Борис Ивашин

Миряне

ПЬЕСА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Е г о р А н д р е е в и ч Х а б а р о в

Н и к о л а й Г и р е й

А л ь б и н а

Д а ш а

П а в л и к, П а в е л П е т р о в и ч

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Горы со снежными вершинами. К скале прилепился домик метеостанции. Перед ним дощатый стол, лавка, табуретки, зацветший кустарник. На столе метеокарты, записки сотрудников.

Солнечное утро. Усевшись на земле, в позе медитации замерла Даша, витая где--то выше гор. Рядом с ней самодельный мольберт с картоном, красками и кистями.

Из распахнутого окна метеостанции доносится нервный голос Альбины.

Г о л о с А л ь б и н ы. Алло! Алло! Докладываю: всех предупредили -- и поселки, и рудники. Там принимают меры. Пора и нам спасаться. К перевалу идти рискованно, а вдруг обвал накроет дорогу. Как это обойдется? Да поймите вы: небывало бурная весна, быстрое таяние обрушивает снежные карнизы. К тому же из--за вершин выходит туча. Даже небольшой дождь сдвинет снега. Наш домик сметет лавина. В прошлом году весна была похолоднее, да мы едва уцелели. Помним тот ужас. Вывезите нас с гор вертолетом. Нет горючего? Заплатите -найдут горючее. Вам нечем платить, а мы в смертной ловушке. Алло! Спасите нас!

Из домика выходит А л ь б и н а.

А л ь б и н а (возмущенно). Трехэтажного мата не хватит покрыть начальничков: бросили на произвол судьбы двух баб на затерянной метеостанции, будто в стране женщины лишние.

Издалека доносится шум снежного обвала.

Альбина прислушивается.

Слава богу, не на нашем склоне. Пронесло... (Даше.) Ох, не вовремя ты со своими полетами в бесконечность. Не успеешь воротиться, шарахнет по головам, и рухнем в адскую бездну до всеобщего воскресения из мертвых. Очухайся, Дарья.

Шлепает ее сердито.

Блуждает по дальним мирам или с ума слетела?

Даша постепенно приходит в себя.

(Даше.) С возвращением.

Д а ш а. Не касайся меня, Альбиночка, когда душа витает в небе. Тело дернется от твоего шлепка, а души в нем вовсе нет. Закопаешь его.

А л ь б и н а. Чую, сестринская могила обеим уготовлена. Вряд ли заберет нас вертолет.

Д а ш а. Путь человека определен с рождения. Что выпало нам, то и сбудется. А ты в испуге...

Альбина от страха не в себе.

А л ь б и н а. От безысходности.

Д а ш а (успокаивая ее). Пока мыслишь, ищи выход. А я очутилась на Сириусе, ярчайшей звезде, принимаемой древними египтянами за богиню Сотис. Звезда великолепна, как богиня. Изумительные золотистые лучи струятся от нее. Я неслась в сладчайшем потоке, мелькали разные обличья, общались, блаженствуя. Но ты хлопаешь по мне, и не хотелось поворачивать обратно.

Даша берет кисть и пытается что--то рисовать на картоне.

На земле не примечала подобных красок. Как нарисовать? Не зря египтяне почитали богиню Сотис -- покровительницу разлива Нила, нового года и умерших.

А л ь б и н а. Изобрази нас умершими в лучах Сириуса.

Д а ш а. Не дрейфь -- не околеем.

А л ь б и н а (спохватившись). Чтобы жить, метнемся к перевалу.

Д а ш а. Успеем ли проскочить через перевал?

А л ь б и н а. Драпанем как наскипидаренные.

Д а ш а. Собираемся.

Они быстро выносят из домика вещи,

пытаются набить сумки одеждой.

А л ь б и н а. В сумку не влезает.

Д а ш а. Пытаешься унести весь гардероб.

А л ь б и н а. Одеть будет нечего.

Д а ш а. И я набила -- не допру.

А л ь б и н а (решительно). Вытряхиваем часть барахла, берем документы.

Выбрасывают из сумок часть вещей,

вместо них укладывают некоторые бумаги, взятые со стола.

Д а ш а. Возьму и фотографии: Гирей снимал. Тут и дядя твой, Егор Андреевич. Гирей набивается в мужья, а я храню молчание.

А л ь б и н а. Уступи его, развратника, мне. А дяде ты по нраву. Поженитесь -- породнимся.

Д а ш а. Повидаемся ли с ними?

А л ь б и н а. Им лафа. С рудника уволились и, наверно, катят на поезде в Москву.

Сумки уложены.

Уложила?

Д а ш а. Да. Побежали.

А л ь б и н а. Минуточку.

Она закрывает окно и дверь.

Я ведь врача вызывала.

Д а ш а. Какого врача?

А л ь б и н а. Слыхала, в поселковую амбулаторию назначен новый врач, лет двадцати пяти. До умопомрачения захотелось, чтобы до плоти молодец дотронулся. Киснем же монахинями в ущелье. Вот вызов и отправила, что, мол, заболела. Страсть одолела. Но уходим.

Д а ш а. Мы к перевалу -- ноги уносить, а он прямиком сюда -- на погибель.

А л ь б и н а. Не волнуйся за него. Позже передала туда предупреждение о лавиноопасности. Иначе говоря, отбой.

Они поспешно уходят.

Далеко за полдень.

Слышен глухой грохот обвала. Заработала рация.

М у ж с к о й г о л о с. Алло! Метеостанция! Прием! Метео! Алло!

Мужской голос умолк. Появляются уставшие Д а ш а и

А л ь б и н а. Слышен по рации женский голос.

Ж е н с к и й г о л о с. Метео! Алло! Альбина! Даша! Девочки, что с вами? Отвечайте!

Д а ш а (Альбине). Рацию не выключила.

Альбина идет в домик к рации. Даша открывает окно.

Г о л о с А л ь б и н ы. Прием. Вернулись с перевала, его завалило. Где вертолет? Если запоздаете и горы погребут нас, то пишите нам письма на звезду Сириус.

А л ь б и н а выходит из домика с

полупустой бутылкой вина, стаканом и бутербродом.

А л ь б и н а. Вертолет до сих пор не заправлен. (Наливает остатки вина в стакан.) Напиться и забыться бы, да в бутылке маловато. Поделимся.

Д а ш а. Не пью.

Альбина пьет, закусывает бутербродом.

А л ь б и н а. Мужичка бы для полноты ощущений. И пригожая я, и работящая, а стервецов--мужей не удержала, хотя и пыталась.

Д а ш а. Не за то держала. Муж твой, когда ухватишь его за душу.

А л ь б и н а. Тебе--то откуда известно, если никого даже к лифчику не подпускаешь.

Д а ш а. Из наблюдений.

А л ь б и н а. Эту скотину надо хорошо кормить, а я работала сутками, некогда было им готовить. А теперь мы у роковой черты...

Укладывает в сумки оставленные ранее вещи.

Д а ш а. В астральном пространстве уйма скончавшихся.

А л ь б и н а. Завираешься.

Д а ш а. Клянусь. Они там другие, но люди. И мне не страшно переходить из этого мира в тот.

А л ь б и н а. Успокаиваешь.

Д а ш а. Примчавшись с Сириуса в свое тело, но не осознавая еще себя, вдруг узрела: шагаю я по горным пикам, их не касаясь, а навстречу парень приветливый, словно знакомый в давних жизнях. Я догадалась, что увижу его реально. Если предопределено познать суженого, то продлятся дни мои.

А л ь б и н а. Не сочиняй. В обычной суете сплошной примитив. Раз Гирей взял в прицел тебя, то попадет в яблочко, как бы не выкручивалась. Лучше для тебя -- оттолкни его на меня. Мне такой и нужен: на малом не остановится. И я с ним вылезу из серости.

Альбина уносит сумки в помещение метеостанции.

Появляется Х а б а р о в, одетый по--походному.

Увидев Дашу, срывает несколько цветущих побегов кустарника, берет их в зубы, встав на четвереньки, по--собачьи подбегает к ногам Даши. Та в испуге от неожиданности.

Д а ш а. Ой, мамочка!

Он дает ей понять, что цветы для нее.

Мне цветы? Признательна вам.

Берет у него цветы. Он поднимается.

Х а б а р о в. Дашеньке--очаровашеньке. Здравствуй, художница.

Д а ш а. Добрый день, Егор Андреевич.

Он разглядывает ее рисунок.

Из метеостанции выходит А л ь б и н а.

А л ь б и н а. Что за крик? Дядечка...

Альбина целует Хабарова.

Цветы для обожаемой. Ах, ах!

Д а ш а (смутившись). Принесу для цветов банку с водой.

Даша уходит в домик.

Х а б а р о в (укоризненно). Нельзя ли без "обожаемой"? Не смущай скромнягу. Неудобно перед ней.