Я сижу в носу остекленной кабины и мне порой чудится — парю над землей. Даже немного страшно. Вдруг стекло не выдержит и я вывалюсь.

Надо мной — темно-голубое, вернее, фиолетовое небо. Густое и близкое. Подернутый дымкой горизонт виден плохо. Поражает перспектива, открывшаяся взору. Кажется, вся страна лежит под тобой. Город за городом виднеются вдали. А ведь до них добрая сотня километров и более. С высоты полета ощутимо, что земля шар, хоть и гигантский.

Проверяющий за моей спиной, на сиденье у стенки кабины. Непрерывно пишет что-то в блокноте на планшете.

Пишите, пишите, увидите, как летают!..

У меня сегодня все, как никогда, отлично получается. Самолет идет строго по линии заданного пути. «Как по нитке!» — говорят курсанты.

В расчетное время под самолетом маленькое озеро — поворотный пункт маршрута.

— Разворот! — командую и сообщаю командиру курс, скорость, высоту на новый этап. Оборачиваюсь и победно гляжу на майора. Жду каких-либо указаний или замечаний. А втайне надеюсь на одобрение.

Рахов по-прежнему что-то записывает и меня совсем не замечает.

Как хотите, думаю, немного обиженно и быстро рассчитываю время прибытия на второй поворотный.

— В 8.02 будем над Вихревкой, — докладываю командиру. Меряю снос, уточняю курс. Ну, а сейчас можно определить место самолета радиотехническими и астрономическими приборами.

Настроив радиокомпас на радиостанцию, беру секстант. Наблюдая через светофильтры за солнцем, загоняю желтое пятнышко в центр черного пузырька. Через одну-две минуты, закончив расчеты, прокладываю на карте линии. Они пересекаются на озере Светлом. Перевожу взгляд на землю. Вон оно, озеро. Позади. Здорово же я определился!.. Как Дмитриев или Жередин!… Улыбаюсь. Чуть хвост не отрубил пеленгами! Эх, кто бы только видел! И похвалиться некому!.. Инструктор на земле, а проверяющий не в счет. Машина!..

— Так какое время прибытия на поворотный? — слышу над ухом голос майора.

— Восемь ноль две. А что? Неправильно? — забеспокоился я.

— Да нет, ничего, работайте, — бесстрастно ответил Рахов.

На всякий случай уточняю время прибытия. Все верно. Гляжу на часы. Без двух минут восемь. Пора. Смотрю вниз, отыскивая Вихревку.

Шли точно по маршруту, значит, она строго по курсу должна быть.

Вглядываюсь вдаль, но пока что ничего приметного не вижу. Какие-то однообразные, поросшие травой мелкие озера.

Минуты летят, как секунды. Должна быть Вихревка. А ее почему-то нет и нет. 8.02 — отстукали часы.

— Штурман! Где поворотный? — раздается в наушниках голос командира. — Время вышло, что делать?

— Идти с прежним курсом! — отвечаю, а сам чувствую — пламенем охватывает лицо. Что же это такое? Неужели заблудился? И в такую погоду, когда видимость «миллион на миллион»! Не может быть! Стыд-то какой! А еще хотел показать класс полета…

В это время впереди замечаю населенный пункт — Вихревка?!.. Да! Она! Посредине — озеро. На берегу — церковь. Севернее — большое сердцеобразное озеро Соленое… Южнее лес. Все точно, как на карте. Вот только время не совпало с расчетным. Выходит, скорость неточно определил. А если это не поворотный?..

Еще раз вглядываюсь в карту и местность. Нет, он. Прочь сомнения! Командую разворот и сообщаю летчикам новый курс.

— Что? Что? — переспрашивает командир, Михаил Сергеевич.

— Разворот! — повторяю.

— А не рано?

— Нет-нет.

Самолет, «упираясь» крылом в землю, плавно описывает дугу. Затем резко выравнивается.

Скверно на душе, будто только что оскорбили. Лицо все еще жгуче горит. Сил нет повернуться назад и встретиться с насмешливо-торжествующим взглядом майора. А как все шло прекрасно. И на тебе! Словно затмение наступило. До сих пор непонятно, что получилось? Почему не вышел вовремя? И главное — это и сейчас плохо — нет твердой уверенности, что развернулись там, где нужно… Но стоп! Работать! Не отвлекаться! Впереди самое сложное — выход на полигон.

Я рассчитываю время выхода, измеряю снос самолета и начинаю отыскивать железную дорогу, которую должны скоро пересечь. На ней я детально сориентируюсь, определю путевую, ветер и прицельные величины.

Что за черт! Опять какая-то напасть! Напряженно смотрю вперед, но «железки» нет и нет, будто провалилась. Хотя еще 5 минут лету, — успокаиваю себя, — можно и не увидеть. И тут же чувствую, что сам себе лгу. Допустим, она незаметна, — разоблачает чей-то голос, — но города-то уже отчетливо должны быть видны: Шахтерск, Бирюзовск, Крутоярск.

Слышу:

— Где летим?

Вот оно началось! Невольно голова втягивается в плечи, точно в ожидании удара. А тело, пронизанное мелким ознобом, сжимается в комок.

Оборачиваюсь и, стараясь не поднимать глаз, карандашом очерчиваю на карте район перед железной дорогой.

— Вот здесь.

Рахов опять отодвигается вглубь кабины.

«Наврал! Наврал! Позор! — слышу чей-то голос и хочется крикнуть в ответ: — А может, не наврал! Скоро все будет ясно…»

Время вышло. Внизу бескрайняя степь и бесчисленные глаза озер. Я сижу ни жив ни мертв, не чувствуя своего тела, убитый горем и стыдом. Как бурав, сверлит меня насквозь: «Потерял ориентировку! Потерял ориентировку! Потерял…»

— Где летим, товарищ курсант? — откуда-то издалека слышится голос майора, выводя из оцепенения.

Где летим?.. Если бы я только знал… Что делать? Признаться?.. Опозориться перед всеми. Попросить помощи?.. Расписаться в собственном убожестве… Нет! Ни за что! Не может быть, чтобы не восстановил. Район-то знаю…

— Подождите, сориентируюсь.

— Ну, ну, — вроде даже довольно соглашается Рахов.

Я всматриваюсь в карту и местность. Ни одного знакомого ориентира! Просто удивительно, будто сроду здесь не летал!..

Снова какие-то безвестные озера, мелкие неприметные деревнешки. И как назло — ничего характерного! Не за что глазу уцепиться!.. А может, давно проскочили «железку», а я не заметил? Поворотный-то прошли позже!.. Спокойно!.. Основное — не дрожать и рассуждать логически.

— Товарищ курсант, где находимся? — снова голос майора.

— Подождите еще, — как можно спокойней отвечаю. — Только бы не вышел из себя Рахов, да не раскричался. Когда на меня кричат — совсем не соображаю.

Но проверяющий и на этот раз мирно уселся на свое место. В любом месте, где бы ни был, я должен видеть уже Надеждинск — крупный город с заводскими трубами. Но и его не вижу, хотя обшарил весь горизонт, аж шея заболела. Уверен, знаю, чувствую — здесь где-то он, перед самым носом, но пока что не найду…

Внезапно в поле зрения попадает большое круглое озеро с песчаной косой посредине. Айсакуль?! Неужели оно?! Но в нашем районе полетов оно единственное, неповторимое и перепутать с другими невозможно…

Отыскиваю на карте. Трудно поверить, что так уклонились! А вон северная железная дорога! Игрушечный электровозик тянет змейку крошечных вагончиков. А вон! Вон! Левее Надеждинск! Прикрылся дымом, как груздь травой, попробуй разыщи! И совсем не там, где я его искал. Выходит, мы не дошли до поворотного. Развернулись раньше. А почему?.. Но это потом…

— Разворот влево! Курс 270! — командую и, улыбаясь радостно-виновато, оборачиваюсь к майору. Тот придвигается.

Я показываю карандашом озеро, город, место самолета. Майор согласно кивает головой и тоже — даже удивительно! — улыбается.

Ну теперь жить можно! Кричать хочется, как после раскрытия парашюта. Я с подъемом продолжаю работать. Главное сейчас — выйти на цель в заданное время и поразить ее…

К счастью, я вовремя вышел на полигон и на «отлично» отработался.

После посадки я вылез из кабины последним. Даже немного задержался. Нехотя подошел к майору, жадно курившему за хвостом самолета, доложил о выполнении задания.

— Разрешите получить замечания.

Майор, бросив окурок в траву, растер его каблуком сапога и внимательно поглядел не меня.

«Сейчас раздавит, как окурок… Интересно, какое ждет наказание?.. Отстранение от полетов?.. Или «губа»?»