— Натан? — Айвен нахмурился, вспоминая. — Точно, про него говорили кураторы прежде, чем свалить на планары вслед за ректором. Но у нас действительно нет ни одного Натана. Но что тогда здесь делает комиссия?
— Полагаю, это вопрос к Ллойду, — Анж чопорно наколол на вилочку еще один огурец и с хрустом вгрызся в соленую бочинку. — Хотя можно выстроить определенную логическую цепочку.
— Например? — Сима прожевал пирожок и теперь с интересом прислушивался к разговору.
— Например… — протянул поляк. — Например, Лемешев говорил, что он из разорванной группы. С учетом того, как он вел себя с греком и Линдстремом, можно говорить о том, что они в группе были и достаточно длительный срок. Лемешев — материалист. Амфимиади — хроник. Как мы все знаем, наш любимый Викинг — оракул. Четвертого мы не знаем, но… норг удрал. Единственный, к кому он мог уйти — оператор. Его оператор. Предположу, что чувака зовут Натан, и он решился на отчаянный шаг.
— Предположения, — Матей бесцеремонно стащил с его вилки огурец и схрумкал его сам.
— Не совсем, — нахмурился Айвен, проследивший путь огурца до самого конца. — Линдстрем оракул, а мы все знаем, как он относился к своей работе. И к Симе. Как упорно не желал связи. Он не мог просто взять все и уйти, зная, что подставит этим остальных. Причина должна быть веской, очень веской. И для оракула такой может быть только его оператор. Я сам оператор, мне трудно понять, что важно для оракула, но могу сказать за себя: я без Анжа лишь половина человека. Я никто без своего оракула, тем более на планаре.
— Зато я знаю, — опустил взгляд Анжей, а потом потянулся и с силой сжал ладонь Айвена. — И если бы я был на месте ректора, я бы тоже бросил все. Потому что оракул без оператора — калека. Он может видеть, может чувствовать разницу, может просчитать все что угодно, но ничего не способен изменить. Это страшно. Оператор — мои руки. Остаться без оператора… — его тело сотрясла крупная дрожь. — Такого и врагу не пожелаешь. Таким, как Ллойд, этого попросту не понять.
— Зато у него нет слабых мест, — заметил Рома, поколебался немного, а потом все-таки потянулся и легко сжал пальцы Симы. — Хотя мне тоже пока не понять, но у меня хорошее воображение, и я могу представить.
— В начале года я начал видеть вероятности, от которых мне стало дурно. И еще туман. Туман для оракула фактически означает его скорую гибель. Я испугался и начал искать возможности изменить это. В том числе и по Темному планару. Но потом, когда мы пришли, увидели вас, то поняли, что вы не угроза. Вернее что угроза НЕ вы, — Анж говорил очень тихо, но достаточно четко и спокойно, чтобы его слова не казались шуткой.
— Но на нас никто не пытался напасть, — возразил Матей. — Если бы грек не отправил нас на планары, все это прошло бы мимо нас. Мы не маялись бессонницей, и долгим сном не страдали тоже. Если ты видел угрозу для нас, то этот… шторм — не она.
— А что, если ваш провал в Заводь — это своего рода прощупывание? — Сима как-то интуитивно сжал Ромкины пальцы и очень естественным полуосознанным жестом поднес их к губам.
Рома сморгнул, но промолчал, закусив губу, чтобы спрятать улыбку.
— Анжа никто не тянул, а Заводь — слишком непредсказуемое явление, чтобы ею кто-то мог воспользоваться. С другой стороны, тот парень в очках откуда-то же там взялся? — резонно заметил Айвен.
— Как там Ллойд говорил? Что с тебя все началось? — Матей отзеркалил жест Симы. — Тебя вытягивали, следом пошли мы. Кто знает, может, этот парень тоже выбрался. Вдруг он оказался там неслучайно.
— Думаешь, это было что-то вроде тюрьмы?
— Не знаю, — Анжей пожал плечами и отвернулся. — Я ничего не знаю наверняка.
— Съешь огурчик. Полегчает, — предложил Сима. — Если б мужики рожать могли, решил бы, что ты на каком-то там месяце. Так огурцы харчить — постараться надо.
— Неудачная попытка разрядить обстановку, — хмыкнул Тимур. — Но слив засчитан.
— Но у тебя отлично получается с предположениями, — Рома, не глядя, привлек Симу к себе, и снова накрыл рот ладонью. — Почему Арестова могут арестовать, если предположить, что виновник — все-таки Натан, но его здесь не было, а значит он вне ответственности?
— Два варианта, — отозватся Анж. — Либо Арестов позволил ему уйти, либо знал, где Натан находится.
— Либо и то и другое, — добавил Тимур, уводя с тарелки последний пирожок.
— Вопрос: зачем он это сделал, если знал, чем ему это может грозить? — Матей потянулся, сполз пониже и снова устроился головой на коленях Санады. Тот с нежностью погладил его по волосам и подмигнул Аяну.
— Скорее всего, он просто не просчитал, что Линдстрем психанет и уйдет в подполье за своим оператором, — предположил Сима. — Ну, я так думаю.
— Возможно, — Рома задумчиво погладил нижнюю губу. — Но как-то я слабо представляю себе чего-то не предусмотревшего Арестова. Ладно… С меня взятки гладки — я большею частью все проспал, а вас комиссия уже заслушивала?
— Чед как раз там. Вообще-то начинали с обморочных. Мы на закуску остались. Хотя удивительно, что Фрей еще там не был. Думаю, что его как корректора должны были в первую очередь загрести, — ответил Тимур.
— Мне сказали зайти через два часа в кабинет ректора. Похоже, они обосновались там, — подал голос Санада.
— Фрей еще спит в больничном блоке, — подал голос до сих пор упорно молчавший Аян. — И как корректора он Арестова точно не сдаст. Тот в последнее время очень плотно с ним занимался, факультативно. Кажется, они даже нашли общий язык.
— Ложь они почувствуют сразу. А утаивание? Кто еще приехал вместе с этим странным Эрихом? — Рома дотянулся до нахохлившегося Аяна и пригладил прядки, заработав слабую теплую улыбку.
— Вот это я понимаю, работа с талантом, — вздохнул Сима.
— Да, есть такое, — кивнул Анжей. — Потому нас и удивило что Линдстрем не работал ни с тобой, ни с Ромой. — Ладно, это все лирика. Я, правда, не знаю кто еще приехал. Комиссия будто в засаде сидит, а через планар сейчас никуда не сунешься. Он заблокирован наглухо.
— Да даже если бы открыт был, я бы туда и сам не сунулся, не хочу убиться во цвете лет, — хмыкнул Рома. — Ладно, парни, хорошо с вами, но раз каникулы таки отменили, я бы пошел вздремнуть еще немного. Сил там набраться, морально приготовиться…
— Ты же, когда проснулся, был самым голодным Ромой на свете, — возмутился Сима, доставая с импровизированного стола свернутый конвертом блинчик с начинкой. — Съешь и вали спать. Так и быть. Я тебя даже одеялом укрою.
— Лучше сам одеялом поработай, для связи гораздо полезней, — фыркнул Матей.
— А кто это у нас тут свахой работает? Красивый такой? Чувственный. Бог в постели. М?.. — Анж подмигнул пунцовеющему Симе и, потянувшись, невесомо губами коснулся губ Матея.
— Да ну вас, не слушай злых дядей, солнышко, лопай давай, и на бочок! — Бехерович сильнее обнял Ромку, вручая ему блинчик.
— Крепче держи, — тут же среагировал Айвен. — А то уведут злые дяди, плохому научат. Чему еще не успели.
Рома демонстративно закатил глаза и впился зубами в несчастный блинчик.
— Обещаете все только…
— Ты что, еще не всему плохому научил малыша? — округлил глаза Санада. С учетом разреза глаз у него это получилось весьма забавно.
— А ты вообще чему-то плохому его учил? — прищурился Тимур.
— Ну, учил. Но всего разочек. Материал пройденный не закрепляли, — жеманно улыбнулся Анжей.
— Ну никакой конспирации, — вздохнул Рома почти горестно, дожевывая свой блинчик. — Все, Серафим, квест выполнен, где моя награда?
К концу обсуждения Сима был багровый. И все-таки нашел в себе силы подняться с дивана, шутовски раскланяться со всеми и подать Ромке руку.
— Молодца, так держать, — ободряюще кивнул Тимур, на что Бехерович слабо улыбнулся. Ага, держать удар. Особо когда выяснили, с кем же спал Ромка. С Анжем! С поляком, твою мать!
— Просил же оператора моего не обижать, — вздохнул Рома, сжал пальцы Симы и рывком поднялся с места. — Всем удачи, держите в курсе, если что. Пошли, Серафим, укроешь меня одеялком, чтобы злые дяди не утащили.
