Вместе с тем Пэй Вэнь-чжун провел уникальные наблюдения, которые показали, насколько поразительно разносторонней, сложной и четко организованной была деятельность сообществ синантропа но добыче пищи. Рацион обезьяночеловека оказался более разнообразным, чем представлялось ранге. При раскопках в пещере на отдельных участках «культурных зон» Пэй Вэнь-чжун отметил довольно мощные слои косточек дикой вишни. При внимательном изучении странных на первый взгляд скоплений выявилась удивительная деталь: большинство скорлупок кто-то дробил на мелкие кусочки… Впрочем, загадка появления косточек вишни в пещере Чжоукоудянь разрешилась просто. Конечно, не грызуны устраивали их хранилища в тех местах стойбища, где горели костры, разделывалась добыча, изготовлялись каменные орудия, шла коллективная трапеза. Плоды доставлял в пещеру синантроп! Сотрудник экспедиции Эндрюса американский ботаник Р. В. Чани, который специально занимался изучением остатков вишни Чжоукоудяня, писал позже, что индейцы Северной Америки тоже собирали осенью ягоды сходной разновидности дикой вишни. Она заготовлялась впрок из-за исключительно богатых витаминами ядер, употреблявшихся — и это примечательно! — как приправа к мясным блюдам. Очевидно, синантроп тоже любил разнообразить меню растительной пищей, причем вегетарианская диета не ограничивалась только вишней — обезьяночеловек предгорий Сишаня собирал яблоки, виноград, выкапывал съедобные коренья…

Каждая новая деталь, обнаруженная в раскопках Чжоукоудяня, напоминала о той напряженной борьбе, в которой обезьяночеловек отстаивал свое право на существование. В погоне за стадами диких животных отдельные группы обезьянолюдей однажды покинули благодатные тропики и смело пошли на север. Холода, ветры и непогода заставили их искать надежную крышу над головой, и они нашли ее, освоив пещеры. Обезьянолюди к тому времени достаточно сильно «вооружились» — научились изготовлять каменные орудия и заручились поддержкой такого могучего союзника, как огонь, который отпугивал хищников, обогревал и освещал стойбище. Женщины научились зажаривать мясо. Мужчины познали секрет успешного преследования самых разнообразных по видам и нраву животных. Великую силу в борьбе за жизнь представляли прочные общественные связи и зачатки социальной организации в стаде синантропов. Разумные усилия сплоченного коллектива, каждый член которого выполнял определенную работу, позволяли успешно преодолевать многочисленные трудности.

И все же, каких бы успехов ни достигали обезьянолюди в их драматическом рывке из царства животных в мир людей, борьба за существование далеко не всегда заканчивалась победой. Внезапно и неизвестно почему исчезали животные, и люди на много дней лишались пищи. Засуха и другие стихийные бедствия уничтожали растительность, и надежды на выживание сразу падали. Синантропы умирали от голода и холода, от болезней и хищных зверей, гибли в столкновениях с соседями, претендующими на ту же удобную для стойбища пещеру. Чжоукоудянь частично приоткрывал завесу над некоторыми драматическими страницами древнейшей истории человечества. В самом деле, если открытие остатков животных, главным образом черепов и конечностей, показало, что синантроп успешно охотился на крупных млекопитающих, то как в таком случае следует понимать находки обломков черепов самого обезьяночеловека не где-нибудь, а в золисто-углистом культурном слое, вместе с обработанными камнями и раздробленными для добывания мозга костями?.. Этот вопрос, не возникавший, пока оставались неясными обстоятельства образа жизни обитателя Чжоукоудяня, после раскопок 1931 года встал со всей остротой. Дискуссии продолжались и после смерти Блэка в 1934 году, но окончательное решение загадки принесли исследования его преемника — выдающегося немецкого антрополога Франца Вейденрейха.

Детальное изучение им черепов синантропа позволило приоткрыть завесу над одним из самых мрачных эпизодов в жизни предков человека. Убийства себе подобных, в том числе детей и женщин, ради пополнения пищевых запасов случались в окрестностях Чжоукоудяня довольно часто. Не исключено, однако, что каннибализм на ранних стадиях эволюции человека представлял собой явление более сложное, чем кажется при поверхностном анализе. Так, по мнению Вейденрейха, в основе борьбы между разными группами древних людей лежало не только желание получить пищу, но также «нетерпимость и сильное отвращение друг к другу», что приводило к строгой изоляции отдельных существ и определяло одну из причин формирования, характерных морфологических особенностей. Они в свою очередь еще более усиливали «взаимное отвращение», позволяя охотиться на представителей иного «клана» и пожирать их. Все это одновременно способствовало сохранению и закреплению антропологического своеобразия, поскольку каждая из групп старалась уклоняться от столкновений, которые грозили гибелью всей орде. Нужно к тому же учитывать, что охота на себе подобных представляла своего рода священный обряд, согласно идеям которого обладание телом и духом побежденного увеличивало духовные качества победителя. В противном случае трудно объяснить каннибализм в условиях изобилия и доступности других объектов охоты. Какими бы неприятными ни казались подобные сюжеты и вытекающие из них грустные размышления о древнейших этапах становления человека, факты следует видеть такими, какие они есть, без умалчивания и ложной стыдливости. Вейденрейх, в связи с этим, иронически и с грустью отмечал, что нужно не ужасаться, а постараться сделать так, чтобы некоторые современные методы в гонениях людей стали бы делом прошлого как можно скорее… Следует иметь в виду, что эти слова написал член Государственной комиссии Германии по расовым проблемам, которого пришедшие к власти фашисты вынудили бежать из страны в 1934 году.

Как же в свете новых исследований представляется теперь теория о Центральной Азии как возможной прародине человека? Работы палеонтологов и геологов позволили утверждать, что синантроп и питекантроп освоили обширные пространства Восточной и Юго-Восточной Азии около 500 000 лет назад. Изучение возможных маршрутов миграции древних животных показало, что наиболее вероятный район, откуда в северные области Восточной Азии мигрировали орды, располагался не в Центральной Азии, а скорее всего в ее южных районах. Там, по мнению Вейденрейха, находился один из возможных центров, где начался процесс превращения обезьяны в человека. Концепция центрально-азиатской родины человека стала достоянием истории науки. Вместо нее появились идеи о множественности таких центров, располагающихся в южных пределах Старого Света, или о сплошной зоне очеловечения, охватывающей тропические районы Африки и Азии. В этих идеях первостепенная роль по-прежнему отводилась югу Азии, в том числе старому району триумфа Дюбуа — Нидерландской Индии, главным образом Яве. Такое упорное пристрастие отдельных палеоантропологов к много раз осмеянной прародине человечества Геккеля объяснялось отнюдь не затхлым консерватизмом: просто из этих районов с начала тридцатых годов вновь неожиданно стали поступать вести не менее волнующие, чем сообщения из Чжоукоудяня…

В воскресные дни в Стеркфонтейне, известняковом карьере, расположенном в шести милях к северо-западу от местечка Крюгерсдорф и в тридцати милях от Иоганнесбурга, устанавливалась благодатная тишина. Казалось, что окрестности холма, где шесть дней в неделю велись разработки камня, наслаждались покоем, получив короткую передышку от грохота взрывов, разносящих вдребезги пласты известняка, от скрежета погрузочных механизмов и камнедробилок, а также рева грузовых автомобилей. Идиллическая картина утра 9 августа 1936 года настроила Роберта Брума на воспоминания о детстве. Этому помогли и медленно поднимающийся от печей для обжига известняка дым, вдруг напомнивший дом бабушки на берегу моря в Шотландии, куда в 1873 году отправил его отец — своенравный Джон Брум. У мальчика оказались слабыми легкие, и глава семейства решил, что деревенская жизнь и море укрепят его здоровье.