Профессионализм, воспитанный годами преподавания, не позволил профессору показать, что она разочарована реакцией учеников. МакГонагалл принялась объяснять доступным языком, какие мысленные усилия необходимы при трансфигурации. В первую очередь следовало создать в своей голове картинку текущего состояния трансфигурируемого предмета, затем представить его конечное состояние, а потом весь процесс перехода от одного к другому. И только после этого ученики должны были произнести заклинание, чтобы мысленный процесс отобразился в реальности.

Когда первокурсники приступили к практической части занятия, их результаты превзошли самые смелые ожидания профессора. Если обычно на первом уроке превратить спичку в иголку получалось у одного, максимум, двух учеников, то сегодня с заданием справился почти весь класс. Досадное исключение составил Рональд Уизли, который, казалось, вообще не слушал речь профессора, а пребывал где-то в своих мечтах.

Наконец, раздав кучу поощрительных баллов МакГонагалл, отпустила детей на следующий урок, попросив задержаться Гарри Поттера. Он первым справился с заданием, более того, сумел не только выполнить требуемую работу, но и сделать задание следующего урока. Кроме него, пусть и с небольшим отставанием, такими же успехами смогла похвастаться только Гермиона Грейнджер.

— Мистер Поттер, зачем вы задали вопрос, на который сами прекрасно знали ответ? — у Минервы возникли определенные подозрения, и она хотела убедиться в их правильности.

— Простите, профессор, но мне показалось, что некоторым ученикам была не до конца понятна задача визуализации, — осторожно начал говорить Поттер, полностью подтвердив при этом подозрения профессора о своих познаниях. — Я не хотел обидеть их или вас и поэтому решил таким образом проверить правильность моих идей о трансфигурации.

— Спасибо, мистер Поттер, вы были абсолютно правы, — профессор тяжко вздохнула. — Это был самый успешный первый урок за все годы моей работы в школе. Вот только непонятно, почему никто до вас не решился показать, что ему непонятен материал.

— Наверное, они опасались, что вы их накажете, — слегка улыбнулся Гарри — Или не хотели прослыть тупицами.

Если бы все было так просто, грустно подумала про себя профессор, отпуская Поттера. Дело ведь не только и даже не столько в учениках, а в ней самой. Маститому профессору было стыдно, что она допускала все эти годы подобное пренебрежение к обучению детей. И ей было по-настоящему страшно, когда она представляла, сколько детей не смогло достичь должных успехов в трансфигурации по ее вине. И ведь она при своей работе использовала методики и наработки своего собственного учителя, признанного мастера своего дела. Минерва не сомневалась в его профессионализме, вот только сегодняшний урок показал, что, возможно, даже он не безгрешен.

Сама МакГонагалл вспоминала свой первый урок у Альбуса Дамблдора, на котором он произносил те же самые слова, что и она каждый год говорила детям. Минерва сама себе признавалась, что взяла нынешнего директора школы за образец. Немного подумав, МакГонагалл решила вечером поискать в задвинутом в самый дальний угол ее комнате древнем сундуке конспекты своей матери. Та училась в Хогвартсе еще до того, как в школу пришел Дамблдор, и Минерве было интересно посмотреть, что говорили преподаватели до него. Она ведь уже убедилась, что директор был идеален не во всем, так что вполне возможно ей следовало кое-что переоценить и в утвержденной им школьной программе.

* * *

На зельях Гермиона Грейнджер отсела подальше от Гарри Поттера, не желая портить ему настроение своим недовольным видом. Она честно призналась сама себе, что ревновала к успехам Гарри в учебе, но ничего не могла с собой поделать. Девочка не хуже МакГонагалл сообразила, что Поттер просил у профессора разъяснений не для себя, а для других учеников, и она задавалась вопросом, смогла бы поступить так же, как он. Ведь очевидно, что благодаря превосходству в знаниях Гарри мог бы легко получить превосходство над остальными учениками, однако он вместо этого стремился поделиться ими с остальными детьми.

Гермиона честно ответила, что она в такой ситуации старалась бы показать свои знания учителям, чтобы произвести на них хорошее впечатление, а уже потом помогла бы товарищам. Ей казалось, что Поттер начисто лишен амбиций и не стремится показать, что он лучше всех, однако она видела, что вопреки такой скромности он быстро становится лидером их группы. Ей самой хотелось бы занять это место, однако, похоже, Гарри, сам того не желая, застолбил его за собой.

Не желая сдаваться, девочка решила посмотреть, как Гарри сумеет справиться с профессором Снейпом, о котором старшие ученики рассказывали мрачные легенды. В первый день учебы Гермиона только презрительно фыркала на эти страшилки, ведь очевидно же, что преподаватель не может быть необъективным или некомпетентным, но знакомство с Бинсом и Квиреллом зародило сомнение в ее душе. На всякий случай девочка приготовилась к худшему, хоть и надеялась, что рассказы учеников о Снейпе были сильно преувеличены.

Когда профессор с самым мрачным видом влетел в класс, ей показалось, что многие страшилки о нем основаны исключительно на внешности Снейпа, однако преподаватель поспешил разубедить девочку в ее заблуждениях.

Чего стоило одно только «Поттер, наша новая знаменитость!». Любой учитель в ее прежней школе, посмевший сделать подобное высказывание, уже имел бы серьезнейшие проблемы. А его речь, в которой он в открытую назвал школьников стадом баранов! Да в обычном мире подобный преподаватель был бы навсегда лишен права работать с детьми спустя пять минут после начала первого же занятия.

— Поттер! — профессор уставился на ее одногрупника — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Я думаю, сэр, что мы и пришли в класс зелий, что бы узнать это, — Гарри невинно смотрел на преподавателя.

Гермиона пришла в ужас от того, как Поттер разговаривает с профессором. Нет, конечно, Снейп вел себя ужасно, но Гарри практически открыто бросил ему вызов. Теперь профессор накажет его, если не сделает что-нибудь еще более ужасное.

— Десять баллов с Хаффлпаффа за вашу беспримерную наглость! — Снейп в бешенстве навис над учеником. Он уставился в глаза Поттера, пытаясь заставить того опустить взгляд, но мальчик выдержал давление. — И еще пять баллов за ваше неумение прилично себя вести.

* * *

«Ты уверен, что стоило в открытую противостоять ему?» — Гарри показалось, что наставник вел себя слишком неосторожно. А учитывая то, что обычно он, наоборот, предостерегал Поттера от излишне смелых поступков, это выглядело весьма странно.

«Абсолютно. У нас просто не было другого выхода, — Гарольд, казалось, был непоколебимо уверен в своей правоте. — Ты же видел, как он смотрел на тебя еще в первый вечер! По нему же видно, что он будет презирать, либо ненавидеть тебя. И пусть уж лучше ненавидит».

«Но откуда у него такая враждебность? — Поттеру было весьма обидно подобное отношение одного из профессоров Хогвартса. — Я же ему ничего не сделал, за что он так ополчился на меня?»

«Ты не сделал? — Гарольд изобразил удивление. — А кто его любимого Темного Лорда замочил? Дамблдор, конечно, заявил, что Снейп был его шпионом, но я ему слабо верю».

Когда Гарри читал подшивки газет десятилетней давности, он не раз натыкался на фамилию Снейпа. Но мальчик сразу не связал того газетного типа с преподавателем зелий. Какому нормальному человеку придет в голову взять на работу в школу бывшего упиванца? Однако Поттер явно не учел личность директора Хогвартса, способного, как оказалось, на весьма экстравагантные поступки. И теперь мальчику приходилось расхлебывать педагогические эксперименты Дамблдора.

«Ладно, что сделано, то сделано! Давай лучше делом занимайся», — прикрикнул на ученика Гарольд.

После того, как Гарри заставил Снейпа отвести взгляд, преподаватель взмахнул палочкой и объявил, что инструкции на доске, и они могут приступать к приготовлению первого в своей жизни зелья. Все это вполне совпало с описанием занятий у зельевара, полученных от старшекурсников. Никакой теории, никаких пояснений — только голая практика и плохо завуалированные оскорбления в сторону учеников.