После того как еще несколько групп учеников провели учебные бои, профессор Кеннеди отпустил учеников в замок, попросив «Лаванду Браун» задержаться на пару минут.

— Ну как вам занятие, профессор? — Кеннеди лучезарно улыбался, глядя на «девочку». — Признаться, не ожидал вас здесь увидеть!

— Превосходно, Джон, — МакГонагалл поняла, что ее инкогнито было раскрыто. — Как давно вы догадались?

— Как только вы впервые взмахнули палочкой, — Кеннеди самодовольно усмехнулся. — Ваше элегантное движение, похожее на букву «альфа», которым вы приводите палочку в нейтральное положение после любого заклинания, невозможно не узнать. И кстати, вы прекрасно справились с Поттером, мальчику полезно знать, что в бою его могут поджидать неприятные сюрпризы.

МакГонагалл оставалось только вежливо улыбаться нахалу, который сумел без особого труда расшифровать ее маскировку. Хорошо, что он на этот раз не кидал в спину Поттеру предательские Ступефаи, как он проделал с несколькими школьниками на глазах директора, дав Минерве возможность самой победить ученика. «Или же не желая получать ответный подарок», — злорадно подумала МакГонагалл, вспоминая доклад гриффиндорского привидения, сэра Николаса, или, как его обычно называли, Почти Безголового Ника, о не слишком удачном воскресном бое Кеннеди, который этот призрак имел счастье наблюдать, не афишируя свое присутствие.

* * *

Со второй попытки Поттеру все же удалось завершить разведку возле места появления таинственной надписи. Непонятный артефакт, отобранный профессором Кеннеди у близнецов, уже доказал свою ущербность, поэтому Гарри не слишком верил в то, что по Хогвартсу бродит Сириус Блэк, и не боялся в одиночку гулять по школьным коридорам.

Результаты их с Гарольдом исследований не слишком-то впечатляли, но наставника это не расстроило, так как по его словам на большее не следовало и рассчитывать. Все, что им удалось выяснить, это то, что надпись, скорее всего, была нанесена волшебником ростом чуть ниже Поттера. Это следовало из высоты самой надписи и того, что она была сделана кровью, измененной магией. Такой же кровью было принято выписывать руны для некоторых полезных ритуалов, позволяющих в частности привязывать к себе вещи.

Впрочем, кто именно писал слова про Тайную комнату, было понятно и так, поскольку Тонкс упомянула, что от артефакта, коим и открывали комнату, пострадал один из учеников, неосторожно вступивший с ним в контакт, а единственным пациентом лазарета в день окончания расследования, как специально проверил Поттер, была Джинни Уизли. Судя по тому, что удалось выяснить Поттеру, гриффиндорка попала под действие чар артефакта и как робот выполняла его команды. Гарри передернулся, представив, что подобное могло произойти с ним самим, и хотя наставник уверил его, что не допустил бы подобного, неприятный осадок все равно остался. Хорошо хоть Гарольд заметил, что тренировки по защите разума не позволят никакому артефакту взять верх над его сознанием, и Поттер дал себе слово с удвоенной энергией заниматься окклюменцией и друзей не забывать подгонять.

Самым обидным было то, что они почти нашли свидетеля нападения на кошку, а точнее, нашли лицо, которое должно было стать свидетелем, но вздорные обстоятельства помешали этому. Привидение Плакса Миртл, которое обитало в том самом туалете, где Гарри встретился с близнецами Уизли, крайне редко покидало свою резиденцию и должно было видеть того, кто напал на любимицу Филча, но увы, в вечер Хеллоуина оно отсутствовало на посту, благополучно проведя это время на празднике смерти Почти Безголового Ника. Сама Миртл сильно жалела, что пропустила нападение на миссис Норрис, так как в жизни призраков очень мало разнообразия, о чем привидение с грустью поведало Поттеру.

«Стоило тратить столько времени, чтобы подтвердить то, что мы и так знали, — недовольно пробурчал Гарри, возвращаясь в свою гостиную. — И вообще, признавайся, зачем тебе понадобился этот монстр Слизерина. Ни за что не поверю, что в тебе внезапно проснулась любовь к животным».

«Это чудовище нужно не мне, а тебе, так что ты должен не бурчать, а благодарить меня за помощь! — гордо заявил наставник. — Неужели так трудно понять всю ценность наличия у тебя легендарного Ужаса Слизерина».

Гарри честно признался, что лично он не видит особой ценности в тысячелетнем животном, за исключением исторической, конечно. Вряд ли этот монстр представляет такую уж серьезную угрозу в бою, ведь даже с грозными драконами маги справлялись без особого труда. Конечно, для школьников он, возможно, и был бы мощным противником, однако, воевать с детьми Гарри точно не собирался. Наставника насмешила подобная наивность, и Поттеру пришлось прослушать лекцию о методах влияния на людей.

Первым делом наставник потребовал провести анализ столь любимого Волан-де-Мортом и его дружками заклинания «Авада Кедавра», согласно методике, которую они с Гарольдом использовали при оценки заклинаний, изучаемых на ЗОТИ. И вот тут Гарри ждал сюрприз, ибо после того, как он честно вспомнил все, что читал об этом заклятии, непростительное пугало волшебного мира заняло свое законное место среди «Вспомогательных заклинаний, имеющих ограниченное применение».

Приличная длительность формирования, невозможность невербального исполнения, слишком высокая энергоемкость вели к тому, что эффективным оно было только против противника, не имеющего возможность двигаться или прикрыться какими-нибудь предметами, но сохраняющего возможность ставить щитовые чары. Подобные ситуации выпадали не слишком часто, и Гарри заподозрил, что либо он чего-то не учел в своих рассуждениях, либо в описании проклятья что-то упущено.

«Нет, ученик, формально все правильно! — усмехнулся Гарольд. — Но большинство людей мыслит не головой, а совсем другим местом. Или, как они сами утверждают, доверяют сердцу, а не разуму, хотя лично я считаю, что сердце расположено несколько выше. Поэтому слова «Заклинание, от которого не существует защиты», волшебники воспринимают буквально, не задумываясь о том, что это абсолютно ложное утверждение. Зато вбив себе в голову этот бред, они уже не думают о том, что можно сопротивляться страшным дядям, которые кидаются «Авадами». Ты же сам читал, что в большинстве случаев стоило где-нибудь появиться упиванцам, и практически все маги разбегались или молили о пощаде, даже не пытаясь оказывать сопротивление. А вот от авроров, готовых с ними драться, подручные Волан-де-Морта сами удирали с завидной скоростью».

«То есть ты хочешь сказать, что монстр Слизерина нужен нам не для того, чтобы нападать на кого-то, а для того, чтобы на нас боялись напасть! — Гарри показалось, что он уловил идею наставника. — Слушай, но тогда получается, что и сам Слизерин использовал его точно так же. Мол, у меня в Тайной комнате Т-А-А-АКОЕ сидит, только попробуйте напасть на школу, мало никому не покажется!»

«Молодец, правильно мыслишь! — довольно произнес Гарольд. — Причем ты верно заметил, что никто не знает, кто именно там сидит, но все боятся!»

«Но тогда зачем вообще его находить? — мальчик пошел дальше в своих рассуждениях. — Можно же просто сказать, что я нашел чудовище и подчинил себе».

«Неплохой получился бы блеф, — вздохнул Гарольд. — Однако слишком примитивный, без чего-либо конкретного он не пройдет. Надо либо убить пару человек, спрятать трупы и оставить грозные надписи о монстре Слизерина, что явно не наш метод, либо явить монстра пред светлы очи парочке человек. Вот для этого-то нам зверушка и нужна. Да и случись что, она может и для драки сгодиться».

* * *

Сириус Блэк наслаждался законным отдыхом, сидя в кабинете дома на площади Гриммо и смакуя коньяк почти столетней выдержки. Настроение бывшего заключенного было самым радужным, так как его гениальный план, разработанный для того, чтобы добраться до своего крестника, сработал на сто процентов. Мистеру Блэку удалось наконец провести диагностику проклятья, наложенного на Гарри Поттера, причем Сириуса особо радовало, что он сделал это на глазах множества людей и никто ни о чем не догадался.