— Не вздумай! Отпусти себя! Сейчас… же!

— А-а-а-а-а, — послушалась его девушка и после того, как её тело дёрнулось сильнее обычного, и она в муке удовольствия выгнулась в спине, Александр опустился на неё сверху и оберегающее обнял всем собой, чтобы поглощать всё, что с ней сам же и сотворил, и не пропустить ни единого движения её разрядки, ни малейшего выплеска её наслаждения.

После того как она успокоилась и затихла, он вышел из неё и повалился рядом на бок, тут же притянув её к себе и соорудив из их тел позу «ложек». Парень ничего абсолютно не соображал, а просто чувствовал, что оторваться от неё у него сейчас столько же шансов, сколько вернуться в свой сон и натянуть-таки тот упрямый презерватив.

— Боже, Жак… — он поцеловал её в место своего засоса за ушком, пытаясь при этом пальцами нащупать на её животе хоть махонькую жировую складочку и ущипнуть за неё, но, увы, тщетно, — то, как тебя всю бьёт и колотит, твой крик, будь я проклят, если это не лучшее, что я видел и слышал в своей жизни. Это даже лучше, чем…V12 моей малышки на перевале Далл. Где, черт побери, ты была всё это время?

Жаклин, тоже дышала с трудом, но всё-таки сумела в ответ хихикнуть.

— Ты хотел бы встретить меня еще раньше? — она чуть развернула к нему голову, накрыв его руки у себя на животе своими. — Когда тебе было сколько — пятнадцать? А не рановато ли?

— В самый раз, — он улыбнулся и чмокнул её в плечико. Они замолчали, просто переваривая ощущения от этого утра, да и вообще от всего посещения этой квартиры в целом. Каждый из них понимал, что пришла пора уходить.

— Мне нужно проведать Маркаса, — начала Жаклин, чуть переведя дыхание.

Последовала небольшая пауза.

— Ну, Маркаса, так Маркаса. Но я, признаться, надеялся отвезти тебя к дядюшке. Он наверняка уже звонил.

— Угу… скорей всего. А потом, я уверена, сразу же позвонил Эшли, и что она ему сказала, одному Богу известно. Еще и поэтому мне обязательно нужно с ней повидаться. — Она развернулась к любимому лицом и поцеловала в краешек губ, после чего носом уткнулась в линию челюсти.

— Не бойся. Эшли я беру на себя. — Он погладил её по волосам, после чего отстранился и чмокнул в кончик носа. — И вообще, это было бы очень хорошо, если бы он позвонил Эшли — она всё правильно ему скажет, можешь даже не сомневаться. — Юноша раскрытыми ладонями начал гладить её по спине, опять, в тысячный уже раз, даря чувство успокоения.

— Очень надеюсь. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А пока… что здесь можно сделать: почистить зубы, принять душ, выпить кофе, причесаться? — она показательно растянула в разные стороны кончиками пальцев свои «пружинки», демонстрируя «воронье гнездо».

— Умыться.

— Ну и на этом спасибо, — девушка чмокнула его в шею. — Это — туда? — ткнула она пальчиком в одну из дверей спальни.

— Нет. Кажется, нет. Это гардеробная. Ванная там, — махнул парень рукой в противоположную стену, где тоже была дверь, но более узкая и со стеклянной вставкой.

— Оу, точно. Эта больше похожа на дверь ванной.

Вчера, сказав друг другу такие важные слова, они, по новой раскидав одежду вокруг кровати, закрепили свои признания еще одним раундом. После чего оба, выдохнувшиеся до упора, моментально провалились в сон, уткнувшись один в другого как пазлы и укрывшись искусственным короткошерстным покрывалом.

Поэтому сейчас Жаклин предстояло встать с кровати и предстать перед Александром в «костюме Евы».

Это было вполне понятно — будучи возбуждённой, не стесняться того, что этот мужчина входит в тебя своим членом и проводит рукой у тебя между ног, но когда тебе предстоит уже в нормальном, вменяемом состоянии просто встать и одеться, то этот стриптиз наоборот сковывает тебя как начинающую модель — первые промеры её фигуры.

— Ты не мог бы отвернуться? — смущенно-недовольно обратилась к юноше Жак, встав к нему боком возле кровати и поочерёдно всовывая ноги в свои трусики.

Александр вытянулся на смятом покрывале во весь свой немалый рост нагишом и, судя по всему, не стеснялся этого ни грамма. Он сцепил у себя на затылке кисти рук в замок, для лучшего угла обзора, и с довольным видом наблюдал за манипуляциями своей девушки. Услышав её просьбу, «нудист» прищурился так, как будто она попросила его… оформить обе здешние детские вместо его сестры и её подруги.

— Чего-о-о?

— Что слышал. Ну, или закрой глаза. Чего интересного смотреть, как человек одевается?

— Пфф… — фыркнул в сторону юноша, — много ты понимаешь. — Он сел в кровати, наблюдая, как Жаклин надевает на голое тело свитер, поскольку её бюстгальтер, «приказавший долго жить», так сказать, грудью защищая грудь своей владелицы от посягательств, лежал сейчас «бездыханной тушкой» где-то в холле, за диваном. — Твоё одевание это как… — он пожевал губы, — как вишенка на торте! — и только Жаклин, оглянувшись, рассмотрела в его глазах своих уже, можно сказать, корешей — бесенят, двое из которых еще уплетали за обе щеки остатки белкового торта, а остальные уже кидались кремом и пуляли косточки от вишен друг в друга, как их хозяин рванул с кровати молниеносным движением хорошего боксёра, чтобы схватить свою девушка в охапку и опять повалить рядом с собой на подушки.

И он обязательно добился бы желаемого, если бы она, завизжав так, что чуть не довела его барабанные перепонки до инфаркта, не спрыгнула с подиума одним прыжком и пулей не рванула в ванную под не менее громкий хохот её мужчины.

После того как Александр, уже в джинсах, присоединился к Жаклин у умывальника, и они там набрызгались водой вдоволь, девушка, напоследок стряхнув с пальцев воду ему в лицо, так же быстро метнулась назад в спальню. Сходив за джинсами в холл, она не удержалась и открыла дверь в гардеробную — очень уж ей нравилось рассматривать варианты хитро-мудрых решений устройства полочек, шкафчиков и вешалок.

В этой всё было очень и очень лаконично: такое же, как по всей квартире, светлое дерево, из которого сделали явно на заказ три ряда нижнего яруса ящиков на манер комода. Следующим ярусом шли вешалки и полочки, а под самым потолком ниши для коробок перемежались с закрытыми, сквозными антресолями. Так же тут была предусмотрена откидная гладильная доска, большое студийное зеркало и небольшая, в две ступеньки, лестница — сидушка. Жаклин вошла в комнату и первым делом натянула на себя джинсы, попутно заметив, что обязательно нужно приобрести прокладки на каждый день — её трусики сильно промокли всеми этими… последствиями их волшебного пробуждения. Пусть даже эти последствия пока были и не столь далеко идущими, как ей хотелось бы.

Она пригладила пятернями волосы перед зеркалом, после чего бездумно стала открывать и закрывать пустые ящики под звуки голоса своего молодого человека, доносящиеся из коридора, который, судя по обрывкам фраз, объяснялся со своей матерью по телефону.

— Нравится?

Жаклин слегка вздрогнула, не ожидая услышать его почти позади себя.

— Оу… дда… мне интересны гардеробные. Наверное, я барахольщица, как и Сула, — она улыбнулась, вспомнив свою хулиганку. — У нас с Чарльзом нет гардеробных — в старых домах их не делали. Да и в моей квартире в Лондоне тоже отдельного гардероба нет. А мне бы хотелось. — Девушка обвела взглядом мебель от пола до потолка. — Это так… упорядочивает пространство, «разгружает» его, делает многое удобным, современным.

Александр подошел и положил руки ей на талию и, зарывшись носом в «пружинки», глубоко, с наслаждением вдохнул, после чего сладко пососал мочку её ушка.

— М-м-м… — эротичным низким шепотком протянул он притихшей девушке в это самое ушко. — Жак…

— А.

— … поехали отсюда, пока я тоже… не полюбил гардеробные.

Сложив пустую бутылку из-под шампанского, бокалы-флюте и испорченный бюстгальтер в два отдельных пакета, которые Александр нашел где-то в будущих детских, они расправили смятые покрывала и вытерли, как смогли, упаковочной бумагой брызги в ванной.

Перед самым выходом парень еще раз прошел по комнатам и проверил, не оставили ли они что-нибудь после себя — видимо, он действительно очень серьёзно относился к тому, чтобы не дай Бог, не подвести свою младшую сестрёнку.