Думаю, что девочка из моего сна улыбнулась бы, узнав о моих мыслях.

Надеюсь, что я понял все правильно.

***

Принявшись за работу с раннего утра, уже к полудню я разработал макеты листовок. Для надежности, я отдал их для печати в несколько типографий. Мне казалось, что так мой план будет в большей безопасности на случай, если кто-нибудь узнает о нем и вздумает помешать.

На листовках я разместил все известные мне факты истинных причин крушения капсулы, а также, свидетельства обмана со стороны компании и их манипуляций.

Если мой план сработает, думал я, то наутро весь город будет знать правду.

Тогда, под давлением общественности, власти уже не смогут отказаться от проведения настоящего расследования.

Через несколько дней листовки были готовы.

Вместе с Николаем, и одним из друзей Александра, который оказался в это время в городе, мы приехали за ними в типографию. Ранее я собирался разместить листовки в своей небольшой квартире, но их оказалось так много, что это было бы невозможно сделать даже если бы удалось заполнить ими все помещение от пола до потолка. Поэтому мы решили отвезти их сразу в аэропорт. В тот ангар, где стоял самолет Николая.

Весь следующий день мои нервы были накалены до предела - мне мерещилось, что с минуты на минуту в ангар зайдет кто-нибудь из сотрудников компании, и мой план рухнет. Но, к счастью, этого не случилось!

Ночью подул сильный ветер. Сразу со всех сторон.

Он разогнал тучи, открыв нашему взору бездонное черное небо. Оно внимательно и как-то немного тревожно взирало на нас миллиардами сияющих звезд.

"Там, где нашли приют размытые туманности и скопления остывших звезд, галактики и черные дыры" - думал я, - "надеюсь, сумеем пролететь и мы, лишь слегка скользнув по самому краю". Где-то среди комет, витала и моя черная космическая пыль.

Некоторые покупают себе в шутку участки мертвой суши на Луне.

И я, пожалуй, знаю, кому должен принадлежать один из самых больших вулканов на этой планете.

- Что за п-р-р-рекрасная погодка! Р-р-расчудесная погодка! - восклицал Николай, делая ударение на букву "р".

Нахлобучив на голову потертую кожаную кепку, он бодро шел по взлётной полосе.

Совсем не так уверенно, я спешил за ним.

- Нас могут задержать в воздухе? - спросил я с опаской, оглядываясь по сторонам.

- Парень, люди много чего придумали, но таких больших сачков еще не изобрели! - ответил он, похлопывая меня по плечу.

Его оптимизм немного успокаивал меня.

Потом он добавил:

- Будь спокоен, дружище! Пока мы не поднимемся выше 300 метров, можешь считать, что нас тут просто нет!

И мы взлетели в это небо...

Кажется, я не говорил, что боюсь высоты и полетов в маленьких, самостоятельно собранных пилотами-любителями самолетах с мотором, который был куплен на блошином рынке?

Вжавшись в сидение фыркающего и дергающегося прямо в воздухе самолета, я смотрел сквозь стекло на огни города, оставшиеся далеко внизу. Словно прекрасное ожерелье, они раскинулись под нами. Невольно я залюбовался этой картиной.

Но с каждым рывком самолета моя душа буквально уходила в пятки. Мне казалось, что мы рухнем вниз непременно! Если не сейчас, то через пару минут - точно.

- Твой самолет, он, он не... - мне никак не удавалось закончить фразу.

Но Николай словно прочел мои мысли. Он крикнул мне:

- Посмотри на правое крыло!

- Что?! - не понял я.

- Наблюдай за правым крылом! - повторил он.

- А что с ним случилось?! С этим крылом?! - закричал я в ответ, больше от страха, чем желая превозмочь работу моторов.

- Как только оно начнет загибаться вот так, - и он сделал знак ладонью, - то нам крышка!

- Что значит, "крышка"?! - закричал я еще громче, чувствуя, что холодею от ужаса. - Такое уже случалось?!

Как потом выяснилось, про крыло Николай пошутил. Не удержался, когда увидел выражение моего лица. Я точно не помню, сколько раз мы взлетали в небо той ночью, но к утру улицы города были усыпаны листовками. Они были буквально повсюду! Невероятно! Я и сам не мог поверить своим глазам. Мы сделали это!

В полдень я направился в аэропорт. Я опасался, что они обо всем догадались, и я не смогу попасть внутрь. Но всем, похоже, было в этот день не до меня. Пройдя через пост охраны, я поднялся на последний этаж. Там, через служебный выход, я попал на крышу. Ту самую, на которой стоит рекламный плакат, о котором я упоминал в самом начале. Закрыв за собой дверь и повернув один из больших прожекторов, чтобы он светил на меня, я взял спрятанный заранее рупор. Затем я подошел к краю крыши.

Я смотрел на идущих внизу людей и кричал, что есть мочи в рупор правду об этой катастрофе и об обмане. И о том, что Александр - герой.

Служба безопасности эвакуировала всех, кто находился в это время в аэропорту. Теперь здание стало моей большой трибуной. Людям, стоявшим под противным моросящим дождем, пришлось слушать всё, что я кричал. Среди толпы я заметил Михаила. Его кулаки сжимались от злости. Но что он мог поделать теперь?

Очень скоро показалась вереница машин с мигалками.

Со мной пытались проводить переговоры. Они убеждали меня положить рупор и спуститься вниз. А в это время группа захвата устремилась на верхний этаж, чтобы проникнуть на крышу и обезвредить меня. И, да, через несколько минут я уже лежал на бетонной крыше с завернутыми за спину руками. Носок чьего-то ботинка упирался мне прямо в подбородок. Но я был счастлив! Я смеялся. Уже внизу, когда меня вели, чтобы усадить в полицейскую машину, я увидел, что к Михаилу подошли люди в форме и то, как побелело его лицо.

Днем меня допрашивал следователь. Его интересовали мотивы моего поступка. Я готов был раз за разом рассказывать об этой истории! В лице следователя я нашел благодарного слушателя, которого мне так не доставало всё это время!

После всего что случилось, за расследование дела о крушении капсулы взялись очень основательно. Общественность была возмущена. Она жаждала правды и расправы над виновными. Под таким натиском уже сложно было устоять.

Прыжки в капсулах запретили. Михаила и его компаньонов взяли под стражу.

Но ту ночь все же мне пришлось провести в камере.

Лежа на узкой жесткой кушетке, я никак не мог уснуть. Рой воспоминаний о случившемся за эти дни, кружился в моей голове, словно обрывки какой-то киноленты.

Когда совсем стемнело, лишь тусклая лампочка над столом дежурного освещала камеру.

Я представил, как Александр смотрит на меня с улыбкой. И я сказал ему:

- Ну, вот и все, друг! Мы это сделали! Спасибо!

Он протянул мне руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.

Неожиданно, рядом со мной раздался противный, дребезжащий звук.

С трудом повернув голову из-за боли в затекшей шее, я увидел стоящего рядом с моей камерой полицейского. В его руке была дубина, которой он, судя по всему, только что несколько раз ударил по железной решетке.

- Эй, ты! - грубо окликнул он меня, - с тобой там всё в порядке?

- Лучше не бывает! - ответил я.

Но полицейский продолжал стоять рядом, с недоверием уставившись на меня.

Тогда я сказал ему:

- Вы мне не поверите, но я знаю, кому должен достаться самый большой участок мертвой суши на Луне.

Моргнув глазами, полицейский отошел от меня и молча уселся за свой стол.

Словно ничего не слышал. Уверен, он решил не ввязываться в диалог и, дождавшись смены караула, передать странного заключенного своему напарнику.

Что, как вы теперь понимаете, не совсем хорошо для него и его черной пыли.

Я верю, что Александр слышал меня.

Расстояние ничего не значит для друзей или любимых.

Тем более, когда это расстояние ведет из жизни в жизнь.

И, поверьте мне, Александр гораздо живее меня.

Я в этом уверен.

Настоящее горящее сердце не превращается в пыль.

Я всегда буду помнить о нем.

Его зовут Александр.