— Гарри, держи спину прямее! — Нимфадора, с самым расслабленным видом валяющаяся на траве, не забывала исправлять ошибки учеников своей мамы. — Гермиона, движение должно быть более резким! Не спи!

Гермиона с завистью посмотрела на загорающую под лучами июльского солнца девушку. Сама мисс Грейнджер была одета в весьма старомодный наряд, который, по мнению миссис Тонкс, был единственно подходящим для занятий фехтованием. Спорить с учителем не приходилось, но длинная юбка и тяжелый жакет, в которые была одета Гермиона, мало напоминали спортивный костюм. Впрочем, Нимфадора призналась, что в детстве сама прошла через подобные мучения, так что жаловаться девочке было не на что.

— Мама! Представляешь, я сегодня заработала полсотни галлеонов! — весело закричала мисс Тонкс, увидев подходящую к дому Андромеду. — Все же не зря сходила с Гарри и Гермионой в это издательство!

Девочка с видимым облегчением закончила тренировку и, обменявшись насмешливыми взглядами с Гарри, пошла поздороваться с миссис Тонкс. Они сегодня и в самом деле сдали книгу в издательство, но поскольку с ними была Нимфадора, без приключений это довольно скучное занятие все же не обошлось. Гермиона поначалу удивлялась, почему миссис Тонкс не противится их авантюре, но потом сообразила, что женщина предпочла держать книжный проект под контролем, а не узнать впоследствии, что дети втайне все равно устроили какую-нибудь глупость. К тому же участие в этом деле Нимфадоры избавляло Андромеду от головной боли по поводу того, в какую еще историю влезет ее неугомонная дочь.

Самой Гермионе было жутко интересно сварить сложнейшее зелье, которое они будут изучать в старших классах, а испытать его на себе было вообще замечательной практикой. И сегодня утром мистер Анонимус вместе со своей помощницей и секретаршей направились сначала в издательство, а затем в банк. Как нетрудно догадаться, в роли секретарши выступила Тонкс, одетая в показанный родителям костюм, который с тех пор стал лишь слегка приличнее.

Результатом этой хитрости стало то, что издатель, ведший переговоры, согласился с первоначальным предложением Гарри в семьсот галлеонов, даже не пытаясь сбросить цену до шестисот, на которые был готов согласиться Поттер. Почтенному предпринимателю действительно было сложно сосредоточиться на переговорах, поскольку всю встречу он пожирал глазами красавицу секретаршу, что вызвало у Гермионы мысль о некоторой неполноценности сильной половины человечества.

Как бы то ни было, половину «сэкономленной» суммы ребята решили вручить Нимфадоре на личные нужды, и девушка, и без того довольная своей проделкой, перешла в состояние полного восторга. До сих большинство ее идей приносили одни убытки, и Нимфадора предположила, что наконец-то сумела переломить судьбу и теперь ее начинания будут заканчиваться гораздо лучше. Про себя Гермиона подумала, что здесь сработала простая статистика — хоть один раз из тысячи должен же выпадать счастливый билет.

* * *

Молодой мужчина, расположившийся в кресле напротив директора Хогвартса, внушал профессору МакГонагалл надежду, что ее проблема с новым преподавателем ЗОТИ все же успешно разрешилась. Конечно, она предпочла бы видеть на этой должности кого-то, кто успел уже составить себе определенную репутацию в магической Англии, но выбирать, увы, не приходилось. Во всяком случае, новый кандидат, в отличие от Гилдероя Локхарта, принес с собой вполне стандартный список литературы, потребный школьникам для его курса. МакГонагалл до сих пор с содроганием вспоминала, как Локхарт указал в качестве пособия для учеников всех курсов собрание собственных сочинений в семи томах.

— Итак, мистер Кеннеди, вы указали в своем резюме, что получили домашнее образование, — Минерва старалась не дать почувствовать новому преподавателю, что он буквально спасает ее от позора. — А чем вы успели позаниматься во взрослом состоянии?

— О, я жил в Австралии, где очень много диких кенгуру, — ухмылка на губах гостя вызывала у директора некие смутные ассоциации, которые никак не хотели конкретизироваться. — Занимался собственными исследованиями и неплохо продвинулся в изучении защитной магии.

— Я уверена, успешно занимались! — больше всего МакГонагалл боялась, что сидящий перед ней Джон Кеннеди в последний момент передумает вливаться в преподавательский состав Хогвартса, и была готова простить ему даже некоторые пробелы в этих самых знаниях. — Вы упоминали ранее, что уже занимались преподавательской деятельностью, не могли бы уточнить этот момент?

— Конечно, профессор, — мистер Кеннеди чему-то грустно улыбнулся. — Некоторое время я занимался индивидуальной подготовкой учеников и могу вас уверить, что результаты были вполне достойными.

— Превосходно, считайте, вы приняты, — Минерва решила, что пора заканчивать спектакль и переходить к делу, раз уж все равно придется брать данного мага на работу. — Но есть одна вещь, которую вы должны выполнить перед тем, как быть принятым на работу в Хогвартс. Вам придется дать мне Непреложный обет в том, что своим действием или бездействием вы не будете причинять сознательный вред ученикам школы. Увы, подобная необходимость возникла после печальных событий, не так давно происшедших в Хогвартсе.

— Разумеется, профессор МакГонагалл. Я понимаю ваши опасения и полностью согласен с подобной практикой, — Кеннеди утвердительно кивнул. — Я бы только хотел несколько уточнить формулировки клятвы, так как на моих занятиях будут происходить учебные поединки, и сами понимаете, в учебных целях я должен буду иногда поражать школьников. Разумеется, без последствий для их здоровья!

— О, конечно, — МакГонагалл облегченно вздохнула, так как опасалась не слишком благоприятной реакции на свое требование. Маги всегда крайне неохотно шли на то, чтобы давать Непреложные обеты. — Если не возражаете, я приглашу профессора Спраут, чтобы она скрепила вашу клятву.

* * *

Внешний вид Невилла Лонгботтома, приготовившегося совершить визит в мир маглов, мог бы полностью удовлетворить любого профессора магловедения Хогвартса за последние двадцать лет, что вряд ли, впрочем, стоило считать очень высокой оценкой. Как уже успел узнать Гарри Поттер, за этот весьма солидный период абсолютно все преподаватели данного предмета почему-то набирались из среды чистокровных волшебников. Возможно, маги и раньше придерживались столь же «мудрой» традиции, Гарри этого не знал, но результаты преподавания этого предмета в школе он уже не раз лицезрел на вокзале Кинг-Кросс.

Впрочем, мистер Лонгботтом выглядел вполне прилично, особенно после того, как Гарри, придирчиво оглядев друга, снял с него несколько не вписывающийся в образ современного ребенка котелок. Правда, заслуги преподавателей школы в этом не было, так как Невилл еще не изучал этот предмет, а большую часть знаний об обычаях маглов получил от своих друзей, чьи родители жили в обычном мире. Увы, английские волшебники несколько смутно воспринимали окружающий их мир или, если быть более точным, полностью игнорировали его.

Причиной же выхода Лонгботтома в большой мир послужило нежелание его бабушки покупать Невиллу новую волшебную палочку. Когда мальчик пошел в школу, пожилая леди торжественно вручила ему палочку его отца, что, несомненно, выглядело весьма патетично, но в то же время не отличалось практичностью. Как уже знал Поттер, каждому волшебнику требовалось индивидуально подбирать себе палочку, наилучшим образом подходящую для него. И хотя палочки родственников обычно более-менее подходили, но они не позволяли магу полностью раскрыть свой потенциал.

Результатом использования не лучшего для него инструмента стали довольно низкие показатели Лонгботтома в практической магии, что не способствовало развитию у него должного самоуважения. По мнению Поттера, миссис Августа Лонгботтом была в корне не права в своем решении, и он, как истинный хаффлпаффец, решил, что должен помочь другу. В конце концов, почему бы Невиллу не иметь две палочки, тем более что и сам Гарри планировал обзавестись дублем. По итогам боя с Квиреллом Гарольд популярно объяснил ему, что в нужный момент Блейза Забини под рукой может и не оказаться, так что запаска — это не роскошь, а суровая необходимость.