Тебе, читатель наш, остаётся запастись терпением и двигаться к последней странице сочинения, где надеемся, многое в нашем, не совсем достойном поведении, станет понятным. Первое.

Второе: хлебопекарное изделие «батон» радует вкусовые рецепторы рта человека ни тестом из «хлебопекарной муки общего назначения», но изюмом. Позволяем записать нашу пару в извращенцы, но скверные слова в речи подобны изюму, но слуху. Есть и не согласные, коих больше:

— Сквернословием портите свой имидж — мать твою, так и разэдак, а иноземный «имидж» портит представление о тебе не слабее мата.

— Огорчает пустяк: ни у кого изюм в батонах не получилось заменить матом.

Герои комедийного совецкого фильма, бодро певшие с экранов:

   — «Нам песня строить и жить помогает,

   она, как друг и зовёт, и ведёт,

   и тот, кто с песней по жизни шагает —

   тот никогда и нигде не пропадёт»!

встретились автору в молодости и выставили вопрос:

— Чему отдать предпочтение: песням, мату? — и тётя Жизнь ответила:

— Встань в середину, середина всегда и везде «золотая».

Чтобы никого не обижать пользуйся песенным матом, он мягче. Оскудеет репертуар, или вынудят обстоятельства — пуская мат прозой, без музыки и рифмы.

— Права тётя Жизнь.

— Перейдём на оскорбление слуха: что знаешь из психической медицины?

— Мало, совсем мало, крохи. Что случилось?

— Бывает, просыпаюсь, а кто-то уже пластинку поставил… Вот и подумал, не ты ли балуешься?

— Не грешен, не мои шутки, это отрыжка твоего прошлого, перекушал музыки в молодости, вот и прёт нынче наружу. А, что за пластинка, озвучь?

— Слушай:

   «Над страной весенний ветер веет,

   с каждым днём всё радостнее жить,

   и никто на свете не умеет лучше нас

   смеяться и любить!»

— Так это фильмовая песня! Там много чего «бодрого и вперёд зовущего» напето.

Последующий текст не выше «пробы пера», игра словами, есть такая людская забава на первый взгляд невинная, ненужная, пустая, не осудительная, но только при первом, поверхностном взгляде. В замедленной съёмке, коя хотя бы раз в жизни посещает нас, игра словами выглядит иначе:

— Говорение, особенно в рифму и под музычку приносит куда больше дохода, чем честный труд, и в перечень предметов роскоши не входит, но кормит!

— Удовольствие играться словами могут позволить, кому нет нужды в поте лица добывать хлеб насущный физическим трудом в сопровождении народного разъяснения:

— Как потопаешь — так и полопаешь! — древние и допустить не могли, что большая часть будущего поколения питание телу станут зарабатывать топаньем нижними конечностями. Но это не о хореографии.

— Замечено: народу, устремлённого на добычу постоянного и хорошего пропитания любым способом, но только не работой руками, прибавляется от года к году. Или ошибаюсь?

— Не ошибаешься, труд, что по слухам из обезьяны сделал человека, после открытия «фабрики звёзд» превратился в дешёвый позор, существует и такой. Коли есть фабрика — должна быть и продукция. И мамаши хороши, когда зудят деткам:

— Ах, умница моя и красавица, твоим певчим талантам уготована необыкновенная судьба! — а девица всего лишь кондитер.

— Древние о прогрессе не знали, оттого в свете нынешних знаний большими дураками выглядят.

При активной помощи беса, сидевшего в правом ухе не менее десяти лет, но переселившегося в левое по особым обстоятельствам, попытаюсь выяснить основной вопрос жизни: «Во что ценилась способность чесать языком в разные времена отеческой истории?»

Древние и подумать не могли, что через тысячелетия нынешняя игра словами будет не в пример лучше и надёжней старой истины «что потопаешь — то и полопаешь», но в какой отрезок времени случилось выяснение — очередная тайна.

— Чесать языком и превращать слова в деньги не всякий способен, но только даровитый в словоблудии.

— Сколько ненужных, частично и полностью, политиков и мастеров добывать пропитание говорильней появляется в мире каждый год? — любопытная и всезнающая Статистика данные о паразитах не разглашает, но простые граждане, добывающие хлеб насущный в поте лица, знают:

— До хера и больше! — величина, коя до сего времени не имеет числового значения.

— Нынешняя конвертация переводится как старое «замена».

— «Зарплата в конверте»?

— Не совсем верно, но сойдёт.

Игру словами не дано понять маленьким людям, и те, сознавая необразованность свою, выражаются в адрес красноречивых особей свежей нецензурщиной:

— Пиздаболы! — ни на секунду не задумываясь, отчего и почему урожай на пиздаболов в когда-то отдельно взятой стране не уменьшается, но увеличивается от года к году.

Как технический редактор, не более, имею независимое мнение по вопросу ускоренного расплода пиздаболов, но использовать знания с пользой для себя не рискую. Есть иное опасение: вдруг толкование окажется ошибочным!?.

Недоумение простаки выражают так:

— В школе учитель тратит здоровье с единственным желанием: дать большие знания за малые деньги, в школе особых денег не зарабатывают. В политике слова ценятся на порядки дороже, хотя следовало сделать наоборот: школьным учителям — максимум, политикам — гроши.

Игре словами предаются люди с большой библиотекой и с минимальным количеством совести, а бедные языком о богатых речью отзываются прямо и без лести:

— Где совесть была там хер вырос! — неестественное нахождение совести с прорастанием мужского достоинства не смущает заявителей и рождает продолжение:

— Чтобы хер на твоём лбу вырос! — редкое, на грани фантастики наказание, объясняется проще первого:

— «Как ссать — так кланяться» — никому и никогда не доводилось видеть нахождение срамного мужского органа на лбу у любителей блудить словами. Морщин от тяжких мыслей о судьбах народных в избытке, разных по длине-глубине, но чтобы на лбах пребывал детородный орган — такого в истории человечества не случалось.

Сытые загривки, висячие брыла с лежащими на плечах мочками ушей «радетелей народных» заполняют телевизионные экраны, но лика с мужским половым органом на лбу не было.

Живёт иное, несбыточное и ужасное нахождение «шланга» — на пятке:

— «Как ссать — так разуваться!» — подобное расположение мочевыводящих органов особей мужского пола противоречит анатомии высших приматов и недопустимо в фантастике любой степени дикости, или смелости, на выбор.

— Необходимо сгладить, а, лучше совсем убрать, остроту пожеланий о произрастания члена на пятке и заменить грубый и твёрдый древний «хер» нынешним воспитанным «членом».

— От замены желаний суть не меняется, но лишний вопрос появляется: «зачем ненужная работа, что делать херу на пятке, вроде «хер на хер менять — время терять» не отменили? Зачем людей утруждать ненужной работой?»

От начала бытия живёт уверенность: «оскорблять чувства простых людей грех не отмоленный! — и можно допустить, что оскорблять чувства и мысли больших людей дозволено без ограничений:

— У них жизнь хорошая, потерпят, не убудет! — что выпады масс подобны стрельбе горохом и ужесточают лихоимство верхов низы не догадываются.

— Душевные обиды верхов компенсируются материальными радостями из кармана стрелков горохом. Так понимать?

— Так. Лихо засадил!

Так и живут: ущемлённое большинство мечтает увидеть срамные органы на лбах богатых, а богатое меньшинство посмеивается мечтаниям неудачников:

— Мать-Природа не настолько глупа, чтобы херы на лбах отращивать, а если встречаются фантазёры, уверенные что силой науки и на лбу можно член отрастить их дело, пусть тешатся…

Как поступить с мечтой простых людей увидеть хер на лбу у ведущих по жизни? Указом запретить мечтания? Не получится: хотя желание и несбыточное, но сильное, неуничтожимое, а потому имеющее право существовать.