Неожиданно Рахов предложил:

— Проанализируйте полет, перечислите ошибки, вскройте их причины.

— Вот и началось, — тоскливо подумал я и некоторое время не мог собраться с мыслями.

Рахов глядел ожидающе.

— Объясните, почему потеряли ориентировку?..

В ответ только моргаю глазами.

— Да-а, видимо, в чем-то ошибся…

— Вот что! — решительно говорит Рахов. — Проверьте расчеты, сделайте прокладку пути на карте, продумайте полет и завтра доложите.

…Утром я был в кабинете майора. Тот выслушал меня, не прерывая, потом заметил:

— Вы считаете, — потеря ориентировки произошла случайно?..

— Нет, я механически ошибся на десять минут. В результате Семеновку принял за Вихревку… Ну-у, а потерял ее… из-за недостаточной подготовки к полету. Арифметика подвела, устный счет…

— Вот этого я и ждал от вас! — оживился Рахов. — Честной, объективной оценки самого себя. Вчера вы сами прочувствовали, что тщательная подготовка к полету необходима каждому летчику, в том числе и отличнику. А говоря вообще, добросовестное отношение к своей работе необходимо каждому, что бы он ни делал и где бы ни находился…

Рахов немного помолчал, закурил:

— Каждый штурман, да и каждый человек, хотя бы раз в жизни, но теряет ориентировку. Важно то, как быстро он ее восстановит и какой вывод сделает на будущее. Разница между людьми и состоит в том, что один ее восстанавливает быстро и безболезненно, другой — медленно и тяжело, а третий — мечется из крайности в крайность и не может восстановить всю жизнь… Я за то, чтобы люди не теряли ориентировки ни при каких обстоятельствах. А уж если и потеряли, то временно и как можно быстрей восстанавливали…

— А ведь майор-то прав, — думал я, выходя из кабинета. — И нечего обижаться. Да-а, ну уж теперь нигде и никогда не потеряю…

ЛЮБА

Вернувшись с аэродрома в казарму, обнаружил на койке письмо со знакомым почерком.

Вот пристала! И чего надо? Все равно же не отвечу…

Обратный адрес на конверте поразил: «Надеждинск…» Здорово! Как же она сюда попала? Или как Колька Суткин ехала во Владивосток, а приехала в Надеждинск?!..

«Боря! Здравствуй!

Не думала, не гадала, что попаду в Надеждинск. Уже третий день, как нахожусь здесь на соревнованиях по волейболу между командами вузов Среднегорья. Хочется встретиться. Жду в эту субботу у кинотеатра «Аэлита» до 8 вечера. Постарайся приехать. Люба».

Вот так не было печали!.. Что же делать?!

Подняв голову, повел глазом, встретился с мрачновато горящим взглядом наблюдающего Вострика.

— На! Читай! Может, сходишь!

— Нет, не могу, — ответил Петр, возвращая письмо.

На мой недоуменный взгляд добавил:

— Не мне писано, а тебе. Тебя приглашают, а не меня. Поэтому не могу.

— Ну и я не пойду! — заявил я решительно.

Вострик неожиданно разъярился:

— Как это не пойдешь?! В своем уме?.. Человек приехал в чужой город, где ни разу не бывал, и такая встреча! Что она подумает о нас?

— Ну так иди, я же предлагаю.

— Но я же сказал, не могу-у! Приглашают-то тебя!

— Ну и что, что меня, а девушка-то твоя!

— А это еще неизвестно! Может, твоя будет…

Я оторопело покачал головой.

— Ну ты даешь!..

— Хватит лить воду! — оборвал Вострик. — Сейчас же иди к Потееву, проси увольнение.

— Не командуй!..

— Борька! Да сходи ты, пырни ее кожаным кинжалом. Будет знать, как приставать к порядочным людям! — не выдержал Середа, слушавший наши препирательства.

Вострик взбурил: «Я тебе пырну! Так пырну, что на всю жизнь инвалидом сделаю! Вот вырву твой кожаный кинжал и нечем будет хвалиться и грозиться!..»

Вострик умолк. Некоторое время недобро смотрел на меня, ворочая разгоравшимися глазищами. Облизнув губы, прохрипел:

— Ну что тебе стоит… Не понравится — сходишь к своим друзьям в автотракторное. Давно ведь не был…

Он был прав, дьявол.

— Ну, если так, — обмяк я, — что ж, идея! Правда, не особенно есть когда. В воскресенье-то с утра парашютные прыжки… Не отпустят.

Вострик заулыбался во всю ширь своего узкого «грачиного» лица.

— Тем лучше, достаточно субботнего вечера. А увольнение дадут, ты же начальник.

Он оказался прав. Увольнение мне дали. Правда, Умаркин предупредил:

— Будь точен, Ушаков. Не люблю я эти краткие увольнения на шесть-семь часов. Из них часто опаздывают и намного.

— Не опоздаю, — заверил.

…К счастью, на восточном КПП мне повезло. Не успел выйти за ворота, как подкатил автобус, идущий в город.

Темнело, когда подходил к белокаменному зданию с высокими колоннами, построенному в стиле афинского акрополя. Поглядывая на принаряженных девушек, невольно думал, а как выглядит Люба. Высокая или маленькая, блондинка или брюнетка, симпатичная или так себе. Ее фотокарточка у Вострика ответа на эти вопросы не давала… Да?! А как я ее узнаю?.. И она забыла написать об этом. Ну да в крайнем случае «восстановлю ориентировку опросом местных жителей».

Но все мои страхи оказались напрасными. Не успел приблизиться к массивным каменным ступеням кинотеатра, как от центральной колонны отделилась девушка и быстро направилась навстречу.

Улыбающаяся, легкая, светлая, она, порозовев и протягивая руку, негромко мелодично сказала:

— Здравствуйте, вы Борис Ушаков? Да?

— Да-а, — смущенно кивнул.

— Наконец-то встретились! Я — Люба.

— Очень приятно.

— Серьезно? — лукаво насторожилась.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Вполне.

Вспыхнув, она звонко, заразительно рассмеялась.

— А я просто рада встрече! Вы именно такой, каким я представляла.

— Какой? — осмелел я.

Она на мгновение смешалась, потом тряхнула кудрями.

— Милый, робкий, стеснительный.

— Ну-у вы-ы…

— Ты, Боря, ты!..

— Ну ты даешь! — поправился я. — Вот так оценка!

Люба не успела ответить — кто-то громко сказал:

— Кому два билета! Только скорее! Уже дали первый звонок!..

— Может, сходим? Интереснейший фильм! Билетов не достать! — и, схватив меня за руку, потянула за собой.

Мы побежали. Едва вошли в зал — свет погасили.

Хотя фильм был захватывающим, мы, как и другие парочки, порой перешептывались.

Да, Люба оказалась поистине сюрпризом и радостные чувства, вызванные ее «открытием», переполняли меня.

Ну и хват Вострик! Кто бы мог подумать! Сам черен, как головешка, а девушку выбрал, как солнышко. Губа не дура!.. Эх, везет же людям! А тут… ничего не известно. Лилька! Как-то ты встретишь?..

В жуткие моменты фильма Люба невольно продвигалась ко мне, словно прося защиты от надвигающейся опасности. Тогда, подбадривая, я брал ее за руку, но она каждый раз осторожно ее высвобождала.

Когда вспыхнул свет и мы встали, она, сияя глазами, восторженно сказала:

— Никогда еще не видала такой картины…

— Я тоже…

На улице было темным-темно. Увлекаемые тесным людским потоком, вилявшим по каким-то закоулкам, мы не сразу сориентировались. Когда, наконец, очутились на Кирова, Люба, взяв меня за руку, попросила:

— Ты ведь проводишь меня, Боря? Нас поселили за городом в Светлореченском пионерлагере. Но автобус с командой давно ушел, придется добираться поездом.

— Разумеется! — согласился я и тотчас поглядел на часы.

22.00. В моем распоряжении три часа. Маловато, конечно. Только добраться до городка не спеша. Но одним часом можно пожертвовать. Не оставлять же ее ночью посреди улицы в чужом городе… Ничего, если бежать от трамвайной остановки — за час доберусь до училища.

До вокзала доехали на трамвае. У пригородных касс было темно и почти безлюдно. Потыкавшись в закрытые оконца, остановились у расписания.

— Боря! — с отчаянием воскликнула Люба. — Так поезд-то ушел десять минут назад!.. И почему я посчитала, что он уходит в половине двенадцатого?!..

Вот так загвоздка! Так можно и опоздать!.. Хоть убегай! Но не бросать же одну!?