Под конец обеда, когда все начали расходиться, я остался сидеть. Дождавшись момента, когда эти две хвостатые тоже встанут. Но к ним почти сразу шагнули охранники.

— Хашеп! — окликнул я.

Она посмотрела на меня и сказала:

— Иди в нашу комнату. Я буду позже. Может быть, завтра. Если что — Сисишеп в твоём полном распоряжении.

Ага, спасибо, родная. Может быть в другой обстановке я и сам бы не против был поразвлечься с рабыней, но не здесь и не сейчас. И не во дворце, где все всё видят и слышат. Ох, как же непросто любить принцессу!

И тут меня скрутило. Да, жрать что ни попадя за столом хаарши не советую. Многие их конструкции для нас безвкусны или имеют слабо выраженный вкус. Но вот сочетания… Я едва успел добежать до какого-то куста и уже под него вывалить всё съеденное.

— Ты живой? — раздался рядом испуганный голос.

— Да живой…. Уээээ!

— Наверное, отравился!

— А нечего жрать в семь глоток.

— Разойдись!

Я слушал голоса вокруг и было мне плохо даже не от того, что в живот бурчал разгонными двигателями, а что я, тупица, идиот, скотина…

СТОП!

Внутри схлестнулось чувство вины и те створы, которые не позволяли чужому мнению вползти в мой разум. Эффект был потрясающий! Чувство вины вдруг удрало зайцем, а мне стало абсолютно всё равно, что там обо мне подумают те хаарши.

— Воды!

— Пойдём, сейчас, — Сисишеп подхватила меня и куда-то повела. В руках оказался прохладный и тяжёлый кувшин. Я отпил, прополоскал рот, умылся.

Вроде бы мир стал проще.

— Надо же, — раздался рядом доброжелательный голос. — Человек обзавёлся рабом!

Я оглянулся. Судя по расцветке лаара — какой-то жрец. Только не сейчас, ладно? Мне и так плохо!

— И что это у нас такое? Ну-ка, посмотрим, что ты себе такое приобрёл! Подними хвост и наклонись!

Сисишеп поколебалась, но выполнила приказание. Неизвестный обошёл её, обнюхал со всех сторон.

— Ну, сойдёт, — сообщил он неизвестно кому. — А ну-ка, принеси-ка нам чего-нибудь выпить. Мы сейчас с твоим хозяином побеседуем.

— Оставь её в покое.

Хаарши развернулся ко мне изумлённо.

— О, так человек владеет Высоким Языком? И откуда же такие познания?

— Тебе какая разница?

— Человек, владеющий Высоким, надо же… И уже где-то присвоил раба. Интересно тут у вас… Ну-ка, пойдём со мной! — приказал он Сисишеп, глядя при этом на меня.

— Запасные уши есть? — осведомился я самым холодным тоном, на который был способен.

— Это ты кому сказал?

— Если запасных ушей нету, — я нащупал застёжку кобуры и сдвинул предохранитель на пистолете, — то оставь чужую рабыню в покое.

— Ты что, бесхвостый, обнаглел безмерно? Надеешься на защиту своей самки?

Внутри холодными кольцами свивались решимость, отстранённость и неизвестность. Я смотрел не на самого хаарши, а чуть в сторону. Сам не знаю, почему. Правая рука обхватила рукоятку, левая замерла перед грудью… И чуть ниже. А вот злости — не было. И обиды не было.

— О, да я смотрю, ты уже и драться собрался? И давно лысошкурые стали такими могучими?

Я молчал. Ожидая неизвестно чего. Кольца внутри улеглись, больше не мешая.

— Что застыл, чучело? Ещё надеешься меня чем-то удивить?

Я по-прежнему молчал. Только разум отмечал: шевелится шерсть на щеке, поза слишком расслабленная для броска, за ним — куст, за кустом кто-то прошёл, слева смотрит чья-то морда…

— Трус… Негодящий тебе достался хозяин… Пошли!

— Сисишеп, не ходи. И вообще, иди в нашу комнату. Не оглядывайся.

Рабыня повернулась и пошла.

— Стой!

Она никак не отреагировала.

— Стой я тебе сказал! Ах, ты паршивка…

— Заткнись, облезлый! — холодно бросил я…

Пистолет выстрелил очень негромко, чуть не булькнул. Потому что ствол его уже скрылся в пасти. Он бросился настолько быстро, что я вообще не успел ничего ни понять, ни сделать. Только выхватил пистолет и нажал на спуск. Кажется, рефлекторно. Тело упало на землю и чуть вздрогнуло. Видимо, в последний раз. Я оглядел забрызганный кровью ствол, присел и вытер его о лаар. После чего убрал оружие в кобуру.

А внутри по-прежнему была звенящая тишина. Я не испытывал ровно никаких эмоций. Только где-то тлело удивление, что покойный оказался НАСТОЛЬКО быстрым. Если бы я не держал пистолет в руке — мог бы и не успеть…. Да и то успел с перепугу.

Мы с Сисишеп сидели в одной из комнат местного храма. А может, и не храма, может быть, подобные комнаты со знакомой храмовой атрибутикой, есть в каждом доме. Но уж очень она мне была знакома. Именно в такой комнате Смаарр проводил со мной все свои манипуляции. И обучение языку, и бил, и оскорбляли они с Хаш…

Хаш до сих пор не было. Это было странно. Хотя, может быть, во время следствия родственники не допускаются? А то, что сейчас шло следствие — я не сомневался. Смаарр тоже тогда интересовался, как я могу принимать решения, не узнав о причинах. Удивительно только, что допрашивали почему-то Сисишеп, хотя я сидел рядом.

— Что он сказал?

— Он приказал мне открыться и осмотрел меня.

— Дальше?

— Потом мой хозяин приказал ему оставить меня в покое.

— Дальше, дальше!

— А дальше они… поругались.

— Как именно?

— Он… называл хозяина всякими словами. Я не помню точно. Но нехорошими. А хозяин стоял и ждал.

— Чего?

— Не знаю. Он просто стоял и ничего не делал. А потом велел мне уходить.

— Куда?

— Туда, где наши вещи. Я повернулась и пошла.

— И что было дальше?

— Я не видела. Только услышала звук… Не знаю, как будто удар сильный. Повернулась — а он уже упал.

— Он первый нанёс оскорбления?

— Нет.

— Твой хозяин начал?

— Нет. Мой хозяин вообще молчал. Так что он не был первым или вторым. Он его совсем не оскорблял.

Я подумал и решил, что позы, отношение и тон, действительно, оскорблениями не являются. Но когда же спросят меня хоть о чём-то?

Оказалось, что ждут саму королеву. Она вошла не в той вызывающе открытой накидке, а в обычном розовом лааре с фиолетовыми цветами по всему полю. Пожалуй… Красиво!

— Оставьте нас.

— Государыня, я задаю вопросы по делу…

— Вот и не надо этого делать. Вопросы буду ему задавать я. Надеюсь, моего уровня хватит, чтобы услышать верные ответы.

— Как скажете. Но тогда зачем мне уходить?

— Чтобы ты не слышал вопросы.

Жрец волнообразно махнул хвостом и вышел. А я задумчиво проводил его взглядом.

— О чём ты задумался? — спросила королева по-английски.

— Я не понял движение его хвоста, — ответил я на Высоком. — А обычно я их понимаю.

— Это просто жест… уважения, согласия… Подчинения… Неважно. Зачем ты его убил?

— Это получилось случайно, мэм.

— Почему ты на это решился?

— Я не знаю, мэм.

— Что ты чувствовал в этот момент?

— Ничего.

— Точнее. Смотри сюда! — она указала на бронзовую морду. — Не отрывай взгляда и рассказывай как будто ему. Итак, что ты чувствовал?

— Я не чувствовал ничего. — бронзовая морда не оказала на меня никакого магического эффекта. — Вообще ничего. Вот это, пожалуй, удивительно.

— Было ли внутри тихо?

Я кивнул, не отрывая взгляда. Пожалуй, это очень точное определение. Внутри меня было тихо.

— Он пытался тебя разозлить?

— Да.

— Зачем?

— Видимо, ему нужно было убить меня. При всех. Так, чтобы я напал на него.

— Почему же ты не нападал?

— Не хотел.

— А если бы хотел — напал бы?

— Я не знаю, мэм. Наверное, всё-таки — нет.

— Почему?

— Это сложно объяснить. Я… Я не считаю, что подобные вопросы решаются… силовыми способами.

— Поэтому ты пощадил Рамарупара?

— Да, наверное. Мне просто в голову не пришло, что его можно убить. Мы, люди, не решаем проблемы подобным способом.

— Мне говорили обратное.

— Я хотел сказать, мы — простые граждане. Есть те, кто считают право силы приоритетным. Но далеко не все.