Высадившись в первом же северном порту, Рауль, Кристи и Гейвин искали, где только возможно пропавшего Генриха. Но никто ничего определенного сказать не мог. Потратив две недели на бесплодные поиски, они в отчаянии вернулись на корабль.

- Послушайте, боцман, вы точно здесь оставили того человека? - спросил Рауль.

- Да, мой господин. Он сошел на берег с одним местным жителем по имени Петер Свенсон, кажется, он из сельской местности.

- Так что же ты раньше не сказал? Возможно, этот Свенсон знает, где Генрих.

- У меня вылетело это из головы, мой господин, - и он виновато посмотрел на Рауля, а потом в сторону Кристи, которая уже мчалась к шлюпке.

Генрих пошевелил затекшей рукой, но резкая боль в спине заставила его застонать: - Где я? Почему кровать шатается?

- Вы на судне, - мужчина увидел, что раненый проснулся и пытается понять, где находится.

- Что за шутки?! Какое судно, и где, черт побери, моя невеста?

- Когда вас принесли, вы были один, никакой девушки я поблизости не заметил.

- Все, вспомнил! Кажется, кто-то пытался меня убить. Думаю, я даже знаю, кто. Дьявол!

- Не двигайтесь! Лекарь уже несколько дней пытается вернуть вас с того света.

- Куда мы направляемся? Если меня запихнули на этот корабль, значит, рассчитывают, что в ближайшее время я не вернусь, - в задумчивости произнес Генрих.

- Путь неблизкий, так что давайте познакомимся. Я Петер Свенсон, а вы, судя по вашему выговору, британец?

- Да, я граф Генрих Блэквуд, из Англии. Вы знаете, куда направляется этот корабль?

- К северным берегам. Я живу в Швеции, был во Франции, покупал древесину для строительства.

Через две недели Генрих почувствовал в себе силы подняться с койки. Качка на корабле мешала нормально двигаться, но все же он добрался до каюты капитана.

- Капитан! Я требую, чтобы вы доставили меня обратно к берегам Британии, иначе я разнесу ваш корабль в щепки! - и угрожающе двинулся на него.

- Не думаю, господин. Во-первых, вы один, а нас - оглянитесь вокруг. А во-вторых, надвигается шторм, так что, если Провидению будет угодно, нас разнесет в щепки и без вас, так что советую вам спуститься вниз, - спокойно произнес капитан, хотя вид наступавшего на него Генриха не предвещал ничего хорошего.

- Черта с два! Я скормлю вас рыбам, если вы не повернете, - и он бросился на капитана, намереваясь сделать то, что обещал. Со всех сторон к ним сбежались моряки.

- Остановитесь, Генрих! - к нему, перекрикивая шум, пытался протиснуться Петер Свенсон, что-то объясняя жестами. Генрих отпустил капитана, вопросительно посмотрел на Петера и двинулся ему навстречу, расталкивая команду. Пришедший в себя капитан успокоил разгоряченных матросов, которые, ругаясь, разошлись по своим местам: начинался шторм.

- Что случилось, Петер?

- Пойдем в каюту, там объясню, - его слова были еле слышны из-за рева ветра и шума дождя. Наконец, насквозь мокрые и уставшие от качки, они добрались до каюты.

- Генрих, тебе не следует поднимать шума, - едва отдышавшись, произнес Петер, - я видел, как капитану заплатили и, похоже, немало, а когда покидали судно, дали указание: "Если будет бунтовать, выбросьте за борт". Никто не может помешать им сделать это, понимаешь? Лучше доберемся до Швеции, а там ты пересядешь на другое судно.

- Ты прав, я, действительно, обезумел. Мне следовало понять, что меня не захотят оставить в живых.

Шторм продолжался несколько дней. Судно кидало из стороны в сторону, казалось, еще одна волна, и оно не выдержит и пойдет ко дну. Но все обошлось небольшими повреждениями да двумя смытыми в море матросами.

За долгое плаванье Петер часами рассказывал Генриху, какое чудесное у него хозяйство, замечательная жена и прекрасные дети. Их двое - мальчик и девочка. Когда он уезжал, дочка только начинала ходить, сейчас, наверное, уже бегает. Петер очень любил свое хозяйство, оно досталось ему от отца. Отец был небогат, но оставил в наследство небольшой дом, который сейчас Петер достраивает, и землю. Одно крыло дома уже достроено, а второе поднято лишь наполовину. Еще год, и дом будет готов полностью

Наконец они достигли земли. Уже несколько дней шел проливной дождь.

- Вот и Швеция, добро пожаловать на мой родной берег. Ты не грусти, Генрих, день-два и солнце будет припекать, как настоящее, так что еще захочешь дождя.

Генрих стоял и вертел в руках письмо и кошель с деньгами, которые передал ему капитан. Спрятав за пазуху намокшую бумагу, он поспешил за Петером в ближайший постоялый двор. Обсохнув и подкрепившись, Генрих, наконец, распечатал письмо и сразу узнал почерк кузена.

"Генрих! Ты, очевидно, уже догадался, кто отправил тебя в путешествие. Так вот, если ты хочешь, чтобы твоя рыжеволосая осталась жива, то будешь находиться подальше от Британии. Для всех тебя уже нет в живых, а я в ближайшее время стану единственным наследником Блэквудов. Я мог бы убить тебя, но не сделал этого, я не злодей. Но знай, что, если ты появишься на берегах Англии, одна из подкупленных мной служанок в замке твоей ненаглядной сразу отравит ее. Могу утешить тебя тем, что жениться на ней я не собираюсь, надеюсь, в скором времени сам король будет ублажать ее. Капитан передаст тебе деньги, думаю, они очень пригодятся на первое время. Прощай.

Твой кузен Джеймс".

Генрих смял письмо и со злостью швырнул его в конец комнаты.

- Неприятности? - спросил вошедший Петер. Вид раздосадованного попутчика убедил его в том, что он прав.

- Если умеешь читать, сам все поймешь, - и показал на скомканный лист бумаги.

- Да, Генрих, он все продумал. Тебе не следует возвращаться туда.

- Через несколько месяцев мне исполнится тридцать, и тогда все пропало: я не смогу жениться на любимой! Проклятое завещание! Ну, почему мы не вольны делать то, что хотим?

- Генрих?

- М-м?

- Поедем ко мне. Поживешь, оглядишься, может, и останешься...

- Да что я умею делать? Практически ничего. Я был воином при короле...

- Научиться всему можно, было бы желание. Завтра поутру выезжаем.

Дороги, чтобы ехать в телеге или повозке, не было, поэтому решено было отправиться в лодке по реке. Через четыре часа лодка причалила к деревянной пристани, едва заметной под густой зеленью. Дождь прекратился, и припекало солнце. Для Генриха, привыкшего к более мягкому климату, было жарковато, но он помогал Петеру тащить огромный ящик.

- Ты что туда камней насовал? - вытирая капельки пота со лба, проговорил он.

- Посуда! - усмехаясь, ответил Петер, - жена заказала. У нашей соседки через месяц будет большой праздник, так они решили приобрести вазы для цветов. Любят все красивое.

На пороге дома их встретила женщина лет двадцати пяти - тридцати. Русые волосы ее были аккуратно собраны в тугой пучок на затылке. Сиреневое платье из фланели мягко облегало стройную, почти девичью фигурку. Ростом она была мала, лишь слегка доставала Петеру до плеча, а он был не слишком велик. Генрих на целую голову возвышался над ним. Сын Петера, как взрослый мужчина, здороваясь, протянул отцу руку. Из-за его спины несмело выглядывала маленькая головка. Петер подхватил визжащую от восторга дочь и, поцеловав, посадил к себе на шею. Девочка цепко ухватилась за его волосы, чтобы не упасть.

Генрих с интересом наблюдал за ними. Как жаль, что у него нет своих детей. Впервые ему захотелось прижать к себе маленькое тельце. У них с Кристи тоже могли быть очаровательные малыши. Ох, Кристи! Воспоминания о ней причиняли боль и заставляли сердце сжиматься от тоски. Но ради того, чтобы она была жива, он выдержит все, что бы ни уготовила ему судьба.

Петер показывал Генриху свои земли, рассказывал о том, что травы в этом году уродились на славу, значит, будет достаточно корма для скота. Петер собирался купить несколько молочных коров и заняться их разведением.

- Выбирай, Генрих: что тебе больше по душе, тем и займешься. Я на первых порах помогу тебе, а пока присмотришься, поработай у меня, заодно и денег скопишь.