— Я не знаю, когда приеду. Может, задержусь на пару дней по делам. Ты дождёшься меня здесь?
Такой простой вопрос, но Макс замешкался, пытаясь сообразить, как лучше ответить. Смутился, встревожился, глядя на лицо, которое мог бы уже нарисовать по памяти. Дамир слишком цеплял его, слишком беспокоил. Даже мёртвая старуха бледнела перед той пугающей неизвестностью, в которую он проваливался всё глубже рядом с Дамиром. Тот посмотрел на него жёстко и как-то отстранённо, сказал уверенно:
— Дождёшься.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Макс сел на кровати. В голове закружились мысли, будто ждали, когда тот останется один. Он не мог воспроизвести в памяти, как звучали слова Асият, но чувствовал, что тут было что-то ещё. Что-то кольнуло его, когда Дамир сказал про аварский язык. Макс закрыл глаза, пытаясь поймать тот момент. Язык… Слова… Буквы… И всё понял.
***
Макс открыл железную дверь своей ненавистной квартиры, постоял на пороге. В прихожую просачивался свет от лампы на полу, которая так и продолжала гореть всю ночь. За кухонным окном уже бледнело холодное утро. Он зашёл внутрь и щёлкнул выключателем. Почти ничего не говорило о том, что творилось здесь ночью. Только плед с раскладушки валялся на полу. Макс прислушался к тишине, внимательно огляделся. Сжав связку ключей в кулаке, не раздеваясь, медленно прошёл в комнату, морщась от скрипа паркета. Фотография лежала всё там же — на серванте. Он осторожно взял её, перевернул. Вот оно — то, что он принял за случайные линии, похожие на буквы. Макс сел на разобранную кровать, открыл ноутбук. Машина загудела, загружаясь. Он приблизил фото к глазам, прослеживая рисунок. Он то и дело путался, уходя не по той линии, но каждый раз терпеливо принимался заново. Вот эта звёздочка — это «ж». Дальше треугольник — это «а». Курсор мигал в строке ввода слова для перевода с аварского. Макс забил «жалла» и поисковик сам предложил ему букву «т» на конце. Он провёл пальцем по кресту, прорвавшему фото горизонтальной перекладиной, нажал enter и отдёрнул руки от клавиатуры, увидев единственный перевод.
Палач (муж. р., ед. ч.)
Макс поднял глаза к потолку, будто прося поддержки. Дамир сам сказал, что это его фото. Асият писала о нём, кромсая его изображение. И проклинала после пропажи Карима, грозя ему всеми казнями. Ей не нужен был новый жилец, она с самого начала искала Дамира. Чтобы сказать то, что он услышал и понял. Всё это с самого начала было завязано на нём! И он чувствовал это, поэтому и приходил каждый день. Умалчивал и манипулировал Максом, пользуясь его очевидным влечением. Неужели можно было так ошибиться в Дамире, не разглядеть чудовище в серо-карих глазах? Но куда тот сорвался, услышав бабкино послание?..
Изуродованная фотография выпала из его рук и спланировала на пол, проскользив по истёртому паркетному лаку. Выйдя из ступора, Макс потянулся, чтобы её поднять, и взгляд зацепился за светлый уголок, торчавший из-под дивана. Он взялся за уголок и вытащил пыльный журнал мод. Видимо, из тех, что попадали тогда с антресоли — один улетел под диван, а Макс не заметил. Журнал неожиданно расползся в руках, теряя выдранные листы из-под обложки. Макс брезгливо выпустил его из рук, глядя, как рассыпаются по полу пожелтевшие страницы. Сверху на ворох опустился листок, выделяющийся по цвету и формату. Макс сел рядом на пол, взял его в руки. Однажды он видел такой же дома у Игоря, в документах его отца. Освобождение от прохождения воинской службы. Имя — Алимов Карим Заидович, 1960 года рождения. Причина — по состоянию здоровья, статья — 7 «Б».
Макс уставился на старый бланк, не веря своим глазам. Так статья «семь бэ» — это не легенда психфака? Шестнадцатилетнему Кариму поставили психопатическое расстройство личности?.. То самое расстройство, которое заставляет солдат хватать автомат и расстреливать половину казармы при малейшем конфликте. То самое расстройство, которое диагностируется у серийных убийц…
Макс подполз к изодранной фотографии Дамира, выискивая ещё хоть что-нибудь. Глаза заболели от напряжения, линии завязывались в бессмысленные узлы. Вот! То, что он принял за крест, — это «х». Макс подтащил ноутбук, вписывая в строку возможные буквы. «Халн»? Нет, это не «л». Это «и»! Он щёлкнул по enter и выдохнул.
Предатель (муж. р., ед. ч.)
Макс вслушивался в гудки, стоя посреди комнаты. Как тогда, в самый первый раз, когда звонил Дамиру. Тот взял трубку практически сразу. На заднем плане гудел двигатель.
— Алло?
Макс мучительно искал слова, чтобы начать. Всё, что только что бурлило внутри предложениями, как-то выкипело.
— Максим, у тебя всё нормально? — начал вместо него Дамир.
— Куда ты едешь?
— Соскучился? — в голосе послышалась улыбка.
— Не совсем. Решаю, как лучше поступить.
Макс ходил по комнате, пытаясь унять мандраж. Ноги носили его из угла в угол будто сами собой.
— Сиди у меня пока, я приеду — будем решать.
Похоже, на улице выглянуло солнце. Макс наконец остановился и проговорил, глядя на тень от решётки на самодельной шторе:
— Я знаю, что ваша семья годами покрывала серийного убийцу.
Секундную тишину в трубке разорвал резкий гудок клаксона. Макс прижал телефон к уху, чувствуя, как сердце пустилось вскачь.
— Дамир!
— Да, я здесь, — послышалось еле различимое «тиканье» поворотника, затем глухой треск переключения коробки передач. — Так… Давай говори, что хотел.
Макс подошёл к кровати, сел отдышаться, сам не ожидая, что так испугается за него. Дамир говорил спокойно, но Макс чувствовал какую-то обречённую усталость на том конце провода.
— Тот опер в 99-м пришёл по нужному адресу, да? Только ему не хватило опыта и въедливости.
Показалось, что Дамир облегчённо вздохнул. Он заговорил так спокойно, будто о чём-то, что больше не представляет ценности.
— Похоже, что так. Бабушка поклялась, что отец приехал с работы минута в минуту, а уж когда мать заявилась — тот вообще позабыл, зачем пришёл.
Макс обвёл глазами комнату, словно представляя себе, как всё происходило. Вот здесь стояла Асият, а в эту дверь зашла прекрасная Галина, откидывая светлую чёлку со лба.
— А ведь если бы он копнул поглубже и выяснил результаты медкомиссии…
— Да, — согласился Дамир. — Всё сложилось бы по-другому.
Перед глазами встали фотографии с сайта розыска пропавших детей, на который он забрёл. Ощущение какой-то необратимости мерзко сдавило горло.
— Ты… что-то с ним сделал?
Макс слышал свой голос словно извне. На секунду захотелось вернуться во времени и всё переиграть. Не звонить тогда Дамиру, не влюбляться в него, не приходить сегодня сюда в поисках ответов.
— То, что был должен, — голос Дамира стал звучать так тихо, что показалось, будто прерывается связь.
Макс плотнее прижал трубку к уху, заговорил громче:
— Куда ты едешь сейчас? Что она хочет от тебя? Что ты собираешься делать?
— Ну какой же ты невозможный, — снова усмехнулся Дамир, и Макса неприятно передёрнуло от такого неуместного веселья. — Проницательный и настырный чёрт с глазами Пьеро.
Макс упрямо нахмурился. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать всякую ерунду.
— Куда ты едешь? — разделил он каждое слово, опасаясь, что тот просто бросит трубку и отключит телефон. — Я не шучу. Я не собираюсь быть соучастником… чего бы там ни делал и…
— Пока ты не соучастник, — жёстко перебил его Дамир. — Но очень рвёшься им стать, как я погляжу.
Макс закрыл глаза, судорожно соображая. Ведь Дамир прав, прав. Он ещё может соскочить, просто захлопнув страшную сказку на этой странице. Злодея больше нет, добро победило. Но его безотказная логика упрямо твердила, что эта сказка ещё не закончилась.
— Если бы всё было кончено, она не искала бы тебя, — тихо проговорил он не то себе, не то Дамиру.
