Ролингс по-прежнему носил оружие - в приграничных районах только дурак добровольно останется безоружным.

Несколько месяцев они провели вместе. Знания Лонгтри в области Библии и духовной материи впечатляли Ролингса, а взамен он учил парня стрелять.

Протягивая мальчишке старый добрый Кольт Драгун 44го калибра, он муштровал его каждый день в течение нескольких часов, пока Лонгтри не научился сбивать яблоко с дерева с расстояния в двенадцать метров одним быстрым, решительным движением.

А в юго-восточной Монтане пути Ролингса и Лонгтри разошлись.

Лонгтри нашёл своего дядю Одинокого Ястреба, которого не было в поселении в день набега Сиу, и который не успел вернуться туда до того, как Лонгтри забрали в миссионерскую школу.

У Одинокого Ястреба и его семьи была небольшая хижина на берегу Паудер-Ривер. Там Лонгтри и провёл следующие пять лет своей жизни.

Брат его матери был человеком практичным.

Они видел, что старый уклад быстро погибал, и для индейцев наступало новое будущее.

Сам он жил, скорее, как белый, а не как краснокожий.

Он знал, что молодому парню нужно обучиться профессии, чтобы выжить в будущем.

Но он также был уверен, что человек обязан знать и чтить традиции предков.

И Одинокий Ястреб нашёл способ, как применить к юному Лонгтри оба подхода: он решил обучить его быть разведчиком, используя, в том числе, и старые знания своего народа.

Следующие пять лет под опекой Одинокого Ястреба Лонгтри учился «видеть знаки»: выслеживать животных и людей и получать огромное количество сведений из таких ничтожных, казалось бы, подсказок как следы от ботинок, отпечатки копыт и сломанные травинки.

Он в совершенстве овладел навыками поиска троп.

Позже научился врачевать раны.

Он узнал, какие травы и коренья можно употреблять в пищу, а какие - использовать в качестве лекарства; как найти и выследить дичь; как отыскать воду и многое-многое другое.

Он научился охотиться и сражаться с ножом, топором, копьём, луком и стрелами.

Он мог стрелять чуть ли не с закрытыми глазами и ориентироваться на местности по солнцу и звёздам.

Дядя обучил его искусству скрытности и маскировки.

В общем, всё, что Кроу узнали за тысячи лет существования племени, Лонгтри постиг за несколько лет.

А пять лет спустя Лонгтри ушёл от дяди и вступил в ряды армии в качестве индейского разведчика.

Следующие шесть лет он воевал на стороне белых против Команчи и Шайеннов.

После этого, сытый по горло жестокостью, смертями и пролитой обеими сторонами кровью, он перебрался в Сан-Франциско.

Где, помимо прочего, сделал себе имя безжалостного кулачного бойца по кличке Малыш Кроу.

И всё шло прекрасно, пока один ирландский сорвиголова по имени Джимми Эллиот не устроил Лонгтри такую взбучку, что тот до смерти не забудет.

Лонгтри не упал духом. Он устал работать кулаками и периодически получать по морде. И направился в Аризону, где, воспользовавшись своим умением разведчика, стал охотником за головами.

За шесть лет службы выследил и доставил (мёртвыми или живыми) по месту назначения тридцать человек. После таких впечатляющих успехов его назначили заместителем маршала на территории Нью-Мексико, затем - на территории штата Юта, и, в конце концов, Лонгтри получил должность федерального маршала.

И теперь, после всех совершённых им убийств, после всех пойманных и доставленных осуждённых и убийц, Лонгтри предстоит охота за чем-то иным.

Убийца, действующий как человек.

Но проявляющий голод животного.

-21-

Было уже поздно, когда Лонгтри нашёл тело.

Он спускался по склону, поросшему дубами, на окраине Волчьей Бухты, когда увидел что-то, похожее на припорошенную тонким слоем снега руку.

Натянув поводья и остановив коня, Лонгтри спешился и начал пробираться к увиденному через сугробы.

Среди холмов яростно завывал порывистый ветер.

Длинный плащ из кожи бизона громко хлопал мужчину по ногам, когда он склонился вниз и начал раскапывать останки.

Лонгтри достал масляную лампу и зажёг её.

С откапыванием тела можно было и не спешить.

Особенно этой ночью при морозном ветре и сильном снегопаде.

Лонгтри мог сказать лишь то, что погибшему было лет сорок-сорок пять. И всё.

Тело было изуродовано, грудная и брюшная полости вскрыты, как консервные банки.

Порезанная и разорванная когтями плоть смешалась в одну массу с распоротой одеждой.

Обе ноги были отгрызены ниже колен, и кожа содрана.

Голова была перекручена таким образом, что лежала лицом вниз.

Обе руки были оторваны.

Одна пропала, а вторая лежала неподалёку, искромсанная, со следами зубов, и в окрашенном кровью, промёрзшем кулаке был зажат кольт.

Лонгтри попытался перевернуть тело, но оно примёрзло к земле.

Он осторожно расчистил перчатками небольшое пространство от снега.

Вокруг было совсем мало крови, да и та уже смёрзлась в мерцающие кристаллы.

Слишком мало для бойни подобного размаха.

Лонгтри предположил, что мужчину убили в другом месте, а сюда притащили. Затем выпотрошили и изуродовали уже на месте.

Он огляделся в поисках пропавших ног, но их нигде не было видно.

Маршал ещё раз осмотрел тело в подрагивающем свете фонаря.

Учитывая характер бойни, сложно было сказать, как именно умер этот человек.

Горло было разорвано, и в открывшейся дыре белым светились закрученные по спирали позвонки и разорванные связки.

Человек был покалечен везде, и любая из этих ран могла послужить причиной смерти.

Лонгтри подумал, что нападение, должно быть, было внезапным и яростным.

Хотя, нет... Не слишком внезапным. Мужчина ведь успел вытащить револьвер, пусть тот и не очень ему помог.

Первая атака была свирепой, бесчеловечной, за гранью понимания.

Мужчина был мёртв задолго до того, как его притащили сюда и распотрошили.

Лонгтри как мог изучил раны в дрожащем свете.

Следы зубов и когтей не оставляли сомнений: такие могло сделать только животное.

Огромный, мощный зверь с железными крючковатыми когтями и челюстями, которые смыкаются, как медвежьи капканы.

Ни один человек не обладает подобной силой.

Ни один обезумевший - не важно, насколько возбуждённый - не мог бы набраться сил, чтобы буквально разорвать мужчину в клочья.

А инструменты, которыми можно бы было нанести подобные раны, очень сложны для воспроизведения.

Убийца в Волчьей Бухте был зверем.

Тип: неизвестен.

Сжав зубы и втянув через нос морозный воздух, Лонгтри поднял оторванную руку.

Она была похожа на замороженную баранью ногу.

Зажав конечность между своими коленями, Лонгтри попытался вытащить из окоченевших пальцев оружие.

Ему надо знать, стреляли ли из него.

Трупное окоченение и мороз превратили руку в ледяную скульптуру.

Пальцы отломались, как хрустящие хлебные палочки, когда Лонгтри начал разжимать их на рукояти кольта.

Два пальца отвалились полностью и упали в снег.

Отвратительная работа.

Но Лонгтри такое проделывал уже не в первый раз.

Человеку его профессии часто приходится убеждать мёртвых открыть ему свои секреты.

Из револьвера стреляли - в барабане осталось лишь три патрона.

Лонгтри положил оружие и руку рядом с телом.

Забравшись на коня, шериф въехал в пересохшее русло реки, окружённое с двух сторон зарослями сосен.

Он привязан коня к дереву и нарубил топором немного дров.

В низине ветер стал тише, и Лонгтри смог разжечь огонь.

Ночь он проведёт здесь.

Утром отвезёт тело в Волчью Бухту и приступит к делу, ради которого приехал.

Лонгтри снял с коня седло, достал из седельной сумки одеяло и растянул его на камнях, чтобы оно просушилось - одеяло было мокрым от конского пота. Лонгтри свернулся калачиком перед пылающим костром, пожевал вяленого мяса из сумки с едой.

И задремал.