Кивнув головой, Кит погрузился в раздумья. Загадка исчезновения его сумасбродного брата-близнеца казалась почти неразрешимой. Единственное правдоподобное объяснение, пришедшее ему на ум, состояло в том, что Эвелин отправился выкупать брошь, проигранную их матушкой, но, не застав лорда Сильвердейла в Брайтоне, решил поехать вслед за ним в йоркширское поместье последнего. Однако не успела эта мысль полностью вызреть в его голове, как Кит понял всю ее нелепость. У брата времени было в обрез, что Кит отчетливо понимал, поэтому предпринимать столь дальнее путешествие в фаэтоне не имело решительно никакого смысла. Также непонятно было, зачем Эвелин отослал от себя камердинера. А еще брату следовало поставить маменьку в известность о своих намерениях. Разумеется, можно было отправиться в Лондон и оттуда на почтовой карете – дальше, однако в таком случае было бы логичнее взять с собой Челлоу… Впрочем, отсутствие в конюшне четверки серых лошадей доказывало, что ни в какой Лондон брат не поехал.

Челлоу вывел его из задумчивости:

– Прошу прощения, мастер Кит, но позвольте поинтересоваться… Что вы собираетесь делать в Рейвенхерсте?

– Что делать? – повторил за ним Кит, единственной мыслью которого до сих пор было побыстрее выбраться из столь опасного для него места, каким стал Лондон. – Не знаю… Может, пойду на рыбалку или подстрелю парочку диких голубей либо кроликов…

– Ох! – тяжело вздохнул Челлоу тоном человека, заранее знающего ответ. – Сэр! Мне бы не хотелось мешать вашим развлечениям, но ежели вы хотите, чтобы окружающие поверили, будто вы его светлость, то не ходите на рыбалку. Милорд терпеть не может это времяпровождение, не считает его спортивным.

Кит, который позабыл о нелюбви Эвелина к рыбалке, испытал сильнейшее желание нелицеприятно высказаться в адрес собственного брата. Подавив секундный порыв, он с брюзгливой ноткой в голосе произнес:

– Теперь, чтобы окончательно меня добить, надо сказать, что, поскольку я не такой хороший стрелок, как мой брат, мне вообще не следует брать в руки ружье, а предпочтительнее сидеть сиднем дома. Лучше избавьте меня от подобного рода откровений. И сам знаю. Ладно… Скажите тогда, чем мне в таком случае занять себя.

– Ну, ну, – примирительно промолвил Челлоу. – Вам незачем так сердиться, мастер Кит! Я просто хотел сказать, что если вы все же решитесь отправиться на охоту, то не следует никого с собой брать – ни заряжающего, ни мистера Уилли. Это новый лесничий милорда… Вы его прежде никогда не встречали. Уверен, что мистер Уилли не отличит вас от милорда, ежели, конечно, не увидит, как вы стреляете.

– Спасибо! – произнес Кит, натянуто улыбаясь и попытавшись согнать со лба сердитые морщины. – А теперь проявите-ка снисходительность к моему самолюбию и лучше скажите, кто в Рейвенхерсте может узнать меня.

– Я об этом думал, сэр, и считаю, что никто, за исключением миссис Пиннер, но она живет в своем домике у Западных ворот. Думаю, вы легко сможете избегать ее.

Сказано это было без особой уверенности, а вот Кит нисколько не сомневался в том, что его старая няня в любом случае найдет повод с ним встретиться.

– И не подумаю избегать Пинни! Если нельзя полностью довериться ей, то я вообще никому здесь не могу верить, даже своей матери!

– И то правда, – согласился Челлоу. – Никто не заподозрит, что вы не его светлость. Новый дворецкий, которого милорд нанял год назад, когда старому мистеру Бриггу стало невмоготу ездить из Лондона, никогда прежде не видел вас. Его светлость он знает не особо близко. Если не считать тех двух ночей, что милорд провел в Рейвенхерсте полмесяца назад, в последний раз его светлость наведывался в эти края в ноябре. Тогда он приезжал сюда с целым обществом, пострелять дичь… Ну так вот, даже если новый дворецкий окажется сообразительнее, чем я представляю, он все равно ничего не заподозрит, так как и я, и Фимбер, и миссис Пиннер будем делать вид, что вы – это его светлость. С какой стати ему в чем-то сомневаться? Мастер Кит! Никому, кто не знает вас так близко, как мы, не придет в голову, что вы на такое вообще способны.

Кит приоткрыл было рот, желая возмутиться, так как не считал себя таким уж серьезным, но тут же вспомнил, что своим ветреным высказыванием навел леди Денвилл на эту мысль.

Видя, что выражение лица собеседника становится все более мрачным, Челлоу одобряюще сказал:

– Не стоит горевать, сэр, только из-за того, что я предупредил вас о возможных неприятностях. Вы будете осторожнее, и ничего дурного не произойдет.

Когда они добрались до Рейвенхерста, все оказалось так, как и предвидел кучер.

Заблаговременно о приезде хозяина никому не сообщили, поэтому ворота усадьбы были запертыми. Тагби, которого Кит знал всю свою жизнь, вышел из сторожки привратника, ошалело пялясь на Челлоу, пронзительно дувшего в свой жестяной рожок, но как только заприметил Кита, бросился открывать ворота.

– Милорд! Какая неожиданность! – воскликнул он.

– Не думал увидеть меня снова так скоро, да? – рассмеявшись, спросил Кит.

– Не думал, милорд! Но я весьма рад, что вы вернулись. В последние годы вы сюда редко заезжаете…

Тагби широко распахнул одну створку и поспешил проделать то же самое с другой.

– А вы получали известия от мистера Кристофера, милорд? Надеюсь, он в крепком здравии? – глядя на Кита, поинтересовался старый слуга.

– Он в отличном здравии, просил меня передать приветы всем своим старым друзьям.

– Хотелось бы, чтобы он смог как-нибудь к нам приехать, – сказал Тагби. – А то вы приехали, а его нет. Негоже как-то получается.

Пока экипаж катился вдоль ухоженной аллеи к хозяйскому дому, Кит размышлял о том, что в словах старого слуги есть доля правды. В Рейвенхерсте прошло его детство. Он любил это место, но все воспоминания, связанные с ним, так или иначе ассоциировались с братом, поэтому без Эвелина здесь было одиноко и даже… поместье казалось малознакомым.

Поймав себя на том, что впадает в граничащую с меланхолией сентиментальность, Кит попытался стряхнуть с себя непрошеные мысли, едва не заставившие его впасть в уныние, и решил утешиться тем обстоятельством, что, хотя со времени смерти отца сюда нечасто наведывались, поместье содержалось в идеальном порядке. Впрочем, переступив порог дома, мистер Фенкот вновь ощутил, как гнетущая волна зияющей пустоты накатывает на него, и пожалел о том, что приехал в поместье один. А еще молодой человек понял, что дело отнюдь не только в Эвелине. Когда семья постоянно жила в Рейвенхерсте, в доме работало не менее двадцати слуг. Едва ли выпадал денек, чтобы здесь не принимали гостей. Слуги всегда знали, в какое время ожидать прибытия хозяев, поэтому прежде он ни разу не видел в гостиных и залах Рейвенхерста укутанной в чехлы мебели. Кит подумал, что одно это зрелище может повергнуть в жуткое уныние даже самого веселого человека, и задумался о том, как долго он будет вынужден прозябать здесь. Он улыбнулся при мысли, сколько же дней сможет его маменька выносить столь гнетущую атмосферу. Графиня не любила деревенскую жизнь. Единственное, что могло помочь ей смириться с Рейвенхерстом, – вереница гостей и близость поместья к Брайтону.

Неожиданный приезд милорда вызвал небольшой переполох среди поредевшей прислуги, однако ни у нового дворецкого, ни у его жены не возникло ни малейших сомнений насчет того, кто перед ними. В беззаботной манере, свойственной Эвелину, Кит заявил: он, вероятно, позабыл предупредить их о своем намерении вернуться через несколько дней, а также уведомил слуг о том, что ее светлость собирается приехать в Рейвенхерст на следующей неделе. Эта весть выбила дворецкого из колеи, а вот миссис Нортон с жаждой деятельности в глазах тотчас же принялась строить планы касательно приема миледи. Женщина засы́пала Кита вопросами о количестве слуг, которых графиня намерена привезти с собой из Лондона. Вскоре Кит счел за лучшее сбежать из дома и отправился прогуляться через парк к домику своей старой няни.