— Это не сказки!

— Красотка, никакого долга гостеприимства не существует!

— А ты сам по доброй воле стал бы гостить у Уизли?

— Нет, но…

— Вот видишь!

— Да причем тут это?

— При всем!

Я развел руками, показывая, что сдаюсь. Невозможно спорить с сумасшедшими.

— Гарри никуда не поедет, — подвела итог Белла, как припечатала. — Я уже сказала, и так оно и будет.

— У него скоро день рождения, — заметил я. — Представляешь, как он обидится за такой «подарочек»?

— Ничего страшного! — отрезала она, давая понять, что разговор окончен.

Я решил не настаивать. В конце концов, я предупреждал Гарри, что затея может провалиться. Жаль, конечно, но раз уж Белла готова приплести даже старые сказки, лишь бы настоять на своем, значит, костьми ляжет, а не согласится.

До вечера Красотка и без того успела вывести меня из себя, раз за разом повторяя свои доводы. Со злости я ушел в кабинет, якобы поработать, а на самом деле отдохнуть от всех. Но после пары бокалов коньяку я пришел в хорошее расположение духа, и меня посетила гениальная мысль: почему бы не проконсультироваться с Басти? Он же дока по всяким магическим долгам и обязательствам…

Не откладывая в долгий ящик, я немедленно вызвал по камину Седжтон-парк. Сначала никто не отвечал, потом в пламени показался эльф.

— Позови хозяина, — велел я.

Эльф как-то замялся, но я твердил, что это срочно, и он наконец отправился за Басти. Брат явился только минут через десять — ну да, чужое каминное время ему ведь ничего не стоит! Он был отчего-то в халате и все время зевал. Спал, что ли?

— Что еще случилось?! — рявкнул он вместо приветствия. — Во что ты опять вляпался?

— Ни во что. Все в порядке, просто мне нужно тебя кое о чем спросить…

— Другого времени не нашел?

— А который час?

Басти подозрительно посмотрел на меня.

— Почему у тебя язык заплетается? Ты пьян?

Я энергично помотал головой.

— Ничего подобного! Слушай, ты знаешь что-нибудь о магии гостеприимства? Такая штука вообще бывает, или это просто сказки?

Брат так долго молчал, что я счел нужным пояснить:

— Понимаешь, мы с Беллой поспорили…

То, что я услышал в ответ, вряд ли могло быть напечатано в «Вестнике магического права». В сокращенном переводе на литературный английский брат посоветовал мне забрать Беллу, уехать с ней на необитаемый остров и там сидеть до конца своих дней, чтобы не не трепать нервы нормальным людям. Потом он отключил камин. Зеленое пламя вспыхнуло и погасло.

— Но ты же так и не объяснил! — возмутился я, адресуясь к еще не остывшей каминной решетке. Но она тоже не захотела со мной разговаривать. Чувствуя себя отвергнутым и никому не нужным, я выпил еще коньяку и завалился спать на диване в кабинете.

***

Не успел я, как мне казалось, и глаза закрыть, как затрезвонил камин. Когда я в панике подскочил, чтобы ответить на вызов, оказалось, что уже рассвело.

В пламени показался Басти — выбритый, причесанный и до неприличия бодрый.

— Что случилось? — прохрипел я.

— Ничего, — ответил он, сладко улыбаясь. — Но тебе же нужна была консультация…

— Ты спятил? В такую рань?

— Всего-то семь утра. Мы с тобой беседовали в час ночи, вот я и подумал, может, ты еще не ложился.

— Ладно, ладно, ты мне отомстил… А теперь будь так добр, дай поспать!

— Нет уж! — брат высунул из пламени руку и вцепился в мою рубашку, чтобы не дать мне сбежать. — Сначала скажи, зачем тебе магия гостеприимства?

— Да низачем! — отбивался я. — Мы с Беллой вправду поспорили, вот и все. Чего ты взвился?

— С того, что у тебя вечно какая-нибудь дурь в голове! А мне она каждый раз дорого обходится … Что вы опять затеяли?!

— Ни-че-го! — я дернулся так, что от рубашки отлетели пуговицы. — Просто Гарри хотел съездить в гости к Уизли, а Красотка…

Услышав мой краткий пересказ, Басти немного успокоился.

— И только-то? Ну, хвала Мерлину, а то я уже чего только не надумал!

— Параноик, — буркнул я.

— От такого же слышу… В общем, я тут посмотрел кое-какие материалы. Магия гостеприимства действительно существует, но шанс, что она сработает, — один из ста. Это настолько редкий вид колдовства, что вряд ли кто-нибудь о нем помнит. Кроме, конечно, таких ископаемых, как Блэки.

— Почему редкий? — спросил я, зевая.

— Слишком непредсказуемая штука, — пожал плечами брат. — По идее долг гостеприимства возникает, если некий человек, не связанный с тобой ни родством, ни службой, добровольно и бескорыстно принимает тебя под свой кров и делит с тобой хлеб. Потом гость может вернуть ему долг сам, или это могут сделать супруг, родители, братья, сестры, дети или внуки должника… Слушай, может, впустишь меня? Так неудобно разговаривать.

Я разблокировал камин. Басти шагнул в комнату, недовольно поморщился, учуяв застоявшийся запах алкоголя, и принялся отряхивать мантию от сажи. Я кликнул Динки и велел принести завтрак в кабинет.

Басти уселся в кресло — к сожалению, не на просыпанную морковку, ее Динки уже убрала… Настроение у моего брата заметно улучшилось, как всегда, когда выдавался случай показать эрудицию.

— Итак, в теории все просто, — начал он, откинувшись в кресле и сплетя пальцы на животе. — Есть, однако, множество частностей, из-за которых магия гостеприимства может не проявить себя. Например, если у хозяина есть хоть малейший корыстный умысел относительно гостя. Поэтому, если Уизли намеренно хотят связать Гарри узами гостеприимства и зовут его с этой целью, у них ничего не выйдет. Кроме того, нет четких указаний, что именно может служить возмещением долга, а что нет. Вдобавок свидетелями его возврата, как в большинстве древних магических договоров, должны выступать горящий огонь и бегущая вода, а они не всегда под рукой. Как видишь, слишком много неопределенностей и случайностей, а значит, использовать этот вид магии почти невозможно. Последний прецедент, какой мне удалось найти, относится к пятнадцатому веку…

Динки тем временем принесла поднос с гренками и яичницей. От запаха еды меня замутило. Голова раскалывалась, я не понимал и половины того, о чем вещал Басти.

— Я тут сделал выписки, — брат зашуршал какими-то листками. — Итак, в 1475 году аптекарь Джон Бир из Хафсдейла попытался через Визенгамот взыскать с некоей Элизабет Мортон, торговки жабьей икрой, долг за гостеприимство, оказанное в свое время ее отцу. В качестве возмещения он требовал, чтобы Элизабет согласилась выйти за него замуж. Судьи приказали разжечь огонь в камине, а судебному приставу — лить воду из кувшина в таз. В присутствии горящего пламени и бегущей воды Джон Бир повторил свое требование. Если бы замужество и вправду было адекватным возмещением долга, то магия гостеприимства сработала бы, и, как здесь говорится, «уста означенной девицы Мортон немедля произнесли бы слова любви и согласия в адрес вышеуказанного Джона Бира». Но вместо этого они исторгли только «глумливые и непристойные выражения, отнюдь не подобающие девице». Поэтому Джону Биру в удовлетворении исковых требований было отказано. Также на него возложили уплату судебных издержек в размере трех галлеонов десяти сиклей, а девицу Мортон за оскорбление истца в зале суда приговорили к штрафу в размере…

— Хватит, хватит! — я замахал руками. — Басти, я сейчас свихнусь. Спасибо, более-менее понятно. А теперь остановимся на этом, ладно?

— Как знаешь, — слегка обиженно ответил он. — Кстати, было еще интересное дело в 1236 году. Послушаешь? Тут немного…

— Не надо! — взмолился я.

— Хорошо, оставайся невеждой, — согласился Басти и принялся за яичницу.

***

Для Красотки мнение моего брата всегда было не указ. Но через неделю она все же сдалась, после того, как Гарри бурно поблагодарил ее за подаренную на день рождения мантию Дай Ллевелина. Сам он, кажется, заподозрил, что с мантией что-то не то, но, чтобы сделать Красотке приятное, разгуливал в ней до вечера. Мантия была ему велика и волочилась по полу, поэтому Гарри напоминал домашнего эльфа-переростка, облаченного в полосатый чехол от матраса. Спайк боялся его в таком виде и каждый раз при встрече оглушительно лаял.