— Я не знаю, клянусь тебе, мне очень страшно, — ответила она и сделала шаг, на этот раз ему навстречу, практически упав в раскрытые объятия.

Он забыл о том, что ему надо было срочно возвращаться к делам. Они стояли, обнявшись, у самого края внешнего города: две затерявшиеся в зелени маленькие букашки, которых жизнь только и ищет возможности раздавить.

Гений никогда не чувствовал себя таким слабым и потерянным и вместе с тем никогда не чувствовал такой решимости это изменить.

— Позвоним Роулсу прямо сейчас.

— В час ночи? — спросила Эмри.

— Почему бы и нет. Пойдём, — он выпустил Эмри из рук и забрал тарелку с бортика бассейна.

— Но ведь уже поздно для звонков, — слабо возразила она.

Гений доел последний кусок пирога и улыбнулся ей.

— Ты права. Пойдём лучше встретимся с ним лично.

Это показалось Эмри настолько безумным, что и она тоже улыбнулась.

— Знаешь, чего мне хочется? — спросила она, уже менее подавленно.

— Чего?

Вместо ответа она размахнулась и запустила тарелку в стену корпорации. Тонкий прозрачный фарфор, за который она когда-то отдала целое состояние, красиво разлетелся на мелкие кусочки, встретившись на своём пути с непреодолимым препятствием в виде монолитной стены.

XVII

Джил встретила Гения случайно: в четыре часа утра они столкнулись в одном из баров корпорации. Джил только что взяла оттуда кофе, а Гений намеревался смешать что-нибудь более сильное. Для него это была уже вторая ночь без сна, поэтому у него было смутное ощущение нереальности происходящего, лёгкая тошнота и лицо, на котором написано неизвестное простым смертным блаженство.

Джил тоже выглядела уставшей, но гораздо меньше: весь вечер и почти уже всю ночь она провела за очередным просмотром эпизодов не слишком увлекательной жизни Эс. И так и не нашла, несмотря на все свои усилия, того, что её интересовало. Если Джим Роулс не захотел отвечать ей, как Эс связан с комитетом, она была твёрдо намерена узнать это и без него.

— Что ты здесь делаешь? — спросил её Гений, забрасывая в автомат таблетки.

— Готовлюсь сопровождать экспертов, — соврала она.

— По поводу экспертов: где Роулс? И где его переводчица?

— А, ты не знаешь, — сказала Джил, зевнув, — он улетел во Второй сектор до вечера. По поводу переводчицы: не знаю. Вряд ли она ему там понадобится. Вряд ли она ему вообще где-то понадобится. А что?

Джил внимательно посмотрела на него, словно пытаясь понять, к чему он клонит. Неужели он догадался обо всём и без неё?

— Да у меня есть к нему одно дело, очень важное.

— Очень интересно, — Джил поставила свой стакан на стойку, — и прямо за моей спиной. Рассказывай.

— Ну, я не знаю, с чего начать, — сказал он, глотнув мутноватую воду из своего стакана. — В общем, у меня теперь есть дочь.

Джил порадовалась тому, что не успела отпить кофе.

— А я смотрю, твоя личная жизнь развивается с четвёртой космической скоростью.

— Ты можешь хотя бы сейчас не шутить? — попросил он.

— Да я сама серьёзность, — сказала она, подумав, что у Эмри, видимо, нет совсем никакой совести.

— Эта переводчица — моя дочь, — продолжил он.

Джил покачала головой.

— Когда у тебя день рождения? — спросила она задумчиво.

— А что? — Гений нахмурился.

— Да так, хочу подарить тебе зеркало. И ещё: ты знаешь, что такое детская энциклопедия? Вот там есть очень интересная глава про законы Менделя, почитай.

— Очень смешно, — сказал он, хотя шутку абсолютно не оценил. Он не стал говорить Джил, что если её представления об управлении находятся на уровне восемнадцатого века, то познания в генетике застряли на уровне первобытнообщинного строя. — Ты, я так понимаю, намекаешь на то, что она тёмная брюнетка, а мы с Эмри нет. Ну, такое случается. И с довольно высокой вероятностью.

«Я намекаю на то, что ты слепой идиот», — подумала Джил, но вслух говорить этого, конечно, не стала.

— Да в чём дело? — раздражённо спросил он.

Джил сделала такое лицо, как будто только что съела лимон целиком.

— Что даёт тебе основания считать её своей дочерью? Уж не Эмри ли тебе это сказала? Позволь я побуду голосом твоего здравого смысла, раз уж у тебя его нет.

— Вообще-то я не собирался обсуждать это с тобой, — не очень уверенно сказал ей Гений, но тут же продолжил: — Её дочери семнадцать лет. Мы расстались восемнадцать лет назад. Ты, конечно, можешь сказать, что это ещё ничего не доказывает. Но ты её не знаешь. Да и даже если бы на её месте был любой другой человек, другая женщина, что могло бы заставить её завести ребёнка с кем-то ещё, кого она вряд ли успела бы хорошо узнать? Какие причины могут к этому подтолкнуть, а, Джил?

«Да откуда я знаю, какие причины заставляют женщин заводить детей от мужчин, которых они знают от силы пару недель», — устало подумала Джил. Она решила, что её мозг недостаточно извращён и слишком утомлён для таких построений.

— Какие угодно, — ответила она, решив не спорить слишком уж яростно.

Джил подумала о том, что, может, лучше и не расстраивать его рассказами о том, что мир жесток, несправедлив и в нём нет почти ничего хорошего. Она уже давно смирилась с тем, что Гений живёт в какой-то параллельной реальности и радовалась только тому, что в своё время догадалась не рассказать ему правду про Эс. Чем больше она узнавала Гения, тем больше убеждалась в том, что ничего хорошего из этого бы не вышло. Под хорошим она, конечно, имела в виду хотя бы разрыв отношений с Эмри и справедливое отношение к Эс. Воображение Джил рисовало ей и более приятные садистские варианты, но она старалась не слишком уж летать в облаках. У Джил было очень сильное подозрение, что в реальности всё вышло бы куда более досадно: Эмри устроила бы истерику, и Гений очень даже мог пойти у неё на поводу.

Но Джил уже давно всё решила: она понимала, что оттягивать финал этой отвратительной драмы нельзя. Да и честно сказать, её до смерти утомила эта слащавая парочка, словно сошедшая с рекламных баннеров, — Эмри и Эс. Последнее время она как будто смотрела жутко неинтересный сериал про то, как Эс ухаживает за девушкой, женится на ней, они покупают один дом, потом другой, побольше, заводят собаку и выращивают детей, периодически участвуя в бессмысленной болтовне в комитете, споря о том, какой сорт сыра вкуснее и куда поехать на выходных. Джил психовала от нудной бессмысленности их существования: она всё не могла добраться до того куска, в котором Эс становится секретным агентом.

Джил немного даже понимала Гения: неудивительно, что он игнорировал реальную жизнь. Посмотрев зубодробительно скучную историю жизни бывшего любовника, она решила, что тоже по возможности будет её игнорировать. Джил чувствовала себя так, будто случайно подсмотрела фильм с возрастным ограничением 30+ и тем самым сломала себе психику. Душа компании, никогда не унывающий Эс, борец за справедливость, умело притворяющийся кем угодно, оказался таким скучным посредственным буржуа, что Джил подумала: смертным приговором она окажет ему огромную услугу.

— Раз уж мы встретились, — сказала она, решив не упустить своего шанса, — хочу сказать тебе, что, когда все вы будете на похоронах моего отца сегодня, я лично зайду в камеру к Эс и застрелю его. Ты же ничего не имеешь против?

— А что за спешка? — поинтересовался Гений, наливающий себе второй стакан подозрительно выглядящей химической смеси. — Это как-то нецивилизованно. Об этом стоит хотя бы сообщить ему заранее, да и вообще комитет тоже надо поставить в известность. Вдруг это вызовет их недовольство.

— Знаешь что? — всё с прежней задумчивостью в голосе откликнулась Джил. — Ты сам слышал, что комитету плевать на него. И ты сам сказал мне, что я могу сделать с ним всё, что мне угодно. Так что скажи спасибо за то, что я поставила в известность тебя. И за то, что смерть его будет лёгкой и мгновенной.

— Ну, я погорячился, когда это сказал, — Гений пожал плечами. — Пусть пока посидит в камере. Может, когда-нибудь у меня дойдут руки и я восстановлю его внешнюю память…