====== Часть 1. “Первый раз – в первый класс”. Глава 1. ======
Такого сладкоежку, как он, еще надо было поискать. Причем очень избирательного. Сахар он не ел, от печенюшек, пряников и прочих пирожных обычно воротил нос, конфеты ел только по настроению, а вот отказаться от шоколада и мороженого было выше его возможностей. Сам Ромка своей слабостью это не считал, даже когда спускал всю стипендию на месячный запас бельгийского шоколада. Он бы и мороженым запасся, но морозилка была забита замороженными на зиму овощами и фруктами. Так что сейчас он искренне наслаждался жаркими солнечными деньками и мечтал о мороженом. О мягком мороженом в вафельном стаканчике, поджаристом и хрустящем. Так что пройти мимо появившегося пару дней назад уличного лотка шансов у него не было. Не то чтобы он пытался, конечно… Но перед витриной он все равно завис. От выбора разбегались глаза, и рот наполнялся слюной, но денег осталось всего чуть, и теперь перед ним стоял еще более нелегкий выбор. Взять три шарика сейчас или растянуть на эти три дня до стипендии. Мороженое хотелось здесь и сейчас, но рассудок упрямо предлагал представить себе завтрашнюю ломку. Жить без сладкого Роман не мог, поэтому нелегкий выбор был сделан в пользу только одного шарика. Осталось только определиться, какой взять. Хотя фаворит у него всегда был один, и в продаже, что удивительно, любимый сорт присутствовал.
Он уже почти достал деньги, когда локтя коснулись. Роман обернулся с рассеянным видом и вежливо улыбнулся сухонькому дедку с палочкой, смотрящему на него из-под кустистых седых бровей. Он не был похож на тех благообразных старичков, которые частенько служат идеалом благородной старости, но ощущения вызывал странные. Может, диссонансом морщинистого лица и на удивление хитрого, почти задорного взгляда и смешинками в выцветших глазах.
— Сынок, ты мне не поможешь? — а улыбался он вполне мило.
Роман кивнул, постаравшись улыбнуться не хуже. Но так как своих дедушек с бабушками никогда не знал, то и трудности в общении со старшим поколением испытывал вполне конкретные.
Правильно расценив его кивок как согласие, дедок протянул ему смятую бумажку:
— Прочитай мне, пожалуйста, что тут написано. А то я без очков совсем плохо видеть стал.
Роман принял бумажку, аккуратно развернул и недоуменно нахмурился, пробежав глазами пару машинописных строчек. Бред какой-то… Набор букв без какого-либо смысла вообще. Розыгрыш? Роман на всякий случай огляделся, но ничего подозрительного не обнаружил. Почти опасливо покосился на деда, стоящего с ожидающим видом, и прочитал, немного спотыкаясь, первые два слова. И испуганно замер, когда перед глазами вдруг дрогнуло и поплыло. Впрочем, длилось это не больше доли секунды, хотя испугаться он не успел. Тряхнув головой и матеря про себя жаркое солнце, Роман выдохнул и быстро дочитал остальное. Прислушался к себе, но не заметил ничего необычного. Из-за угла с криком «Вас снимает скрытая камера» тоже никто не выскочил, и Роман с облегченным выдохом вернул бумажку деду, который вежливо поблагодарил его и, не выказав никакого удивления прозвучавшей абракадабре, побрел прочь.
А Ромка, пожав плечами и с мыслями о том, каких только на свете чудаков не водится, развернулся к лотку с мороженым. Облизнулся, глядя на полную ванночку черничного мороженого, покачнулся от несильного удара сумкой пристроившейся рядом дородной матроны и уже открыл рот, готовый озвучить свой выбор, как поймал себя на не очень хорошем ощущении чего-то не очень хорошего впереди. Как это было связано именно с черничным мороженым, он понятия не имел, но ощущение имело место быть. Настолько глупое и мимолетное, что Ромка забил на него с чистой совестью и уже через минуту стал счастливым обладателем вафельного стаканчика с темно-фиолетовым шариком.
Наверное, это был его личный рай. Чуть подтаявший, в меру сладкий, с отчетливым привкусом черники. Многочисленные подружки и пара приятелей утверждали, что при поедании вид у него становится жутко непристойным, но это последнее, что имело для Ромки значение, хотя сам факт он вполне признавал. Ну, а попробовал бы кто-нибудь слизывать, посасывать и сминать губами так, чтобы выглядело это прилично, при условии особо нежной любви к объекту подобных «издевательств».
— Черт!!!
Удар был несильным, но очень обидным. Ибо, во-первых, сам виноват, надо смотреть куда идешь, и не сталкиваться с прохожими, а во-вторых… Мороженое было на рубашке. Отпечаталось на белом хлопке со всей своей фиолетовой яркостью. И не так рубашку было жалко, как неполученного удовольствия. Хотя рубашку тоже было жалко. Мама ее очень любила. Да и самому Ромке она нравилась. Но мороженое… Отойдя в сторонку и сгрызя с горя оставшийся рожок, он со вздохом и матерясь сквозь зубы, стянул рубашку и, свернув неаккуратным комом, сунул под мышку, оставшись в одной майке. Температура позволяла, своего тела он не стеснялся, но мороженое все равно было жалко. С минуту поколебавшись и даже сделав пару шагов в сторону дома, он решительно повернул обратно. Он хочет мороженого. Сегодня. А что будет завтра — это завтра. Найденные, например, на дне кармана джинсов деньги никто не отменял.
Он уже протянул купюры, когда волна уже знакомого предчувствия словно окатила с головой. Накрыла и схлынула, оставив неприятные ощущения. Более яркие, но не более понятные, чем пятнадцатью минутами раньше. Мелькнула было мысль обойтись сегодня без мороженого, но Роман верил в интуицию очень избирательно. А если речь шла об удовольствии, то не верил вовсе. Поэтому и назвал продавщице любимый сорт. Только на этот раз он решил отойти в сторонку, дабы снова не врезаться в кого-нибудь. Спрятавшись за газетным киоском и подставив морду лица под лучи проглядывающего сквозь зеленую листву солнца, Рома принялся за мороженое. Аккуратно, откровенно растягивая удовольствие, он уминал порцию, даже не замечая, как текут по пальцам растаявшие сливки. Да что потеки, он даже бомжа не заметил, хотя тот «подкрался», гремя пустыми бутылками в потрепанной авоське и распространяя вокруг себя убийственный сивушный запах. Зато когда тот начал вдруг кашлять за спиной — взвился с места что твой кот, которого застали в момент задумчивой настороженности. Маневр даром не прошел, инерцией его снесло с облюбованного места и…
— Твою мать…
И других слов больше не было. Ибо недоеденное мороженое теперь красовалось на нарядной блузке проходящей мимо девушки. В другое время Ромка бы даже втихаря порадовался, так как девушка была вполне себе ничего, а умение превращать любую неприятность в повод для знакомства Ромка довел до совершенства. Но мороженое было жалко. А когда девушка огрела его сумочкой, весом мало чем уступающей хорошему качественному кирпичу, и убежала в слезах — стало жалко еще и голову. Шипя сквозь зубы, он повернулся, скривился, не увидев бомжа, и решительным шагом направился к лотку с мороженым. У него оставалось еще на порцию, и уходить, не съев полностью хотя бы одно мороженое, он не собирался. Но у лотка он все-таки притормозил. Взгляд так и притягивало фиолетовое великолепие, что ощущение грядущего пиздеца наконец оформилось и честно предупреждало, что не стоит. Поэтому, прислушиваясь к себе, вместо черничного он назвал фисташковое. И, слизывая так любимые им потеки подтаявшего мороженого, добрался до дома без приключений. А когда на зубах захрустел вафельный кончик, пришел к выводу, что сегодня просто не день черничного мороженого, и что интуицию он таки не послушал зря. С другой стороны, дома его ждет целый набор конфет и новый, но так пока и не просмотренный сезон «Игр престолов». Так что жизнь налаживается… Определенно.
— Оооотвечаю… все решабельно, чувак… епрст… да он, бля, как новенький, ту би однозначна!.. — Жарко. Ужасно жарко. Так, что даже кататься не хочется. Есть одно непреодолимое желание — сунуться в фонтан, позволить воде облизать тело, чтоб самому не превратиться в тающую льдинку. Прохладнее, конечно, станет. Но не раньше чем через пару часов. А до этого прекрасного момента еще дожить надо. Это он отлично придумал: дожить. Не расплавиться на гранитных ступеньках перед «Глобусом», не разъебошить к едрене-фене телефон, не поддаться на уговоры Кибенка пойти пивасика посербать. — Нет, бля, я технику наложением рук лечу! — заржал Сима в трубку. — Ты еще скажи, что Сашенька от святого духа залетела, или в бассейне искупалась и потому теперь немножко беременная еле ходит… Киба, ты меня за Фиксика держишь, что ль? Сышь, Кибенко, хипстота прибитая, я те не волшебник… что смогу, то и сделаю, не нервируй меня… Гы… точняк, Муля… читал я Раневскую, крутецкая баба… Доооо, щазз… разогнался. Хер ты, а не мою доску получишь! Мой? Чувак, да ты педик, что ль? Ну лады, голубой аки флаги Еуропэйськой спильноты!.. раааадужный…
