Коридор был почти пуст, и она увидела ЕГО сразу. И, конечно же, моментально узнала.

Глава 8 Режим “авиа”

Глава 8

Режим «авиа».

Первым же желанием Жак было развернуться на сто восемьдесят градусов и рвануть назад, к себе, в ординаторскую, и побыстрее, и спрятаться там.

«Я боюсь». — Она ждала этой встречи полтора месяца, собиралась на неё две недели и оказалась совершенно не готова.

Но было поздно — время резких телодвижений прошло. Мгновенно это уясним, Жаклин пересилила себя и сделала вдох.

Ей тут же захотелось ускорить шаг, а потом перейти на бег и с разбега наброситься на этого сладкого, такого желанного засранца и повалить его на пол, и почувствовать…

«Спокойно, Жак! Без фанатизма!»

Их оказалось четверо. Они сидели под кабинетом респираторной механики. Вернее, сидели на скамье только трое с Александром по центру, а один стоял рядом.

Алекс доктора Рочестер не видел, поскольку углубился в изучение листка в его руках, видимо, медицинскими данными.

Жаклин, же приближаясь и стараясь передвигаться как можно незаметней, вцепилась в парня глазами мёртвой хваткой питбуля.

Он был и всё тем же, и уже будто другим. Немножко… самую малость.

Приблизившись, девушка уже справилась с собой и приготовилась разыграть всё так, как планировала.

— Алекс? — Обратилась она к нему интонациями встречи с Елизаветой II.

Парень резко поднял голову, и «тюльпаны» тут же раскрылись, не зная удержу.

«Мда-а-а… — Жаклин мысленно сделала жест «рука-лицо», как только получила первую мгновенную порцию любования этим произведением природы. — Боже всемилостивый, какой же он… красивущий! Господи, дай мне силы! — вспомнив, что надо дышать, она вдохнула и уже спокойней продолжила: — Ну, здравствуйте, мои старые добрые распахнутые «тюльпаны».

При этом влюблённая изо всех сил старалась «тушить» свои глаза, чтобы они не выдали её с потрохами, и молилась, что вспомнила об этом вовремя.

Не вышло. Александр всё заметил. Опыт. Он либо есть, либо его нет.

«Ну-ну, — мысленно усмехнулся юноша, увидев, как вспыхнули глаза девушки при взгляде на него, — что на этот раз?» — Но здесь он уже оказался не на своей территории, тут он в гостях, и правил балом не он, поэтому шотландец расслабился и поплыл по течению.

— Жаклин? Что ты здесь делаешь? — выпалил он, вскочил со скамьи, и тут же запнулся на полуслове.

Через мгновение они оба рассмеялись.

«Пусть порадуется, что ей удалось застать меня врасплох», — подумал Алекс.

— Ах, да, извини, ты же здесь работаешь, я совсем забыл. Привет. Как дела? — он смущенно свернул свой листок в трубочку.

— Ты меня раскусил, Алекс. Привет. Я в порядке. А ты как? — Жаклин вспомнила все тренировки общения с дядюшкиными коллегами в детстве и великосветский тон.

— Я нормально, — отдежурил своё фразой Александр.

— Пойдём-ка, отойдём в сторонку, — врач показала на «карман» в коридоре.

Парни, с которыми сидел Алекс, пооткрывали было рты и уставились на парочку, но, поняв, что это просто встретились двое знакомых, быстро потеряли к ним интерес. К тому же, оксфордские студенты — воспитанные мальчики, и не суют свой нос в чужие случайные встречи.

«Она сильно похудела, — думал МакЛарен-младший, следуя за девушкой, — вообще одна кожа да кости. Костюмчик вон… пустой прям».

— Ну, — разворачиваясь и прислоняясь к подоконнику «карманного» окна, Жаклин вскинула подбородок, — а что ты здесь делаешь? Я надеюсь, ты здоров?

«И вообще, она какая-то другая», — продолжил студент.

— Я тоже надеюсь, — он улыбнулся. — Прохожу медкомиссию для зачисления в футбольную команду колледжа. Ты, наверное, должна знать, что так положено.

— Да-да, конечно, я знаю, но я не думала, что ты у нас такой футболист. — Жаклин открыто прошлась глазами по парню от макушки до носков кроссовок. — Как-нибудь обязательно приду за тебя поболеть. Ты давно приехал из дому? Как там Глазго, как Дженни, как Алиса?

«Да это вообще не та англичаночка, которая была там, дома», — успел огорчиться паренёк.

— Да-а-а-а… нормально, — он засунул руки в задние карманы джинсов и перекатился с пятки на носок. — Мать работает, Дженни учится, они передавали тебе привет — я попозже собирался тебе позвонить.

«Как же! Дождёшься тебя!» — улыбнулась Жак.

«Твою мать! Что я тут стою перед ней как пацан, бубню что-то. А она вон какая здесь, оказывается: вся из себя деловая, важная, при форме», — продолжил Александр, чувствуя поднимающуюся не пойми почему и откуда волну радости, и на автомате облизнул губы.

Увидев это, Жаклин просто мысленно сделала рукой «Yes!» и поняла, что её расчёт на то, что перед её любимым появится уже не гостья-сиротка из Оксфорда, а женщина-врач, компетентный профессионал при исполнении, в форме и с документами в руках, оказался верным, и что это работает, черт возьми — парень явно под впечатлением.

Что же касается её настроения и энергетики, в которые она старательно кутала себя возле этого красавца, то это было настроение женщины, которая, полюбив, попыталась добиться взаимных чувств, но, получив в ответ только «холод» и «дистанцию», свернула свои «хотелки» в узелок, добавив туда немного гордости и самодостаточности, и теперь будет из этого узелка потчевать этого мужчину его же продуктом столько, сколько мужчина сможет унести.

И всё это должно строиться на фундаменте боли и отчаяния с её стороны.

«А уж чего-чего, а боли и отчаяния у меня по горло».

Если это не сработает, Жаклин готова опять смириться.

— Спасибо. — Врач не сводила глаз с любимого лица и с трудом контролировала себя и ситуацию. — Я уже опять начинаю собираться в гости к дядюшке. Когда поеду, обязательно повидаюсь с ними — они очень хорошие.

— Ты собираешься в Глазго?

— Я всегда собираюсь в Глазго, — девушка смущенно-самокритично улыбнулась. — Собираюсь-собираюсь, — она засмеялась, — а потом еду. Но я думаю на каникулах дядюшку всё-таки навестить.

И это была чистейшая правда — она действительно собиралась на рождественские каникулы в Глазго, ибо полагала, что Алекс тоже на Рождество поедет домой.

И её расчет в очередной раз оказался верным.

— Да, я тоже на каникулах собираюсь домой если справлюсь с учебой, — юноша всё никак не мог перетянуть на себя выгодность своих эмоциональных позиций в разговоре, они так и продолжали общаться на манер учительница — ученик. Но он видел, чувствовал, улавливал, что всё еще нравится этой девушке.

— Кстати, как твоя уч… — хотела было спросить «учительница», но тут зазвонил телефон у одного из парней, оставшихся на скамье перед кабинетом. Парень совершенно свободно достал аппарат и собрался ответить на звонок.

Услышав рингтон, доктор Рочестер выглянула из-за своего визави, отгораживающего её от парней, и, в мгновение ока превратившись от картинки в маленькую, злую и взрывоопасную, как триста тонн тротила, ведьмочку, взрослым, строгим, непререкаемым тоном, отчеканила каждое слово:

— Молодой человек, Вы должны немедленно отключить свой телефон. Разве не заметили запрещающий знак при входе? Здесь стоит сложная, чувствительная аппаратура. Волны связи могут помешать её работе и исказить показания. Здесь как в самолёте. Если в Вашем аппарате имеется режим «авиа», активируйте его, будьте так любезны, если же, нет, то отключите его полностью. Поверьте, это в Ваших же интересах.

Огорошенный паренёк быстро нажал на экран, и ей телефон, пискнув, отключился.

Но врач уже переключилась на остальных двух потенциальных спортсменов и начала буравить взглядом соседей парня, отмерив им по сто пятьдесят тонн взрывчатки каждому. Те молча смотрели на девушку, как бандерлоги на мудрого Каа.

— Это всех касается. — Жаклин и не думала отступать.

Парни потянулись к своим карманам. Когда их аппараты тоже перестали подавать признаки жизни, доктор Рочестер сменила гнев на милость.

— Большое спасибо, — поблагодарила она и опять спряталась за своего визави.