8 июля Ф.Э. Дзержинский и И.П. Павлуновский составили рапорт, адресатом которого указан Реввоенсовет Республики. Однако подлинник документа отложился в секретариате В.И. Ленина, следовательно, документ и был составлен именно для председателя Совета Обороны. Руководители Особого отдела доложили об установлении связи Кронштадтской белогвардейской организации с белогвардейской организацией штаба Западного фронта. При этом допрос главного участника организации Западного фронта — начальника штаба фронта и командующего 15-й армией генштабиста 18-го года выпуска Н.Н. Доможирова дал возможность раскрыть центральную организацию, координирующую деятельность всех фронтов (за исключением Восточного), нацеленную на проведение военного переворота и находящуюся в Полевом штабе РВСР[507]. Руководителем организации был назван Главком Вацетис, собиравшийся, как сказано в показаниях задержанных, «тряхнуть Москвой». ВЧК и ее Особый отдел предложили арестовать Вацетиса и членов организации — Е.И. Исаева, начальника разведки Полевого штаба Б.И. Кузнецова, состоящего для поручений при начальнике ПШ А.К. Малышева, Ю.И. Григорьева, имевшего (так указали авторы доклада) связи с московскими белогвардейскими организациями и связанного через них с частью расквартированных в Москве полков — а также племянника Главкома члена РВС 15-й армии Эрнеста Вацетиса, личного адъютанта Вацетиса С.С. Дылана, коменданта ПШ А.В. Ремера и его помощника А.А. Стадлера. Кроме того, предлагалось арестовать и.о. начальника Полевого штаба Ф.В. Костяева «за недонесение о существовании в ПШ организации подготовки восстания и шпионажа»[508]. Совнарком в отсутствие представителей военного ведомства (даже Эфраима Склянского) постановил заменить Вацетиса Каменевым, причем пункт обсуждения назывался «об обновлении состава РВСР»[509]. То обстоятельство, что, вопреки обыкновению, не было даже Склянского, не случайно: аккурат к лету 1919 г. Троцкому удалось приручить Эфраима — тот даже позволил себе иногда опаздывать на заседания Политбюро, за что и получил нагоняй 3 июля[510]. 8 июля изыскания чекистов вылились в арест И.И. Вацетиса[511]. Сам Вацетис просил выслушать его в Совете Обороны, но совет не счел это нужным, причем (напомнил Ленину Главком 2 года спустя) «решающим» стало слово председателя Совета Обороны[512]. В этот день Дзержинский, Крестинский, Ленин и Склянский телеграфировали Троцкому об аресте Вацетиса в связи с признанием в предательстве Н.Н. Доможирова. Последний назвал участником заговора Е.И. Исаева, состоявшего «издавна для поручений при Главкоме» и жившего «с ним на одной квартире». В телеграмме указали, что Главкома изобличали многочисленные улики и ряд данных[513].
Судя по письму Вацетиса Ленину от 21 октября 1921 г., при аресте Главкома 8 июля повторилась ситуация Теодори: Вацетис оказался в одиночной камере. При аресте Главкому заявили, что «будто бы» ни в чем не обвиняется, «даже якобы не арестован, а лишь „изолирован“» и поэтому допрашиваться не будет[514] (более того, «заговорщику» позволили в заключении писать автобиографию)[515]. На вопрос Вацетиса о причине ареста последовал ответ: «По соображениям революционного времени»[516].
8 июля вечером во исполнение решения ЦК на заседании СНК Ленин подписал проект постановления о замене Вацетиса С.С. Каменевым на посту Главнокомандующего[517]. Приход нового командующего был не случаен: по свидетельству А.А. Самойло, на Восточном фронте С.С. Каменев «в своих служебных отношениях далеко не был беспристрастен к своим сотрудникам, число коих, по отзывам лиц, близко знавших Каменева, последний упорно пополнял по соображениям, не только преследовавшим пользу службы»[518]. Иными словами, Каменеву непотизм был присущ даже в большей степени, чем ряду других военных руководителей, а потому за насыщение Ставки новыми кадрами (вопрос в том — какими) взамен арестованных можно было не волноваться… Это подтверждается приказами по Полевому штабу[519].
В ночь на 9 июля 1919 г. последовал арест Е.И. Исаева, Б.И. Кузнецова, А.К. Малышева и Ю.И. Григорьева[520]. 9 июля Гусев приказал начальнику 5-го Латышского советского стрелкового полка «немедленно выслать в Полевой штаб охрану… для сопровождения арестованных в Москву»[521]. 13 июля начальник Канцелярии ПШ С.С. Харитонов и военком Семенов телеграфировали Регистрационному управлению: «командируйте в Серпухов 15 июля к 11 часам для освидетельствования Кузнецова»[522]; в ЦУПВОСО — Эйтутиса 22 июля к 12 часам[523]. Примечательно, что М.Д. Бонч-Бруевич, запрашивая 14 июля И.П. Павлуновского об арестованных, датировал их арест ночью с 9 на 10 июля. Крайне странная ошибка памяти: прошло всего несколько дней. Еще более странно, что ошибку не исправил С.И. Гусев, наложивший на телеграмму визу «отправить». В телеграмме генерала уточняется список арестованных: помимо Вацетиса и 4-х названных генштабистов указаны начальник разведывательного отделения Б.И. Кузнецов, помощник начальника оперативного отделения В.К. Токаревский, комендант штаба А.В. Ремер, его помощник А.А. Стадлер и для поручений при коменданте Ф.М. Коткович. Бонч-Бруевич запросил Павлуновского, за кем числятся арестованные и каков их формальный статус — задержаны ли они «в административном порядке», находятся ли они под следствием или же их арест следует расценивать «как меру против уклонения от такового»[524]. В приказе по ПШ от 28 июля указано, что за Особым отделом ВЧК под следствием числятся следующие сотрудники штаба: А.В. Ремер, А.А. Стадлер, Ф.М. Коткович, Б.И. Кузнецов, В.К. Токаревский, для особых поручений при начальнике ПШ А.К. Малышев[525], для особых поручений при бывшем Главкоме Е.И. Исаев, адъютанты бывшего Главкома С.С. Дылан и Э.И. Вацетис, письмоводитель бывшего Главкома Е.М. Уфимцев, делопроизводитель Управления инспектора артиллерии С.Д. Нколаи…с 14 мая; служитель общего отделения Административно-учетного управления Ф. Руднев с 12 июля[526] (с чем связан арест последнего — непонятно). С.С. Дылан был отмечен Л.Д. Троцким еще 19 августа 1918 г. (он уже в это время был личным адъютантом И.И. Вацетиса) наряду с тогдашним комендантом штаба Чехословацкого фронта А.В. Ремером, начальником Казанской дивизии И.Е. Славиным, генштабистом Петровым, погибшим военным руководителем Авровым, комиссаром 4-й армии М.А. Левиным и братьями Валерием и Иваном Межлауками[527].
Официальную версию кадровых изменений в высшем военном руководстве изложил 10 июля 1919 г. в интервью сотруднику газеты «Правда» новый начальник Политуправления (ПУ) РККА И.Т. Смилга. Относительно отставки И.И. Вацетиса он сослался на «разногласия стратегического характера» Главкома с Каменевым, вскользь упомянув о заговоре в Полевом штабе («в Ставке, — по его словам, — …свили себе гнездо шкурники и проходимцы»). Смилга поведал о перенесении дислокации Полевого штаба для рационализации работы РВСР, «в составе которого тоже произошли некоторые изменения». Начальник ПУ, работавший вместе с Каменевым на Восточном фронте, характеризовал нового Главкома как «способного, работоспособного человека», «добросовестно» изучившего «способы ведения гражданской войны» и полностью лояльного Советской власти. В заключение интервью Смилга выразил уверенность, что назначение Каменева новым Главкомом «будет шагом вперед» в деле военного строительства[528].
