Архиепископ покачал головой. –Вижу, что в глубине души вы не согласны с моими словами. Однако, со временем вы поймёте, что задача предстоятеля – не только решать сиюминутные задачи, но и уметь видеть перспективу.

Шум, доносящийся из коридора оборвал архиепископа на полуслове. Голоса раздавались всё громче, и, поневоле прислушивающийся к ним экзарх, уловил возмущенный женский молодой голос, и знакомый ему срывающийся фальцет секретаря. Архиепископ нахмурился и протянул уже руку к звонку, стоящему на его столе, когда дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилось сразу несколько человек.

Невысокий, плотный брат ордена Кассий выглядел раскрасневшимся, и нервно утирал пот со лба.

Из-за его плеча выглядывал округлившимися глазами секретарь, а между ними находилась юная дренейка, доставленная непосредственно Оккамом в Собор этой ночью.

Дренейка выглядела взъерошенной и возбужденной, яркие зеленые глаза её сверкали; засунув руки в карманы кожаного с металлическими заклепками жилета, он с вызовом уставилась на опешивших иерархов, в немом изумлении взиравших на эту картину.

Первым опомнился архиепископ.

-Что здесь происходит?! – вопросил он.

-Вашвысокопресщесво… -низенький человечек отдувался и обильно потел, -Эта подопечная отказывается от лечения и опеки! Она требует, чтобы её немедленно отпустили, а, поскольку у нас нет никаких данных о её попечителях…

-Я сама себе попечительница! – перебила его дренейка, мотнув головой с парой изящных рожек, -Я здорова и не собираюсь лежать в этой вашей палате и пить всякие дурацкие микстуры! Я свободная дренейка в свободном городе, и протестую против того, чтобы меня тут удерживали!

Архиепископ, вздёрнув брови, взирал на дренейку, как на неведомого удивительного зверька.

Секретарь, будучи еще более бледным, чем обычно, корчил Оккаму страшные рожи.

-Насколько я понимаю, -произнёс ледяным тоном архиепископ, -Это и есть та самая пострадавшая девица, которую вы, отец экзарх, этой ночью передали на попечение сёстрам?

-Эти ваши сёстры – глупые наседки! – вмешалась дренейка, прежде чем Оккам успел открыть рот, -Они всё время толкуют про Наару, что они нас не забыли и повторяют одно и то же! Аркенон порос! Крона кай крестор!

-Элисия! – отец Оккам, наконец, пришёл в себя, -Как ты разговариваешь с владыкой!

-Меня зовут не Элисия! – отрезала дренейка, -Это не моё имя, его придумали в приюте, когда меня туда отдали! Меня зовут Оппай!

Экзарх прикрыл на секунду глаза. «Только бы владыка не знал, что это означает на эредарском!» - мысленно взмолился он.

-Вашэ высокопреосвящэнство,  - заговорил он, -Я приношу свои извинения за это юное дитя, и немедленно свяжусь с сёстрами приюта, для установления ответственных опекунов…

Архиепископ покивал. –Будьте так любезны, отец экзарх, - сказал он. –И в следующий раз прошу вас помнить, то, о чём мы с вами говорили.

Оккам почти силой вытолкнул из кабинета Элисию вместе с её провожатым и секретарем.

Дренейка гордо вскинула голову и показала брату Кассию язык.

***

Лика проснулась оттого, что яркий луч солнца бил ей прямо в глаза.

Она села на кровати, сонно жмурясь, и, потянувшись, с удивлением обнаружила, что находится не в своей привычной ученической келье, а в просторном помещении, с рядами одинаковых деревянных коек, и окнами, выходящими прямо в хорошо знакомый ей тенистый дворик. Кроме того, запах, стоявший в помещении также безошибочно подсказал ей, что где-то неподалеку находится кухня, на которой мог готовиться только борщ, и только одной единственной знакомой ей пандаренкой. Она соскочила с кровати, обнаружив свою тунику висящей на её спинке, выстиранной и выглаженной. Лика охватила волна теплой благодарности к Мирте, успевшей с раннего утра позаботиться и о ней.

Слабый стон, раздавшийся с кровати напротив, привлёк её внимание.

Лилиан выглядела гораздо лучше, чем ночью, но все равно была очень бледна. Массивная повязка на её груди, выглядевшая неуклюжей, была темно бурой от крови. Лика подошла поближе и склонилась над пострадавшей.

-Сестра Лилиан! – позвала она, -Вы меня слышите?

Девушка открыла глаза, встретилась взглядом с гномкой и утвердительно дважды сомкнула веки.

-Пить… - еле слышно прошептала она.

-Сейчас, сейчас!

 От волнения, Лика не сразу заметила стоявший рядом на деревянной тумбочке ковшик с водой. Она поднесла его к губам целительницы, одновременно поддерживая её за плечи и стараясь немного приподнять тяжелую для неё девушку.

Лилиан сделала глоток и тут же закашлялась, упав на подушки, едва не повалив вместе с собой маленькую гномку и расплескав при этом воду. На губах её появились пузыри розовой пены.

Лика ахнула и беспомощно застыла, не зная, что делать. К счастью, приступ кашля длился всего несколько секунд, потом целительница затихла, прикрыв глаза. Лика постояла еще немного, наблюдая за ней, чтобы убедиться, что она дышит. Скрипнула дверь и на пороге появилась Мирта, с тазом воды в руках, от которой шёл пар, и сверкающими белизной полотенцами, перекинутыми через плечо.

Увидев гномку, стоящую рядом с Лилиан, она чуть не выронила таз.

-Лика! – пандаренка поставила свою ношу на соседнюю тумбочку и, всё-таки, всплеснула лапами.

-Тебе нужно лежать и восстанавливать силы! Чао рассказал мне…

-Мирта! –перебила её Лика, бросаясь навстречу, обнимая её и зарываясь лицом в теплый мех пандаренки, - Так здорово, что ты здесь, и я – тоже.

-Конечно, я здесь, - фыркнула Мирта, -Где же мне еще, по-твоему быть? Кто-то же должен кормить вас и стирать ваши одеяния, пока вы заняты спасением жизней. Она лукаво усмехнулась, гладя лапой гномку по голове.

-Как ты себя чувствуешь?

-Спасибо, со мной всё нормально, - гномка подозрительно шмыгнула носом, -Только голова немного кружится…

-Тебе надо поесть, - заметила Мирта, извлекая откуда-то из кармана передника ломоть ноздреватого хлеба с румяной корочкой, -Вот, это я сегодня утром пекла.

Лика впилась зубами в хлеб, который показался ей самой вкусной едой, которую она когда-либо пробовала. Пандаренка покачала головой, улыбаясь, наблюдая за ней.

-Сейчас будем обедать, - сказала она, -Только закончу с перевязкой.

-Я помогу! – Лика поспешно проглотила кусок и спрятала остатки в карман.

Мирта кивнула, погружая одно из полотенец в воду и аккуратно отжимая его.

-Только не вздумай использовать свои силы, - предупредила она.

Вода в тазу оказалась не обычной, а отваром из каких-то листьев.

Наблюдая, как Мирта сначала смачивает им старую повязку, потом кладёт на неё влажное горячее полотенце, Лика с грустью подумала о том, что её сил хватает совсем ненадолго, и, очевидно, ей еще очень многому предстоит учиться.

Когда они снимали старые пропитанные кровью бинты, Лилиан снова застонала, но пандаренка  положила ей лапу на голову и принялась что-то приговаривать на своём языке, из которого Лика не понимала ни слова, но речь звучала размеренно и убаюкивающе, так что Лилиан постепенно успокоилась и снова заснула.

Рана выглядела ужасно, но, хотя бы, уже не кровила.

Мирта покачала головой. –Нужен опытный целитель, - вздохнула она, -Если она не получит необходимой помощи ближайшее время, останутся шрамы и рубцы. Для девушки её возраста это беда.

-Отец Оккам, - начало было Лика, но Мирта махнула лапой.

-Соборные клирики, конечно, хороши, но здесь нужен особый специалист. Боюсь, в Буреграде таких не найти… Ладно, я уверена, брат Склиф сможет что-нибудь придумать.

-Что ж, -она подняла таз с остатками отвара и грязными бинтами, - Я отнесу это на кухню и возьму лекарства для нашего второго пациента. С ним должно быть попроще.

-Второго? – Лика недоуменно огляделась по сторонам.

-А таурена-то ты и не приметила, - рассмеялась Мирта, указывая лапой в сторону койки, на которой, как показалось Лике, лежала груда старых матрацев.

Присмотревшись, она обнаружила, что под кучей тряпья на кровати угадывались очертания огромного тела, а то, что она приняла за пару шерстяных одеял, оказалось косматой гривой огромной головы быка, частично выглядывающей из-под одеял.