Закраца только чуть приподнял брови. Вынул переносное зеркальце и погрузился в длинный разговор со штабными из Замка, которые как раз анализировали данные, доставленные уцелевшими шпионскими душами; блокада Птаха была плотнее, чем они предполагали, а информации – не так уж и много. Тем временем Птах шел на Плису. Главные силы перебрасывал по Тхатаракке, выпарив оба Жадеитовых озера, Большое и Малое. Паника среди населения Княжества достигла таких размеров, что никто уже не контролировал миграционные потоки. Богумил Варжад оказался перед дилеммой: впускать их или не впускать? Казалось, выхода у него нет; иммиграционные запреты, направленные против Лиги, мстили наплывом беженцев с другой стороны. На бирже Чурмы подскочила цена золота и бриллиантов, а еще – земли на Островах.

Вскоре прибыли оставшиеся одиннадцать урвитов. Закраца знал одного из них, сержанта Юргу, и вступил с ним в дискуссию о новых правилах рекрутирования в Академию, согласно которым к урвитскому обучению допускались первые женщины; Юрга был против, Закраца был против, они накручивали друг друга своим возмущением. Тем временем кинетик поднял челнок над городом; они начали подниматься сквозь облака к звездам. Днем видимые слабо, они по мере восхождения «Черно-красного» становились все ярче. Антиинерционные и очищающие заклинания делали вид этот зеркально-отчетливым.

Небосклон потемнел до глубокой тьмы холодного космоса, они вышли на орбиту Земли. Несколько незакрепленных предметов начали левитировать внутри челнока. Урвиты сразу же притянули их телекинезом к себе.

Выйдя на рассчитанный курс, «Черно-красный» полетел вдогонку за луной. Пассажиры не видели Шестерню, пока не начался посадочный маневр, а скорее – стыковочный, поскольку Шестерня, хоть и самый крупный из естественных спутников планеты, была всего лишь шарообразным куском скалы. Притяжение ее было почти незаметным, всем, кто пребывал на ее поверхности, следовало носить специальную обувь, с наложенным магами постоянным заклинанием, чтобы случайно не «улететь» в космос. Урвиты, понятное дело, свою обувь заклинали сами.

Едва челнок опустился в лунный ангар, Генерал вышел из безвременья. Капитан Кузо билокализировался в опускающийся корабль, над которым уже сомкнулась полусфера герметизирующего заклинания, и отрапортовал Генералу.

– Через клепсидру – встреча на полпути. Ре Кваз лично. Я согласился на передачу в Кратер, надеюсь, вы, Генерал, не против.

– Конечно, не против. Люди Птаха появились?

– Еще нет. Но пока что аж тесно от духов, лезут всюду, словно крысы, экзорцируем их пачками.

– Птаха?

– Чьи же еще? Разведка Лиги никогда не была особо осторожной.

– Где ты?

– Жду на месте, поэтому не мог лично… Вы, Генерал, летите сразу?

– Да. Бумаги у тебя?

– Согласно пожеланию майора Закрацы, как образец я использовал капитуляцию Шестьдесят Седьмой Аркадийской, демоны скопировали из архива.

– Фантомизируй мне это на минутку.

Кузо вытянул руку, и в ней появилась папка с документами. Генерал прикоснулся к ней левой рукой.

– Спасибо. Ознакомлюсь по дороге. Были какие-то приказы из Замка?

– Только подтверждение графика.

Капитан исчез.

Тем временем «Черно-красный» замер, и урвиты начали выскакивать из челнока. Генерал, Закраца и пилот покинули корабль последними.

Они спланировали прямиком к дверям ангара. Все пространство военной базы было охвачено герметизирующим заклинанием, тип «Крафт III», которое удерживало здесь земную атмосферу; температуру же стабилизировал конструкт на живых бриллиантах, разделенный в пятом измерении на два для абсорбирования тепла напрямую из Солнца.

Дежурный офицер приказал Генералу и Закраце занести себя в список прибывших и указал путь на площадку колесниц, в чем, впрочем, необходимости не было: как Генерал, так и майор ориентировались в расположении зданий Монаха не хуже самого дежурного. Название это – Монах – происходило от формы горы, возвышавшейся над базой: скала напоминала сгорбленную фигуру в капюшоне. В определенные часы шестереночного дня она накрывала своей тенью все пространство базы.

Генерал и Закраца к колесницам направились не сразу, сначала вошли в один из соседних ангаров, который полностью занимал «Ян IV». «Ян IV» ничем не напоминал челнок вроде «Черно-красного». Был он раз в десять крупнее. Что же до формы, то в его случае непросто было говорить о какой-то конкретной: скорее при взгляде на него приходила мысль о хаотическом слепке из десятка строений, каким-то колдовством вознесенных кверху, развернутых во все стороны, вопреки гравитации, вдобавок – сцепленных между собой в бессмысленную форму. Из этой деревянно-металлически-камено-платяно-стеклянной конструкции во все стороны торчали: большие мачты с парусами, выполненные из странного, зеркального материала, кривые башенки, стеклянные купола, хрустальные шары, даже нечто наподобие живых растений, маленьких безлистых деревьев с белой корой, растущих во все стороны, вниз, вверх и наискосок. «Ян IV» был выстроен по приказу Люция, отца Богумила Варжада, для исследования остальных планет системы и систем соседних. Его развернули на автономной живокристаллической сети, чтобы благодаря неограниченному притоку энергии в его конструкции можно было разворачивать максимально мощные заклинания. Он был самодостаточным хабитатом для более чем сотни людей; они могли жить в нем как угодно долго, могли путешествовать в нем куда угодно во вселенной, могли противостоять любому противнику. Сверхпрочный орешек жизни в океане холодной смерти. Штурвалец – маг, который сделал «Ян IV» – в пробном полете корабля, ради тестировки, а вернее, чтобы доказать устойчивость своего творения, прошил, запертый в нем, ядро Солнца: конструкт, удаляя тепло, прокачивал энергию через живые бриллианты в обратном направлении.

– Останься, – сказал Генерал Закраце. – Позаботься обо всем. Погрузи людей и оборудование. Проверь старый провиант. Как только вернусь – вылетаем. Блокируй связь с Замком. Вели людям соблюдать тишину. Приказ был открытым?

– Нет. Я проводил вербовку вслепую; это не имеет значения, люди идут на ваше имя, Генерал, вы же знаете. Легенда.

– Не кади, не кади. Цель и координаты – только Гоульду. Остальным я скажу сам, когда выйдем за зеркала.

– Так точно.

– Боже мой, да перестань ты наконец козырять!

– Слушаюсь.

– Старый, что малый.

Генерал, качая головой и что-то ворча себе под нос, направился к колесницам. По скале за ним плыли тени: от Земли – большой, зелено-ржавой на звездном небе Шестерни – и от бессчетных бледных огней, которые лениво перемещались под герметизирующей сферой базы.

Джинн колесницы был в добром расположении духа.

– Да ведь это сам Железный Генерал! Польщен, польщен.

– Заткнись и лети.

Они выскочили над сферой, и колесницу окружил автономный пузырь «Крафта ІІ». Сразу же ее охватило зеркальное маскирующее заклинание, скопированное с полусферы базы: шпионские духи были повсюду и не стоило облегчать им работу, добровольно снабжая информацией о пребывании на Шестерне определенных персон и об их действиях.

Впервые за долгое время Жарного охватила мягкая невесомость, и его артефактная рука впрыснула в организм несколько коротких физиологических заклинаний, чтобы нейтрализовать неприятные результаты гравитационной революции.

Колесница летела над самой поверхностью, неожиданными рывками то взмывая, то проваливаясь над неровностями. Тень от Земли бежала по скале, словно верный пес, короткая волна ночи. Большая планета, висевшая над головой Генерала – как воздушный шар, как раскрашенный лампион, – придавала всей сцене нереальные черты: сказочные, сновидческие пейзажи.

Колесница нырнула в очередное шестереночное квази-ущелье. Двойным отраженным светом взблеснул над ними зеркальный пузырь, на три четверти скрытый в тенях. Генерал сказал: Стоп, – и управляемая сообразительным джинном колесница снизилась к пузырю, без проблем проникая сквозь зеркальную полусферу, поскольку маскирующие заклинания – и стационарные, и экипажа – распознали шифрованные идентификационные сигнатуры «свой/чужой».