Я сам видел, как деловито рылись новые тоннели и беловато-серые жуки шевелили жвалами, терпеливо орошая рыхлую поверхность, чтобы она не обвалилась. Многие десятки рабочих жуков, единственное предназначение которых — копать и выделять клейкую слизь, работали каждый день в течение всей своей жизни и… не имели и капли разума, чтобы возмутиться беспросветным своим существованием. Я задавал им вопросы, пытался общаться, выспрашивал других жуков и, наконец, убедился — эти жуки абсолютно тупы. Ни капли интеллекта. Им не надо ничего более. Никаких стремлений. Желаний. Только непреодолимая тяга — копать! Слюнявить!

Жутко. Тем более что были и другие жуки, гораздо более разумные. Они даже имели нечто вроде речи. Впрочем, по уровню развития все еще не дотягивали даже до самого тупого человека.

И у природы бывают сбои. Порой из кладки «рабочих» один-два жука имели несколько более высокий интеллект. Что с ними происходило? Если разум позволял им встать на ступень выше — скатертью дорога. Нет — таких просто сжирали собратья, не чурающиеся каннибализма.

И только король стоял особняком. У Исы был небольшой гарем из маток, откладывающих яйца. Это были такие же малосоображающие жуки, как и работяги. Жирные, белесые гусеницы исторгали из себя по несколько сот икринок в год. Более, чем достаточно. Как только Иса еще не ебнулся среди почти безмозглых подданных? Для меня это загадка. Может, помогали продержаться на плаву «бояре», как я их прозвал? Были в ближайшем окружении Исы несколько десятков жуков с нормальным соображением. Вот они, как и Иса, были наполовину людьми. Изнеженные носители интеллекта.

Остальные жуки были твердыми, их тела были покрыты жестким хитином и почти не теряли влагу в сухом воздухе пустыни. Иса и «бояре» были мягкими и почти не выходили на поверхность — не приспособлены. Тысячи жуков жили только для того, чтобы обслужить свою не жизнеспособную, но башковитую элиту.

Все это было забавно, но никак не приближало меня к цели — далекому человеческому городу, где я должен был положить в ячейку посылку.

Несколько раз я выходил наружу. Иса нисколько мне в этом не препятствовал, только ехидно улыбался и делал приглашающий жест рукой — иди, мол. В первый раз я стормозил — потащился вместе с отрядом жуков-фуражиров, отправившихся на поиски пропитания. Иса перед выходом наклонился ко мне, верхняя губа приподнялась, и мне на волосы брызнула какая-то слизь.

— Эй! Зачем это? — удивился я.

— Ты пахнешь совсем не так, как требуется, человечек. Нам ведь не нужно, чтобы из-за этого возникли проблемы? На твой вкус, наверное, это не очень приятно, но совершенно необходимо — а то при входе обратно тебя не пропустят.

— А… почему в первый раз пропустили? — недоуменно вопросил я, потихоньку принюхиваясь.

Вроде не противно. Странный такой запах. Немного мускусный. Но не мерзкий. Услышав мой вопрос, Иса тихонько засмеялся:

— Тебе не понравится мой ответ, человечек! Тебя приняли за пищу, конечно же. Повезло, что сознание еще не покинуло тебя. Не шевелящуюся добычу тут же расчленяют. А если зверь еще жив — доставляют в колонию. Так лучше хранится и дольше останется свежим.

— Ага. Понятно, спасибо за разъяснение! — выдавил я из себя потрясенно, Иса снова засмеялся, наверное, мой вид казался ему до крайности забавным.

Я тщательно подготовился к выходу: обмотался всякими тряпками, которые выделил мне от щедрот Иса. Некоторые ткани были в подозрительных коричневых пятнах, смахивающих на кровь. Впрочем, свою функцию защиты от солнца они выполнять могли, а я не особо щепетильный.

Иса, кстати, одежду носил. В прорытых глубоко под землей коридорах было достаточно прохладно, жучиный король мерз и кутался в расшитые туники. Рабочим же с их толстенным панцирем на холод было начхать и на их телах никаких излишеств я не обнаружил.

Король внимательно осмотрел меня, накинул на голову шарф, замотал его особым образом вокруг головы, поправил пару складок… я почувствовал себя мальцом, которого заботливый старший собирает на прогулку. Наконец Иса удовлетворенно кивнул и взмахом руки приказал нам отправляться.

Жуки дернули усиками и… подхватили меня своими царапучими лапками, я даже возмутиться не успел. А потом они понеслись по проходу, все наращивая скорость. Пока меня трясли, я сообразил — вот ведь дурень! Жуки-то в разы быстрее: они бегут не медленнее машины. Я с их точки зрения еле тащусь. В общем, в тот раз меня и туда и обратно несли. Снаружи я поковылял немного сам, а потом ко мне подлетел жучара, деловито ощупал усиками, что-то прострекотал и уволок обратно в подземный город. Вовремя. Не знаю, как жук это понял, но всего несколько часов на палящем солнце чуть меня не убили. Даже вода не спасала. Когда я ехал в караване, то каждое утро принимал целую горсть разных таблеток, специально купленных перед поездкой. Их у меня, конечно, изъяли, когда я отъехал после удара. Хорошо хоть, посылку не тронули. А без них я жутко потел, задыхался и плыл от жарищи.

Во второй раз я решил отправиться своим ходом. Иса посмотрел на меня с сочувствием:

— Человечек, это же далеко! Устанешь. Ну, малыш, куда тебя все время несет?

— Не такой я слабый, как вы думаете, — упрямо возразил я, Иса обидно рассмеялся, явно не согласный с моим смелым утверждением.

Я нахмурился — вообще-то никогда не считал себя слабаком, но тут, в жучиной колонии, не было никого меньше и слабее меня. Это раздражало и нервировало, потому что я привык всегда полагаться только на собственные возможности, а Иса все зовет меня «малыш» и глядит как на несмышленыша. А знаете, что самое обидное? То, что он прав! Я абсолютно не приспособлен к жизни в пустыне. Я на несколько голов ниже любого самого низкорослого жучка и в разы слабее. Эти существа вообще на удивление грузоподъемны: они бегут с такой кладью, с которой я не смог бы и идти. Тут уж поневоле почувствуешь себя никчемным слабосилом.

Пока я скрипел зубами от досады и сводил брови, Иса намазал меня уже знакомой слизью, проверил снаряжение, трижды спросил, достаточно ли мне воды, и, погладив по спине, подтолкнул в сторону выхода:

— Ладно, своенравец, иди. Учти, если до захода не вернешься, я отправлю отряд на поиски!

— Ага. Спасибо. Пока.

Коридор был длинным-предлинным. Жуки-то меня быстро домчали, а я почти час колупался. Пустыня опалила жаром, сыпанула в лицо песком и обшипела попавшейся по дороге змеюкой. Ненавижу пустыню. Побродив вокруг входа — побоялся отходить далеко, чтобы не потеряться и не предоставить Исе новый повод для смеха над «глупым человечком», я признал, что без понятия, в какой стороне нужный мне город. Навигатор мигнул разбитым экраном и явил мне невнятные полосы. Не работает, короче. Вернулся я весьма подавленным. Что делать-то?

Из чистого упрямства я совершил еще несколько вылазок, с каждым разом все тверже уверяясь — один я никуда не дойду, а просто сгину. Хорошо, если дня через три. Скорее же — на вторые же сутки.

Во все стороны — сплошные барханы. Светило бьет жаром в самую маковку. Ветер заставляет есть песок, просачивающийся даже через несколько слоев ткани. Много воды я с собой не унесу и сам добыть не смогу. Жуки, я видел, могли добыть воду буквально из ничего. Они вставали на бархане задом кверху и стояли неподвижно, как истуканы. В награду получали несколько капель сконденсировавшейся влаги. Конечно, в пустыне такой трюк можно провернуть далеко не каждый день. Только утром, в особые дни, когда ветер гонит еле заметный туман. (1)