— Так это… Это были аплодисменты?

— Ну, можно и так сказать.

— А нам обязательно было самим готовить? Ведь вы каждый себе готовите сами!

— Пойдём, со стола нам убирать не обязательно. Да, теперь каждый хаарши, который возжелает нового блюда — будет сам его себе готовить. И пробовать, и экспериментировать. Но ты входишь в дом! И очень важно было именно вот такое вступление. Сейчас ты — убийца, насильник, преступник. Если бы это случилось в храме — там все бы всё поняли и этим закончилось. Но здесь к тебе сейчас очень неоднозначное отношение.

— Прости меня, Хаш. Я не смог…

— Не прощу, Коля. Мне нечего прощать. Ведь я люблю тебя такого, каков ты есть, и это очень хорошо, что ты таков! Благодаря этому мы оба живы.

— Так бы мы были бы живы и счастливы…

— Нет. Ведь если бы мы с тобой благополучно лежали в той комнате, мы бы обязательно занимались сексом. А потом — уснули бы. И не проснулись бы никогда. А дворец бы захватили. Может быть, и маму бы убили. Но нас — точно!

— Ё… — не смог удержаться я. Вот об этом я и не подумал.

— Вот именно. А я тебе сколько раз говорила: неважно, каков ты! В тебе масса недостатков, но в тебе уйма достоинств! Но и то, и другое можно эффективно применять. Папа это и делает. Он умудряется использовать даже твою нестандартность.

— Как это?

— А это уже у него спроси. Он лучше меня расскажет.

— Пойдём. Опять будут судить.

— Что я на этот раз совершил?

— Всё то же самое. Но судить теперь будут меня.

— Тебя? — я был изумлён до самых печёнок. Для меня небо рухнуло прямо в тарелку. Что могло произойти, чтобы судили хаала Смаарра?

— А ведь я тебе говорил, что мы — не безгрешные чудотворцы, — недовольно напомнил жрец. — И суд не для того, чтобы унизить меня или избавиться, а для того, чтобы принять правильное решение. И кто может его принять, как не королева?

— Но разве королева имеет власть над тобой?

— Конечно. Она же вершитель, законная власть.

— А то, что она твоя жена…

— Она мне не жена. Отсюда столько сложностей и проблем у вас с Хашеп. Но поверь, да сам увидишь: то, что она любит меня — не помешает ей принять самое правильное решение. Она хорошая королева. И поэтому я отдаю свою судьбу ей, и ты — тоже. Идём же.

— А я там зачем?

— Свидетелем.

На этот раз суд был почему-то не в храме, а на огромной площадке. Королева сидела на троне на возвышении, мы все стояли внизу. Судили, действительно, Смаарра. Но по сути речь шла обо мне.

— Хаал храма Северных Врат своей волей и без надлежащего обсуждения позволил человеку пронести и воспользоваться в наших городах их разрушительным оружием. Что повлекло многочисленные смерти и опасность для окружающих. И до сих пор вооружённый человек находится здесь, в любой момент может пустить своё оружие в ход, и даже охрана государыни не будет ему в том помехой.

Я уже хотел высказаться, что, мол, уже не могу, но на меня даже не обратили никакого внимания.

— Человек носит человеческое оружие. Никому из хаарши его не передавали и не показывали. Человек показал умение его правильно применять и умение сдерживать себя. В чём было нарушение?

— Человек сам по себе нестабильный элемент, а уж вооружённый…

— Да, опасность его возросла. Но в нужный момент он оказался опасным там, где надо, в результате стало менее опасно.

Я был в восторге! И чего я полез со своими оправданиями? Вот уж кому точно оправдания не нужны — так это Смаарру! У него даже оправдания используются вовремя!

— В другое время и в другом месте он может оказаться более опасным.

— Любой из нас опасен. Я опасен. Ты опасен. С каких пор жрец радеет о безопасности?

— Я лишь выношу на суд королевы обстоятельства дела. Хаал храма Северных Врат привнёс в наш мир оружие, более совершенное, чем имелось у окружающих, создав тем прецедент.

— На любое, самое совершенное оружие, найдётся своя защита. Мы можем спокойно и не торопясь создать такую защиту.

— Ну, ага, щаз! Философствовать каждый может!

— Даже ваши любимые драконы — и то не являются такой уж непреодолимой проблемой.

— Ты это говоришь только разделённый временем и пространством. Как ты залаешь, окажись с ними в одной реальности?

— Настаиваешь на практической проверке? Что ж, я готов.

— Ты готов отправиться к драконам добровольно?

— Это будет неверная трактовка знания. Я — там, это совсем не то же самое, что они — здесь. Ведь ты же предполагаешь применение драконов здесь? Пусть будет так. Я утверждаю, что ничего из твоей затеи не получится.

— Смаарр, — негромко, но очень внушительно бросила королева. — Ты уверен?

— Государыня, жрец не может быть уверен. Мы всегда идём путями непознанного.

— Ты ставишь под угрозу простых граждан.

— Простых граждан, себя и даже тебя. Я рискую уверять: на любое, самое грозное и совершенное оружие, найдётся свой способ его обезвредить. Пусть материализуют. Я прошу тебя разрешить этот эксперимент.

— Нет.

— Как скажешь. Тогда я иду против твоей воли.

— И берёшь на себя всю ответственность? — торопливо уточнил жрец.

— Разумеется. Всю полноту её.

— Тогда делай, — неожиданно сменила решение королева. — Пусть будет так. Все слышали. Хаал Смаарр берёт на себя судьбу мира. Со всей ответственностью за это. Я разрешаю.

Я посмотрел — народ как-то очень даже активно начал отодвигаться. Остались королева с охраной, мы с Хашеп и Сисишеп, да десяток жрецов. Ой, что будет? Я глянул на Смаарра — пусть он и застыл каменным изваянием, но вся поза, всё его напряжение говорит, что он сам с ужасом ждёт того, что натворил. Что он задумал, почему так рискует? Я неожиданно заметил, что сам — полностью спокоен. То ли оттого, что не знаю о задумке жреца, то ли потому, что верю ему безоговорочно?

Жрецы пошушукались и куда-то убежали. Да, принесённый инвентарь меня лично не поразил. Деревянные рамки, установленные на позаимствованных стульях, на них развешаны какие-то медные и бронзовые (или золотые?) висюльки… Потом жрецы застыли по обе стороны получившейся конструкции и что-то гнусаво запели. А, нет, вру! Это не гнусавость, это просто такая мелодия странная… Режущая, тянущая жилы из души...

Вдруг в небе с хлопком появились два дракона. Вот не вру, самые настоящие драконы! С крыльями. Хвостами. Длинными шеями. Если уж я обалдел — можете представить себе реакцию хаарши. Хотя, признаю, паника была образцовая: отступали и разбегались слаженно, без давки, не толкаясь локтями. Но этим только подчёркивая эффект появления крылатых зверюг.

Не знаю, то ли я был настолько ошарашен, то ли просто не воспринимал драконов всерьёз, привыкнув к ним, как сказочным персонажам, но я остался стоять где стоял. Разве что отошёл на пару шагов, когда они приземлялись. Стража закрыла собой трон королевы, но та успела куда-то исчезнуть. Минута молчания затягивалась. Охранники стояли насмерть, собираясь защищать свою правительницу. Большая часть толпы разбежалась, самые храбрые выглядывали из-за здания и окон, собираясь посмотреть на кровавое пиршество. Однако, драконы не спешили нападать. Оглядевшись (и явно заметив меня), они что-то сказали друг-другу. И тут… И тут я услышал родную до боли латынь!

— Уби сант нобис? Ту сик куид?

— Унде патет куод пексатум аликуод. Лам интележес.

И обратился ко мне, вежливо и культурно:

— Дик михи, уби сант?

— Экскьюз ми, — ответил я. — Ай донт спик ин латынь. Ду ю ноу эни лэнгвидж?

— Вот это да! — ответил дракон на чистом английском. — Не просто настоящий человек, но знающий язык Шекспира! Подскажите, юноша, где мы находимся?

— Вы находитесь на планете Хаарши. И вокруг вас — местные жители. Они не ожидали увидеть столь крупных хищников и разбежались.

— Это мы заметили. А как мы сюда попали?

— Вон те двое как-то выдернули вас из вашего родного мира, — я без зазрения совести указал рукой на горе-жрецов.