». Дурацкая сказка…

Они всё-таки садятся по разные стороны стола. На нём две чашки кофе и тарелка с горкой немного подгорелых блинов. Тот же «кое-кто» откровенно хреново готовит, но ведь старается.

Анжи, поджимая под себя ноги, неторопливо допивает оставшийся остывший напиток в одной из чашек. Игорь, беря другую широкую кружку, выпивает свой кофе почти залпом, готовый душу продать за знание того, о чём Андрей думает сейчас. И не пожалел бы, если бы это оказалась какая-то дребедень, потому что «кошак» до сих пор не знает своего бойфренда до конца. Особенно когда он такой отстранённо-задумчивый, хотя по логике обязан быть таким же нервно-возбуждённым, как его партнёр. По мнению Игоря, студент слишком много думает – даже во время секса, хоть и всячески это скрывает. И выбить мысли из забитой ими головы – практически нереальная задача.

- Анжи, – теперь требовательно. Больше никаких просьб. – Пошли в кровать.

- Угу, – отстранённо кивает.

Тогда Игорь рывком поднимается, жестко сжимая подбородок брюнета в своих пальцах. Он не знает, что хуже: самокопание Анжи или игнорирование Андрея, но и то, и другое сейчас раздражают одинаково.

А резкие переходы от одного к другому порой выбивают из колеи.

Он не замечает секундного хитрющего прищура и, забирая чашку из рук Андрея, подхватывает его на руки. Словно принцессу. Сам парень пошутил бы насчёт этого, но он предпочёл помолчать, изображая восковую куклу.

Они всё-таки отправились в кровать, правда, после пары поцелуев Игорь, получая слабый отклик и полусонные взгляды, сдался. Лёг рядом, замечая уже не скрытый широкий зевок. Вот и как прикажете понимать, что творится с этим невозможным мальчишкой?

- Анжи, – со слабой усмешкой стягивая джинсы, – извини, но ты бываешь той ещё стервозой. Не мог словами сказать, что не хочешь?

В ответ тот перекатывается, чтобы оказаться сверху, и беззаботно смеётся, понимая, что его раскусили. Недолго музыка играла.

Обессилено разводит руки в стороны, а правым ухом прижимается к чужой груди, слыша частое сердцебиение:

- Так не интересно, к тому же, ты всё равно добился бы своего.

Игорь не стал спорить, ощущая: Андрей совершенно не возбуждён. Не настроен на тот лад.

- Тогда поговорим о чём-нибудь? – спрашивает мужчина, глядя в потолок.

Кажется, состояние меланхолии передаётся воздушно-капельным путём.

- О чём? – Анжи прикрыл глаза, наслаждаясь убаюкивающей ритмичной мелодией сердцебиения.

- Например, о нас.

Ирония в голосе:

- О нас за нас уже всё сказали. Давным-давно.

Тогда без перехода и какой-то логической основы:

- Любишь меня?

Андрей запинается, прокручивая в голове заданный вопрос – приоткрывает один глаз, фыркнув:

- Конечно. Только жениться на тебе не буду. Не бабское это дело.

- Дурак, – ничуть не укоряющее.

Воцарилось молчание. Действительно, нужно ли говорить, когда всё уже сказано?

Спустя некоторое время Андрей морщит нос, безуспешно борясь со сном. Сдаваясь, бормочет:

- Ерунда какая-то… Из нас троих эгоистом снова окажусь один я. Нечестно…

И окончательно засыпает.

Игорь некоторое время лежит, бессмысленно таращась на забавные клетчатые обои на потолке. Мерное дыхание спящего человека успокаивает.

На постель вскарабкалось что-то маленькое. Оно, перебирая лапами, невесомо засеменило к хозяевам, устроившись боком возле уха того, который выше и старше. Наверное, следовало бы назвать его хозяином номер раз. Пригрелось, затарахтело аки трактор.