— А если я с тебя снимаю твою тряпку — я тебя разве не унижаю?

— А разве я претендую на большее? Я рабыня, и ничего от тебя не скрываю. Но и увидев тебя без лаара — я не буду учить тебя, как жить. Ни тебя, ни Хашеп. И вы знаете мой статус. Поэтому тебе не обязательно одеваться при мне, мы оба согласны со своим положением. Но если он попробует тебя раздеть — то это будет унижением. Поэтому он сначала унизился, показав, что имеет низший статус, и что ты не будешь в любом случае иметь статус ниже его.

Ох, как сложно! Сколько же правил я нарушаю, даже не зная? Впрочем, хаал уверял, что я имею возможность их сам же и создавать. Отлично, хорошо, что везде хожу с кобурой. А то было бы очень затруднительно потом доказывать, что это не нарушение статуса.

Но я ещё долго посмеивался вдруг, вспоминая эту гордую морду, которая стаскивает с себя лаар!

За обедом у гостей оказалась масса вопросов к человеку. То есть, как я понял, предыдущие две трапезы они либо ждали, пока мой статус подтвердится, либо просто эти вопросы копили. Причём, некоторые вопросы были на грани приличия в человеческом обществе, например, меня прямо спросили, как часто земляне используют рабов для плотских утех, и кому из своих знакомых и родственников доверю её тело, если увезу на Землю? Но в целом вопросы были рабочие и интересные. Спрашивали и о религии, как таковой, и о рабстве и способах наказания, интересовались количеством убитых за последние сто лет, что мы находим в телевидении и сетевых приложениях, зачем летаем в космос и что мы будем делать, если их жрецы полёты в космос запретят? Хашеп с Рамарупаром на этом фоне сидели незаметно, хотя я несколько раз ловил на себе его взгляд. Но что я мог с этим поделать?

Хорошо, что пресс-конференция ограничивается двумя часами обеда…

Зато после обеда меня потащили разбираться. Допрос в присутствии трёх жрецов. Как я обнаружил нападение на дворец, почему решил выйти в коридор, почему стрелял, как действует моё оружие и как ему противодействовать…

Вот на последнее я долго (аж секунд десять!) думал, что ответить. Но… Эти две недели в мире хаарши очень меня сильно изменили. Я стал по другому думать. И всё чаще задумываюсь — а что именно всунули мне в голову? Кроме языка? Образ мыслей? Чужую веру? Что? Я ведь не давал согласия, а они не спрашивали. Просто сделали, и всё. Но сейчас разум вертелся, как уж на сковородке, в секунду анализируя сотни вариантов и тысячи ответов. Так что я предпочёл сказать правду. Мол, оружие моё — земное, и я не собираюсь учить хаарши ни использовать его, ни защищаться от него. И демонстрировать его возможности тоже не буду. А вот не хочу.

Удивительно, но этот аргумент, в моём мире не имевший ни малейшего значения, здесь был воспринят. Хотя, я думаю, они решили «ничего, мы и сами узнаем».

И узнали. Очень скоро!

На вечернюю пробежку вокруг дворца я шёл, как на казнь. Обсудив этот вопрос с Сисишеп. Она сказала, что если хаал именно так сказал, то не сомневается, что я пойду. А раз он сказал — значит, надо идти.

Я не понимал, зачем мне это надо. То есть, понятно, что какая-то подстава кому-то, но — кому?

Их было трое. И место выбрано было очень удачно: заросли, никого…

Вот только удача — это явление обоюдное. Я даже не стал заводить разговоров, сразу достал пистолет. И вот это было действительно удачным ходом. Иначе бы не успел. Они просто стояли и смотрели на меня, а тут сзади раздался шорох… Я обернулся и выстрелил. Попал, а что ж тут не попасть, когда до цели полметра? А те, которые стояли — они уже бежали ко мне…

Бах. Бах.

Клац.

Это незабываемое ощущение, когда ты нажимаешь на спуск, а пистолет молчит. А морда приближается, взмахивает ножом… Я отмахнулся пистолетом и чисто случайно попал. Раздался скрежещущий звук, и к нему добавился жалобный скулёж. Потому что реакцией жрецов Рамарупар не обладал, и удар по яйцам привёл его в соответствующее состояние. Вот только патронов больше не было! А как убивать не стреляя — я не знал… Точнее, знал, но ещё не озверел настолько…

А вот Рамарупар — озверел. Чуть отойдя от моего удара, он снова бросился вперёд… Я уронил бесполезное оружие, скрестил руки, как тогда, в храме у Смаарра… Как ни странно, удалось поймать его за руку. Мы упали и покатились по земле, пытаясь отобрать нож друг у друга… Нож в двух сантиметрах от носа — это страшно! Но, что удивительно, чем дольше мы дрались — тем меньше оставалось страха! В какой-то момент я даже почувствовал брезгливость — да что это такое? Фарс какой-то. Он дрожал от напряжения, а я наоборот, собрался, сосредоточился… Оседлал его, оказавшись сверху, одной рукой удерживая его руку, а другой выворачивая нож из кулака… Нет, всё таки длина пальцев играет роль! Может, он и был не слабее меня, но пальцы у меня однозначно сильнее. И в какой-то момент я вдруг понял, что он мне не грозит ничем. Вообще. Что это несчастный, накинувшийся на человека хаарши, который сейчас умрёт. Я это знал с абсолютной ясностью. А он, видимо, понял. Потому что всхлипнул и выпустил нож, глядя на меня с ненавистью и страхом.

— А ведь я тебя предупреждал, — сообщил я ему. — Не лез бы ты…

— Это ты лез! — закричал он и захлебнулся кровью.

Я встал спокойно, оглядел место побоища. Остальные были ещё живы, но были в очень неприглядном состоянии. Мне было не по себе. Не потому, что я только что увеличил количество трупов, убитых собственноручно, ещё на четыре тела. Я удивлялся этому своему спокойствию. Как-то не ожидал я от себя, что могу хладнокровно и расчётливо перестрелять и зарезать четверых хаарши... А Урриш меня ещё на охоту приглашал! Неужели в преддверии вот… этого? Неужели он ещё тогда знал, что мне придётся убивать? Или он просто хорошо знает свой мир и готовил меня «на всякий случай»?

Я подобрал пистолет, снял затвор со стопора, сунул в кобуру. И спокойно, как на прогулке, направился дальше. Завершать обход дворца. Буквально через двадцать метров я вышел на вторую, противоположную дорогу и решительно направился к воротам. Но оттуда уже выскакивали стражники…

Пожалуй, что меня больше всего поразило — это то, что пистолет у меня так и не отобрали. Зато впервые я присутствовал на классическом суде. В качестве обвиняемого. Вокруг стояли шесть жрецов в своих плащах, а у стен сидели заинтересованные лица. Королева, начальник стражи, Хашеп, Урриш, тот парнишка, который приходил изучать людей… Остальных я не знал.

— Выходи сюда и раздевайся, — сурово велел мне Смаарр. Я не посмел спорить. Тем более, что о значении одежды я уже знал, а спорить и доказывать что-то поостерёгся. Если бы было возможно — хаал не стал бы унижать меня лишний раз. Почему-то я был в этом уверен.

— Пей! — он протянул мне глиняную чашку.

— Я не жрец! — попытался отнекиваться я, но Смаарр чуть не насильно всунул мне чашу.

В ней оказалась вода. Просто обыкновенная вода.

Шесть жрецов встали вокруг меня, образовав круг шага четыре в диаметре.

— Расскажи, как ты убил жрецов храма!

— Протестую. Я не буду отвечать на поставленный вопрос.

— Что тебе мешает?

— Я не убивал никого. Я защищался. В процессе самозащиты я убил троих хаарши, не знаю, жрецы они были или нет. Не уточнял.

— Ты не мог защищаться! Ты напал первым! — это не Смаарр, это другой какой-то жрец.

— Я напал первым. В целях самозащиты.

— Жрецы не стали бы на тебя нападать! Какая же это защита?

— Правда? Тогда расскажите мне, чем, по-вашему, может являться появление кого-то сзади, когда спереди тебя поджидают трое воинственно настроенных хаарши?

— Как ты узнал об их намерениях? Они что-то сделали или сказали тебе?

— Среди них был Рамарупар.

— И этого достаточно?

— Если бы он был один — я бы мог с ним поговорить. Но когда на тебя сзади бросается четвёртый…

— Смотри сюда и повтори! — Смаарр поднял какую-то блестяшку, и я узнал храмовый знак, который он мне давал.