– Но… Боже милостивый, Тиффани, только не говори мне, что ты действительно хотела попасть на этот прием! Ты, наверное, шутишь!

Грудь Тиффани бурно вздымалась, но во взгляде девушки, устремленном на мисс Трент, вдруг проглянули холодная сдержанность и подозрение.

– Что вы имеете в виду?

Мисс Трент выразительно приподняла брови, мастерски изображая недоумение.

– Ты намеревалась присутствовать на столь скучной вечеринке? О господи, мне не следовало так говорить! Шарлотта, а ты почему сидишь с открытым ртом? Ты ничего не слышала, а если посмеешь повторить кому-либо мои слова, то я отведу тебя на пастбище к коровам и брошу там!

Шарлотта смущенно захихикала, но Тиффани лишь сердито топнула ногой.

– Этот прием дают в честь сэра Уолдо и его кузена, и на нем будут присутствовать все!

– Именно так! И не испепеляй меня взором! Если тебе действительно хотелось побывать на нем, что ж, мне очень жаль, но я должна признать, что это совсем не то событие, на котором мне бы хотелось увидеть тебя. Ты стала бы самой молодой из присутствующих дам, и, можешь не сомневаться, миссис Миклби даже если бы пригласила тебя, то непременно усадила бы как можно дальше от своих почетных гостей. Полагаю, в качестве кавалера тебе бы достался Хэмфри Коулбэтч, ужасно стеснительный и косноязычный бедный мальчик! Есть и еще кое-что – о чем не стоит упоминать вслух, но тем не менее! – ты не смогла бы надеть платье, которое идет тебе больше остальных: я имею в виду то самое, с лентами и широким поясом под цвет твоих глаз.

– Почему это? Смогла бы, и еще как!

– Только не в гостиной миссис Миклби! – решительно провозгласила Ансилла. – Подумай о зеленых портьерах и стульях! Весь эффект только пропал бы даром.

На лице Тиффани промелькнула некоторая задумчивость, но она не удержалась и обиженно заявила:

– Да, и все же я не понимаю, почему на этой вечеринке можно присутствовать Мэри Миклби или Софии Баннингем, а мне нельзя! Они ведь тоже еще не выходили в свет – по крайней мере ни у одной из них еще не было лондонского сезона!

– Да, но я бы не поставила и гроша на то, что, когда они встанут из-за стола, миссис Миклби не отправит всю молодежь в утреннюю гостиную играть в «спекуляцию»[11] или еще что-нибудь в этом роде. Танцев, знаешь ли, не будет, всего лишь светские разговоры да немного виста для джентльменов, насколько я понимаю.

– О нет! Какое убожество! Вы и вправду уверены, что все будет именно так? Сэру Уолдо и его кузену наверняка будет ужасно скучно!

– Не сомневаюсь. И, напротив, их ждет приятный сюрприз, когда они пожалуют на прием к твоей тетке!

– Вы правы! – вскричала Тиффани, просияв.

– Сэр Уолдо! – презрительно бросила Шарлотта. – Какая нелепость! Все буквально сходят из-за него с ума, за исключением мисс Трент и меня! Вы ведь вовсе не горите желанием встречаться с ним, не правда ли?

– Да, не особенно, что меня вполне устраивает, поскольку я не думаю, что и он сочтет меня более интересной, чем я его, – жизнерадостно отозвалась Ансилла.

По иронии судьбы, два человека, менее всего жаждавших этой встречи, стали первыми среди обитателей поместья Стейплз, кто познакомился с сэром Уолдо. Шарлотта и мисс Трент, прикатив в деревню в фаэтоне, запряженном одной лошадью, который в благословенные старые времена презентовал миссис Андерхилл ее супруг в несбывшейся надежде, что она когда-нибудь станет получать удовольствие от самостоятельных поездок по окрестностям, направились к церкви с корзинкой цветов. Оставив свой экипаж на конюшне пасторского дома, они прошли через калитку на церковный двор и как раз расставляли лилии и шпорник[12] в двух вазах на алтаре, когда обеих заставил испуганно вздрогнуть мужской голос, раздавшийся за их спинами.

– Какая прелесть!

– Ох, вы напугали меня до полусмерти! – невольно воскликнула Шарлотта.

– В самом деле? Покорнейше прошу простить меня!

Повернув голову, мисс Трент увидела, что в церковь вошел незнакомец в сопровождении пастора, который и сказал:

– Какая приятная встреча, мисс Трент! Как поживаешь, Шарлотта? Очаровательно, не правда ли, сэр Уолдо? И, смею надеяться, весьма необычно. Мы в долгу перед мисс Трент – сама идея и ее воплощение принадлежат именно ей. Но, полагаю, вы незнакомы? Сэр Уолдо Хоукридж – мисс Трент, мисс Шарлотта Андерхилл!

Шарлотта поспешно присела в детском книксене; мисс Трент, слегка наклонив голову, критическим взором наблюдала, как по проходу к ней приближается представитель того класса сильной половины рода человеческого, о котором она была весьма невысокого мнения. В его движениях ощущалось врожденное изящество настоящего атлета; он, несомненно, был привлекательным мужчиной; ей пришлось признать, что, хотя с первого же взгляда было видно, что облегающий сюртук шил явно не провинциальный портной, в его облике не было ничего экстравагантного. Он был одет для верховой езды – в высокие сапоги и замшевые бриджи, а шляпу и хлыст держал в одной руке. Вторую, изящной формы, причем лишенную перстней, он протянул ей со словами:

– Как поживаете? Могу я поздравить вас? Мне случалось бывать в бальных залах и гостиных, украшенных подобным образом, но церковь я вижу впервые. И выглядит она поистине замечательно!

Глаза их, серые у обоих, встретились: ее – холодные и ясные, его – улыбающиеся; она ответила на его рукопожатие, отметив про себя, что в его ладони чувствуется скрытая сила. Она была высокой женщиной, но ей пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и в следующий миг она ощутила исходящее от него обаяние. В голове у нее промелькнула мысль, что наконец-то она встретила свой идеал во плоти. Она постаралась немедленно прогнать ее и сказала, выпуская его руку:

– Вы слишком добры, сэр. Вдохновение принадлежит не мне. В приходе, где мне довелось прожить некоторое время, подобный обычай существует уже давно.

Было бы преувеличением утверждать, что и он испытал безотчетное узнавание, аналогичное тому, что охватило мисс Трент. Слишком долго Непревзойденный сэр Уолдо являл собой мишень, в которую направляли свои стрелы самые амбициозные женщины, чтобы на него можно было легко произвести впечатление; к тому же некоторые весьма болезненные разочарования, пережитые в юности, закалили его сердце против женских уловок и хитростей. Не то чтобы он стал циником, нет, скорее, обзавелся некоторой непробиваемой защитой; достигнув же возраста тридцати пяти лет, и вовсе уверовал, что стал слишком стар для того, чтобы влюбиться. Но то, что он увидел в мисс Трент, ему понравилось: красивые глаза, прямо встретившие его взгляд, изящная фигурка, неуловимая аура хорошего воспитания и происхождения, окружавшая ее, и полное отсутствие аффектации в манерах. Ему понравились и хорошо поставленный голос девушки, и вежливое равнодушие, с которым она приняла его комплимент. Для разнообразия было чрезвычайно забавно встретить женщину, которая не стала мгновенно пытаться очаровать его; дальнейшее знакомство с ней может оказаться приятным; но если они более никогда не встретятся, он не будет сожалеть об этом.

Она повернулась к пастору, который беззлобно подтрунивал над Шарлоттой.

– Я увидел ваш фаэтон во дворе, и мой добрый Джеймс сказал мне, что им правила мисс Шарлотта. Увы, оказывается, я обманулся в своих ожиданиях, что стало для меня жестоким разочарованием!

– Ах, мистер Чартли, право же! – запротестовала Шарлотта, краснея и хихикая совершенно по-детски. – Это была мисс Трент!

Пастор рассмеялся и перевел взгляд на сэра Уолдо.

– Даже мисс Трент, обладающая, должен сообщить вам, твердой рукой и бездной терпения, так и не смогла избавить это юное дитя от глубочайшего недоверия, которое оно испытывает к самой смирной лошади! А, Шарлотта?

– Да, я не люблю лошадей! – храбро отозвалась та. С вызовом поглядев на сэра Уолдо, она добавила: – И я не стану делать вид, будто это не так, поскольку терпеть не могу этих притворщиков! Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент! А когда их гладишь, они… они вздрагивают!