Литмир - Электронная Библиотека

— Один приедет? — спросила она.

— Думаю, да.

Когда инженер, побрившись, вышел из ванной, его жена опять сидела за столом и читала газету. Правда, она уже переоделась, но была не так нарядна, как ожидал муж ввиду предстоящего визита. И вдобавок она всем своим видом — хотя это было не в ее стиле — демонстрировала, что рассержена нарушением воскресных планов.

Ни слова не говоря, он прошел в кабинет и пододвинул к окну качалку. Звонок Секанины встревожил его. Он попытался, глядя на красивый пейзаж, вернуть себе обычное спокойствие. Когда с холма, на котором стоял его дом, он смотрел вниз, на виноградники, то эта геометрически расчерченная, обращенная на пользу человека природа доставляла ему больше радости, чем любой другой пейзаж.

«Он уже здесь, — подумал инженер, увидев машину Секанины внизу, на Зиверингском шоссе. — Да, он, видно, поторопился!»

Проследив за машиной, он заметил, что Секанина не так уж быстро едет. Хольтера, уже всерьез обеспокоенного, это раздосадовало.

Он пошел навстречу коллеге и с подчеркнутой сердечностью пожал ему руку. Секанина держался официально. Но направился к кабинету Хольтера, как будто у себя дома.

Секанина был высокий и полный, и если он, как теперь, не позволил себе развалиться в кресле, а сел на краешек стула, держась прямо, как палка, то эта его внушительность действовала устрашающе даже на Хольтера.

— Сегодня нам придется говорить вот об этом, — произнес Секанина, вынул из нагрудного кармана сложенную бумагу и протянул Хольтеру. — Но не о том, что там написано, — продолжал он, — а о том, что позавчера десятки таких же листков были распространены на нашей стройке в Зиммеринге.

О том, что было в этой бумаге, им действительно говорить не стоило, Хольтер знал ее содержание. Это был циркуляр, обращенный «Ко всем членам корпорации строителей», он касался переговоров о коллективных соглашениях в 1975 году — «Поведение в случае забастовки». Там было подчеркнуто, что переговоры федеральной корпорации с профсоюзом по сей день ни к чему не привели, а посему забастовка не исключена. На этот случай строительная корпорация выработала для своих членов следующие руководящие принципы:

«1. Информировать всех руководящих лиц (от десятников и выше).

2. Сообщать на черной доске предприятия о последствиях прекращения работы в случае забастовки (а именно о немедленном снятии с учета в больничной кассе, об увольнении без предупреждения с потерей различных прав, предоставляемых законом или коллективным соглашением, как то: выходного пособия, рождественского вознаграждения, а также с потерей права на пособие по безработице и на возмещение убытков ввиду расторжения договора).

3. Письменно уведомлять всех наемных рабочих об обязанности приступить к работе не позже чем через день после получения уведомления под угрозой немедленного увольнения и связанной с ним потерей законных и предусмотренных коллективным соглашением прав, а также под угрозой требования о возмещении убытков.

4. Письменно уведомлять производственные советы об обязанности приступить к работе не позже чем через день после получения уведомления под угрозой возбуждения ходатайства перед примирительной камерой о санкционировании увольнения данного производственного совета.

5. При непринятии во внимание упомянутого в пункте 3 предупредительного письма высылается письменное уведомление об увольнении, что, согласно § 82 ремесленного устава, означает расторжение договора. А также сравнительный подсчет еще не выплаченной заработной платы наемного рабочего, виновного в расторжении договора, с нанесенным ущербом.

6. При непринятии во внимание предупредительного письма, упомянутого в пункте 4, возбуждается ходатайство перед примирительной камерой, согласно № 120, абзац 1, конституционного закона о труде, о санкционировании увольнения данного члена производственного совета в связи с нарушением обязанностей, вытекающих из трудового соглашения.

7. Согласно предупредительному письму — немедленное снятие с учета в больничной кассе.

8. Уведомление соответствующей корпорации о мерах по борьбе с забастовками.

В случае если бастующими совершены уголовно наказуемые насильственные действия в отношении должностных лиц или оборудования на предприятии, необходимо немедленно поставить в известность соответствующие органы государственной безопасности и возбудить уголовное дело. Правонарушения, могущие возникнуть в ходе проведения забастовки, расцениваются как акты насилия (злостное уничтожение чужого имущества, ограничение личной свободы, шантаж и вымогательство, нанесение телесных повреждений и клевета). В частности, лица, препятствующие тем, кто желает приступить к работе, также подлежат наказанию (§ 3 коалиционного закона).

Мы надеемся, что принесли пользу своим циркуляром, и остаемся с глубочайшим уважением…»

Далее следовали подписи: за корпорацию наряду со старейшиной и секретарем подписался и президент, доктор Секанина.

Глава одиннадцатая

Хольтер вынужден признать, что совершил ошибку

Как уже было сказано, Хольтер хорошо знал циркуляр. И потому не понял, зачем Секанина сунул ему эту бумагу.

— А вас не интересует, — спросил Секанина, — как столь секретный документ мог попасть в чужие руки?

— Разве он засекречен?

— Послушайте!

— Понятно, — сказал Хольтер, — однако в таких циркулярах не содержится никаких тайн. Одному богу известно, сколько раз я рассылал подобные бумаги.

— Но никогда еще они не попадали не в те руки! — возразил Секанина.

— Я попросил бы вас, господин доктор, — попытался Хольтер утихомирить коллегу, — должен сказать, что я действительно не вижу никакого… Не знаю даже, как назвать…

— Почему же в таком случае, — перебил его Секанина, — на циркуляре стояла пометка «секретно»? Или вы представителей корпорации считаете какими-то сверхперестраховщиками?

— Нет-нет, — сказал Хольтер, — я же знаю, что такое пометка «секретно».

— И тем не менее циркуляр пошел по рукам, — сказал Секанина. — Теперь нам необходимо дознаться, как это могло произойти!

«А он ведь из упрямых», — подумал Хольтер и приготовился дать отпор в случае, если Секанина захочет немедленно начать допрос. Поэтому он все время старался соблюдать дистанцию.

Секанина заметил это и переменил тон.

— Чтобы вам легче было меня понять, — сказал он, — считайте, что меня здесь нет… Короче говоря, я хотел бы вместе с вами расследовать это дело.

Хольтер не очень понимал, как ему реагировать на эту новую тактику, и потому продолжал делать вид, что не придает случившемуся большого значения.

— Ну что ж, охотно, — сказал он, — только не знаю, какой тут особенный криминал, чтобы надо было производить расследование.

— Давайте говорить откровенно, — предложил Секанина, — я подозреваю, что вы этот циркуляр, который я вам дал на заседании правления… что вы этот экземпляр Рехбергеру… ну, скажем… вы говорили о нем с Рехбергером.

— Нет, — уверенно возразил Хольтер.

Возникла пауза.

Рехбергер, о котором шла речь, был председателем производственного совета концерна «Окружное строительство».

— Я ему давал эту бумагу, — продолжал Хольтер, — но просто так, ни слова не говоря. Чтобы он был в курсе и, если где-нибудь что-нибудь заварится, чтобы ему не пришлось отвечать.

Именно так Секанина все себе и представлял. Но перед Хольтером делал вид, словно все это его несказанно удивляет. Инженер, однако, не дал себя провести.

— Не думаете же вы, — горячился он, — что Рехбергер умышленно распространил эту записку.

— Циркуляр, — поправил его Секанина, чтобы не создалось впечатления, будто речь идет о пустяках.

— Неужто вы действительно в это верите?

— Вы дали Рехбергеру циркуляр, — сказал Секанина, отчеканивая каждое слово, — но при этом не дали ему никаких указаний. Например, чтобы он не распространял его или хотя бы принял какие-то меры предосторожности. Вы ведь этого не сделали, верно?

14
{"b":"586609","o":1}