Она могла бы также добавить, что две ее дочери и четверо сыновей живут на безопасном расстоянии от своих уважаемых родителей. Временами миссис Перри навещала их, обычно создавая своим чадам уйму неприятностей. И все-таки эта язвительная женщина читала Библию, считала себя христианкой и судила других настолько же строго, насколько снисходительно относилась к себе. Миссис Маккейл остановилась у нее и поэтому не могла высказать ей своего мнения о ее поведении, но про себя она решила оборвать свой визит и уехать подальше от этого создания. А в это время миссис Перри, улыбаясь, как злая фея с острыми зубами, пошла к рождественской елке и рассорила детей. Она была настоящей Атой[1].

Джайлс высказал свое мнение о ней мисс Денхэм, и та согласилась с ним, явно нервничая, будто опасаясь, как бы ее согласие не дошло до ушей миссис Перри.

– Она не любит меня, – прошептала Анна. – Я думаю, вам стоило бы поговорить с Дейзи, мистер Вэйр.

– Я предпочитаю разговаривать с вами, – сухо ответил Джайлс. – Дейзи не случайно так назвали[2] – она как милый полевой цветок, и я нежно люблю ее. Но она никогда не выезжала за пределы Англии, и иногда мы просто не знаем, о чем нам разговаривать. А вы…

– А я цыганка, – прервала его Анна, стараясь избежать его комплиментов, – Одиссей в женском обличье, изъездивший много стран. Несмотря на ваше предпочтение моего общества, я бы хотела быть на месте Дейзи.

– Правда? – удивленно спросил Вэйр. – Почему?

Гувернантка покраснела и гордо подняла голову. Она не могла не понять его намеков или выражение его глаз, но ей удалось свести тему к шутке.

– Вы задаете слишком много вопросов, мистер Вэйр, – сказала она сухо. – Я думаю, что Дейзи – одна из самых замечательных девушек, и я ей завидую. Иметь такой хороший дом, такого доброго опекуна, как мистер Морли, и… – Анна хотела упомянуть Джайлса, но разумно промолчала.

– Продолжайте, – сказал он тихо, скрестив руки на груди.

Но его собеседница замотала головой и прикусила губу.

– Вы отвлекаете меня от моей работы. Я должна выполнять свои обязанности. Бедная гувернантка, вы же понимаете… – И она, улыбаясь, присоединилась к детям, которые осаждали мистера Морли.

Джайлс остался на месте, не отводя взгляда от пола. Больше пяти месяцев он пытался побороть все возрастающее влечение к гувернантке. Он знал, что его долгом было жениться на Дейзи и что эта девушка горячо любила его, но его сердце принадлежало Анне Денхэм. Ее красота, ее превосходное умение поддержать беседу, ее чарующие манеры – все это притягивало молодого человека, и у него имелись подозрения, что он ей тоже небезразличен, хотя Анна и пыталась скрыть свои истинные чувства. Когда бы он ни проявлял нежность, она смеялась над ним: постоянно упоминала Дейзи и ее очарование и при каждом удобном случае сводила их вместе. И на этот раз ей это удалось: Вэйр услышал обиженный голос у себя за спиной и обернулся, чтобы увидеть покрасневшее лицо своей невесты. Мисс Кент злилась, и злость красила ее.

– Вы практически не разговаривали со мной весь вечер, – сказала она, взяв его под руку. – Я считаю, вы невежливы.

– Моя дорогая, вы были так заняты детьми! И на самом деле, – добавил он с мрачной улыбкой, – вы сами еще совсем ребенок, Дейзи.

– Я женщина, и я чувствую, что мною пренебрегают.

– Я прошу прощения на коленях, моя дорогая.

– Ах, легко сказать, – надулась мисс Кент. – Но вы знаете, Анна…

– А что с мисс Денхэм? – спросил Джайлс намеренно спокойным тоном.

– Она нравится вам.

– Она очаровательная женщина, но моей женой станете вы. Маленькая ревнивая девочка, могу я проявить вежливость по отношению к мисс Денхэм, не вызывая вашу злость?

– Нет необходимости быть настолько вежливым.

– Если вы желаете, я вообще не буду с ней разговаривать, – ответил Вэйр абсолютно невозмутимо.

– Ах, если б это было так! – Кент замолчала, а затем с чувством продолжила: – Как бы я хотела, чтобы она уехала! Она мне не нравится.

– А вы ей очень симпатичны, Дейзи.

– Да. И кошке мыши нравятся. Миссис Перри говорит…

– Не слушайте эту гнусную женщину, дитя! – резко прервал девушку Вэйр. – У нее найдется скверное слово для каждого.

– Ей не нравится Анна.

– А кто ей нравится? – холодно спросил Джайлс. – Ну же, Дейзи, не хмурьтесь, и тогда я возьму вас покататься в моем автомобиле… через несколько дней.

– Завтра! Завтра! – радостно закричала его невеста, расплываясь в улыбке.

– Нет. Я не стану делать это на Рождество. Что скажет пастор? Как хозяин поместья, я должен быть образцом благоразумия. На следующий день после Рождества, если желаете.

– Мы поедем одни?

– Конечно. Кого же еще я могу пригласить, кроме вас?

– Анну, – язвительно сказала Дейзи и, прежде чем ее собеседник успел ответить, отошла к детям.

Джайлс заморгал. Он понимал, что был не прав и дал своей суженой повод для ревности, и поэтому решил встать на путь истинный и избегать общества слишком притягательной гувернантки. Отбросив в сторону свои невеселые мысли, молодой человек отправился помочь Морли. Хозяин дома был очень низкого роста и поэтому не мог дотянуться до подарков, висевших на самых высоких ветвях дерева. Джайлс, будучи высоким мужчиной, пришел ему на помощь.

– Вот так, вот так, – пыхтел Оливер Морли, и его круглое лицо было красным и напряженным, – лучшие подарки вон там, наверху.

– Поскольку лучшие дары человечества даются небесами, – встряла миссис Перри в своей обычной манере.

Хозяин засмеялся.

– Ну да, ну да, – сказал он, проявляя осторожность, как делали все, чтобы не задеть эту даму. – Но в нашем случае мы можем заполучить лучшие дары. Ведь я, Вэйр и миссис Морли внесли свой вклад. Дети получили свои подарки, теперь очередь взрослых.

К этому времени младшее поколение уже было завалено подарками и многочисленными угощениями. Дети были повсюду, многие сидели на полу, и по всей комнате были разбросаны куклы, детские музыкальные инструменты, игрушечные лошадки и барабанчики. Крики малышей и шум музыкальных инструментов были оглушительны. Но Оливеру, кажется, все это нравилось, и даже вечно хмурое лицо его жены расплылось в улыбке, когда она увидела трех своих драгоценных девочек радостными. Миссис Морли обратила внимание Анны на них, и гувернантка благожелательно улыбнулась. Ее любили все в этом доме, кроме Дейзи.

А в это время Джайлс раздавал подарки взрослым. Элизабет Морли получила миниатюрную сумочку на цепочке от любящего мужа, миссис Перри – серебряную баночку для кремов, которую сразу же назвала дешевкой, миссис Маккейл радостно засмеялась, когда развернула кейс для сигарет, признав, что это была ее слабость, а пастора осчастливили мотоциклом.

– Его привезли в ваш дом этим вечером, – объяснил Морли. – Мы не смогли повесить его на дерево! Ха-ха!

– Цепочка для Дейзи, – сказал Джайлс, передавая невесте ее подарок, – и я надеюсь, что она вам понравится, дорогая.

– Вы сами ее купили? – Мисс Кент вся светилась и трепетала.

– Конечно. Я сам купил подарки для вас и для мисс Денхэм. Вот ваш, – добавил молодой человек, поворачиваясь к гувернантке, которая сразу покраснела, – очень простой браслет. Я надеюсь, вы примете мой скромный подарок. – И он вручил браслет с легким поклоном.

С переполненным ревностью сердцем Дейзи ускользнула прочь. Джайлс увидел выражение ее лица, догадался о ее чувствах и последовал за ней. За углом он поймал ее и надел ей на палец кольцо.

– Наше обручальное кольцо, – прошептал он, и лицо девушки снова озарилось улыбкой. Ее возлюбленный тоже улыбался, но на сердце у него было тяжело.

На смену шумному вечеру наступила тихая ночь. Дети вместе со смеющимся до слез Морли ушли, и Анна должна была проследить, чтобы тройняшек уложили в кровать. Она сидела в детской и смотрела, как девочек моют и переодевают, как им завивают локоны, и слушала их радостную болтовню по поводу чудесных подарков и невероятных впечатлений за этот день. После этого, когда их уложили спать, гувернантка спустилась к ужину и услышала замечание от Морли по поводу того, как прекрасно ей удается развлекать детей. Миссис Морли же от всей души выразила ей свою благодарность.