За последние полчаса «Токитукадзе» несколько раз сменил курс, всё это время приближаясь к Эриду. При своём первоначальном курсе они прошли бы мимо планеты на расстоянии почти 50 тысяч километров, что больше протяжённости небесного лифта, а потом вышли бы на орбиту.

Нынешний курс позволял подойти поближе благодаря коррекции, которую им удалось осуществить, несмотря на то, что основной двигатель вышел из строя. Бортовой ИИ «Токитукадзе» представил точную голографическую картину предстоящей встречи. Сбросив скорость – с тем, чтобы планета повернулась за это время чуть больше, – они могли бы, ещё раз скорректировав курс, сдвинуть точку перигея чуть южнее небесного лифта и понизить её до высоты 100-500 километров. В этом случае эсминец войдет в атмосферу Эриду с юго-запада, минует Вавилонскую Башню на расстоянии от 30 до 80 километров, пересечёт экватор над Морем Утреннего Грома и перейдет на высокую эллиптическую орбиту с апогеем примерно 60 тысяч километров.

Неопределённость в расчётных цифрах объяснялась тем простым фактом, что сам «Токитукадзе» оказался весьма непредсказуемым космическим аппаратом. Так, бортовой ИИ затруднялся определить его нынешнюю точную массу, ведь в результате штурма она значительно изменилась. А уж после вхождения корабля в атмосферу его поведение вообще могло преподнести сюрприз. ИИ предусматривал, что они лишь зацепят верхние слои, примерно на высоте 200 километров, но зато мог дать гарантию, что они не пройдут выше или не нырнут глубже.

Так или иначе, у них будет несколько секунд, чтобы рассмотреть, что происходит на подступах к Тауэрдауну. Если битва ещё не закончится, то «Токитукадзе» смог бы помочь повстанцам своей огневой мощью.

– Капитан?

– В чём дело, Симона?

– Мы приняли сигнал передачи и автоматические позывные нескольких подразделений возле Тауэрдауна, – сказала она. – Всё идёт через ИИ и, если хотите, я могу подключить вас к ним напрямую.

Дев задумался. Сколько времени они будут находиться над вражескими позициями? Несколько секунд. Ни один человек не в состоянии оценить положение, прицелиться и нанести удар с достаточной точностью за столь короткий промежуток времени, даже с учетом обострённости рефлексов за счет цефлинка. Проглотить и переварить количество информации способны только сверхбыстрые оптические приборы и электроника ИИ.

– Секунду, – попросил Дэв. Он ждал, пока истекут последние мгновения до последнего изменения курса. 3… 2… 1…

Вот оно! Невидимые и неслышимые плазменные струи ударили в пространство под точно рассчитанным утлом. «Токитукадзе» слегка замедлил ход, повернулся в сторону цели, причем два из трёх его лазеров оказались сориентированы на планету.

Манёвр завершен…

До выхода в точку перигея оставалось 12 минут. Эриду заполнила весь экран – огромный золотисто-красный шар. Дэв уже различал береговую линию Моря Утреннего Грома. Очень плотная облачность. Об этом он как-то не подумал. Смогут ли они вообще рассмотреть поле битвы? Что это за блеск? Небесный лифт? Да… это он.

Падающий корабль вздрогнул, коснувшись первых плотных слоев атмосферы. При таком кувыркании навести оружие на цель будет нелегко, может быть, даже невозможно.

– Симона? Дай мне полную тактическую информацию. И переведи всё вооружение под контроль ИИ.

Дэв попробовал сконцентрировать внимание, но поток данных, хлынувший через цефлинк, оказался ему не по силам, затопил. Схемы, линии, математические формулы перекрыли всё визуальное поле. Они мигали, ползли, бежали и исчезали в глубинах его виртуального мира. Эриду была там… её гравитационное поле…

В этом другом мире Дэв видел всё, происходящее внизу: каждое подразделение – имперское, гегемонийское, повстанческое, – они представали в виде цветных масс; он видел каждый отдельный уорстрайдер – крошечную фигурку на тёмном обожжённом войной фоне земли. Боже, неужто они опоздали? Похоже, что штурмовая группа имперской морской пехоты только что вышла на фланг обороны повстанцев и продолжает наступление. Дэв насчитал лишь с десяток целых машин у обороняющихся… да нет, уже меньше. И при том положении, когда противники сошлись так близко, будет чертовски трудно нанести удар по противнику, не задев своих.

Перед ним бежали строчки: траектория движения «Токитукадзе» над полем боя, скорость, высота, радиус действия ракет, пушек, лазеров – всё это скорее ощущалось, чем воспринималось зрением, постоянно меняющееся взаимодействие математических расчетов. Где-то за пределами своего мозга он ощущал напряжённую работу ИИ, воспринимаемую как сливающееся в одну сверхсветовую линию мелькание его мыслительных операций. Прямая цефлинковая связь с компьютером сделала этот компьютер как бы частью его мозга. Не требовалось ни объяснений, ни расчётов. Он только принимал готовые образы-решения. Нужно ударить здесь… здесь… здесь… но только не слишком близко, чтобы не попасть туда…

…а Искусственный Интеллект корабля уже рассчитывал наилучший вариант, чтобы предоставить Дэву то, что требовалось.

Семь минут.

– Нужно сообщить им, что мы подходим, – предложил Торольф. Все они видели то же, что видел и сам Дэв, воспринимая информацию от него, являясь частью этого огромного нечеловеческого мозга, хотя и не принимали участия в расчётах.

– Кому? – спросила Бев. – Нашим парням?

– И тем, и другим. Может, это как-то подействует.

– А если импи нас подстрелят? – высказал опасение Тевари.

– Сомневаюсь, что это им по силам, – сказал Дэв. Слова его прозвучали как-то странно далеко, как будто говорил кто-то другой. – В любом случае их радары ведут нас по меньшей мере в течение часа.

Он помолчал, обдумывая пришедшую внезапно мысль.

– А что если мы официально объявим себя первым подразделением нового Флота Конфедерации?

Все горячо поддержали это предложение.