Ему в руку сунули шуршащий бумажно-вощеный пакет. Определенно для побочных продуктов непереваренной жизнедеятельности. Или неудавшейся? И еще тонко и хорошо запахло можжевельником.
— Дышите, господин Бехерович… дышите.
— Кажется, я понимаю, почему дисциплинарные взыскания не предусмотрены, — пробормотал Рома, темнея лицом и не спуская глаз с Лемешева и Симы. На языке явно вертелся какой-то вопрос, но озвучивать его он не торопился. — А вы не особо любите неправильный русский, господин куратор, да? Или если художественно, то можно?
— Можно просто Александр Владимирович, — бросил на него беглый взгляд Лемешев. Он стоял за спинкой сидения Симы и аккуратно касался ладонью его лба. — Ругань, господин Силиверстов, ругани рознь. Мне нравится когда человек виртуозно владеет навыками коммуникации. Пусть даже очень неформатной.
— То есть можно, — «перевел» Роман и хмыкнул. — А вы точно Александр Владимирович? А то у меня был знакомый Сергей Михайлович, по паспорту — Севлюджин Мевлюдович.
— Самый что ни есть настоящий, — усмехнулся Лемешев.
Сима слабо трепыхнулся, и куратор отнял руку от его лба и вернулся на свое место, с удобством устраиваясь в кресле.
— Пора требовать с вас список того, чего вы еще не любите… Александр Владимирович, — Рома закинул ногу на ногу и чуть сполз по сидению, когда машину качнуло в повороте. — Огласите?
— Дети, — восхитился тот. — Цветы жизни…
— Долго нам еще ехать? — сглотнув, наконец поинтересовался Сима. Очень тихо и очень вежливо.
— Полтора часа, — ответил господин Лемешев. — И отвечая на ваш вопрос. Не записывал, уж простите. Как-то не доводилось раньше. Но личные табу возникают когда этого совсем не ожидаешь. Вы бы отдохнули с дороги.
— Полтора? — Ромка удивился. — Туда, где наверняка ни выпивки, ни девушек? Кстати, а сколько времени учеба идет? Ибо пять лет целибата — это перебор. С учетом отсутствия «дисциплинарных мер», слова нашего штатного Серафима станут пророческими. Для кого угодно.
— Я. Не. Серафим! — выцедил Сима за малым не по слогам.
— Четыре года, — приоткрыв один глаз, вместо преподавателя ответил англичанин. — Это в договоре написано было. Один год специализации, если решишь продолжать обучение. Один год магистратуры.
— Поверь, лучше сразу стать ангелочком, чтобы потом тебе не прилепили что похуже, а предпосылки есть, — почти доверительно сообщил Симе Рома. — И морду всем не набьешь. Поверь, у меня опыт в этом большой, — усмешка на секунду стала горькой. — Спасибо, Чед. Даже четыре года — это сильно круто.
— Круто, — согласился Шеннон. — Но мы как-то из положения выходили. Я закончил закрытую школу. Только для мальчиков. Почти кадетский корпус. Не могу сказать что совсем уж плохо было, — он ухмыльнулся, стянул с волос резинку и снова прикрыл глаза. — Плейбой, душ и физические нагрузки. Почувствуй себя спортсменом перед соревнованиями.
— В самый расцвет полового созревания? — Рома подозрительно сузил глаза, одаривая парня очень долгим и внимательным взглядом. — Не смеши мои подковы. Тем более в твоем случае. Я не пытаюсь тебя обидеть, всего лишь констатирую то, что ты очень красивый. И вряд ли желающих тебе помочь не было.
— Были, — просто пожал плечами Шеннон. — Вопрос в другом: нужна ли была мне такая помощь.
— То есть ты у нас тот несчастный, которому проблему решить надо? — глубоко вздохнул Сима.
— Почему же проблема? Я это проблемой не считаю. К тому же, я католик. И для меня секс до брака это табу.
— Ну, если ты пережил свои шестнадцать и остался девственником, тогда точно не проблема, — Рома не улыбался. Только в глазах бесились черти. — Уважаю веру и тех, кто ей следует, но без фанатизма. Ты не будешь пытаться склонить нас принять католицизм?
— Я не странствующий проповедник и не миссионер, — улыбка у Чеда была хорошая. Мягкая, очень уверенная и спокойная.
— Диссонанс, — еле слышно выдохнул Рома и потер точку между бровей, болезненно морщась. Зажмурился, отворачиваясь к окну и откидывая голову на спинку. — Простите, парни, я пас, заряд закончился, — он еще пытался улыбнуться, но «заряд» и правда закончился. Словно последний час он жил на внутреннем огне, почти истерике. И сейчас он угас.
…Когда Сима открыл глаза, в окне виднелась только грубая каменная кладка. И еще плющ. Или как он там выглядит? В общем, было красиво, но странно. И машина, к слову, стояла на месте, а в открытую дверь проникал свежий прохладный воздух.
Александр Владимирович стоял чуть в стороне и о чем-то говорил с высоким нордическим блондином. Последний больше напоминал уютного аптекаря в свой законный выходной. Вернее, напоминал бы, не будь его лицо таким холодным. Отстраненно-холодным. Крупной вязки песочного цвета джемпер и слаксы. И мокасины. И очки на кончике носа. И светлые-светлые волосы. И глазищи голубые.
Викинг! Драккара не хватает за спиной. Ну и всего что еще викингам полагается. Щита там, топора, доспехов.
— Приехали, что ль? — почти шепотом спросил он.
— На выход нас не приглашали, или я это проспал? — Рома со стоном распрямился и, вопреки собственным словам, первым вышел из мини-автобуса. — Черт, даже дорогу не запомнил, теперь обратно пешком не вернешься.
— Вы проснулись, — Лемешев обернулся на звук голоса и шагов и улыбнулся. — Отлично. Добро пожаловать в Швейцарский филиал Института. Его руководитель — Агейр Линдстрем.
Викинг улыбнулся и кивнул, приветствуя прибывших. Улыбка осветила лицо и лишь самым краем коснулась льдистых глаз.
— Ну точно викинг, — Сима высунулся следом.
— Судя по имени — норг, — убежденным шепотом добавил Чед.
— Доброго дня…- Роман скопировал его кивок. — Что-то вроде ректора? И, кстати, поближе ничего нет? В смысле дальности от места проживания, — этот вопрос он адресовал уже куратору. Похоже, вместе с ним проснулось и его любопытство, недоверие и болтливость.
— Не для ваших, несомненно, выдающихся, способностей, — у норга дернулся уголок губ, намечая еще одну улыбку.
— Отбрил, — по-русски шепнул Сима. — Нам в общежитие бы. И вещи забрать.
— Ваши вещи уже перенесли в общежитие. Ключи и планы получите на первом этаже, на ресепшене. Прошу вас, устраивайтесь, — снова норг, а Лемешев просто смотрит. Смотрит и отчего-то молчит.
— Слишком мягко стелете, господа, — также по-русски выдохнул Рома и снова перешел на английский. — У вас есть поговорка о мышеловке и бесплатном сы… — он резко замолчал и вдруг шарахнулся в сторону, врезавшись в Симу, а там, где он только что стоял, воткнувшись в землю, покачивалась стрела. Самая настоящая стрела. Из лука. — Ну ни хрена ж себе, теплый у вас прием…
Покачнувшийся господин Бехерович ухватил того за руку, но пальцы только скользнули, и Сима грянулся на мощеную площадку, с размаху усаживаясь на задницу.
— Бля…
Линдстрем поднял взгляд и очень спокойно бросил что-то по-норвежски. С другой стороны площади виновато опустив головы, побрели двое. Один — с луком и стрелами, другой — просто встрепанный и с какой-то сумасшедшинкой что ли?
Чед протянул руку, помогая упавшему подняться на ноги, и даже аккуратно отряхнул. Стыдобища, конечно. Но…
— Ты что, увидел куда стрела попадет? Как только заметил этих?
— Ничего я не видел, — буркнул Роман, почти с ненавистью разглядывая яркое оперение. Ненавистью и затаенным страхом. — Я вообще не знал, что там кто-то был, а уж то, что в меня полетит что-то — тем более!
— Здесь ассасинов готовят? — разглядывая колоритную парочку, полюбопытствовал Шеннон.
— Нет, — качнул головой Александр. — Просто кто-то, не слишком хорошо подумав, решил попрактиковаться. Не в том месте и не в то время. Что странно, поскольку как минимум один из них должен был последствия предвидеть. А вы молодец, господин Силиверстов. Отличная реакция.
— Очень люблю жить, знаете ли, — почти сухо отозвался Роман, которому вдруг стало стыдно за взрыв эмоций. Даже если он и имел на них право. — Всего лишь интуиция.
