— Пожалуй, я отправлю с вами пару проводников, — усмехается Дробг и, обращаясь к дочери, добавляет: — Имария, приведи тех двух остолопов, которые в очередной раз провалили охоту. Надеюсь, из них хотя бы нормальные провожатые получатся. Иначе придется изгнать их из стаи.
Женщина встает с бревна и идет в гущу зарослей. Когда за ней смыкаются ветки, оборотень произносит:
— Вы пока располагайтесь поудобней, она долго будет их искать, — встает, подходит к Ахрону, хватает его за воротник и произносит: — а с тобой мы поговорим наедине, внучок.
Лезет через заросли.
Темный зажмуривается, чтобы отскакивающие обломки веток не попадали в глаза. Когда он распахивает веки в следующий раз, он оказывается на другой поляне. Пустой поляне.
Оборотень ставит его на землю и делано строго говорит:
— Ну, внучок, а теперь рассказывай обо всем и с подробностями. Начинай с самого- самого начала.
Иллиор обреченно закатывает глаза, но все же начинает рассказ.
Тьяцла долго рассматривает очередного родственничка. Когда уже в десятый раз сканирует его пристальным взглядом с головы до ног, не выдерживает и произносит:
— Веня, значит?
Вампиреныш возмущенно сопит, бледнеет еще сильней, но пытается сдержаться. Девушка не придает этому значения, но не без ехидства спрашивает у Ириона:
— А почему, как зеницу ока? Хрустальный он что ли?
Она понимает, что сморозила что-то не то только тогда, когда вампир выпучивает глаза так, что они готовы вывалиться из орбит. Зажимает рот рукой, не понимая, что как вообще могла такое сказать.
Вениамин успокаивается и, расправив гордо плечи, с презрением произносит:
— Похоже, в вас просыпается настоящая эсхилльская сущность. Их склочность, вечное ехидство, готовность поддержать любую драку… Надеюсь, мне никогда не придется лицезреть ваш основной облик. Даже боюсь представить, на что вы будете похожи…
— А тебе, не все ли равно, Веня?.. Мы с тобой вряд ли еще увидимся когда-нибудь, но ты ведь не хочешь осознавать, что где-то совсем близко находится враг? — шипит Тьяцла, приближаясь вплотную к брату, который шарахается в сторону, но при этом огрызается:
— Заткнись, тварь эсхилльская!.. Не…
Он не успевает закончить мысль, а девушка, заслышав оскорбительные слова, рычит:
— Значит тварь? Значит эсхилльская? Ну, ты нарвался… — она медленно приближается к нему, угрожающе вытянув руки и готовясь вцепиться в глотку.
— Не подходи ко мне! — срывается на фальцет вампиреныш, пытаясь отскочить подальше, но натыкаясь спиной на край столешницы.
Ирион пытается вмешаться в разборки, но Тьяцла предостерегающе зыркает в его сторону. Тот захлопывает рот и отходит в сторону.
Девушка одним шагом преодолевает расстояние, отделяющее ее от Вениамина, наносит удар, попадая ровнехонько в глаз, и сбивает его с ног подсечкой под колено. Тот вереща падает, пытается, потирая лицо, встать, но Тьяцла прыгает сверху, придавливая всем весом.
Вампиреныш пытается извернуться, и попытка завершается удачей. Он придавливает эсхиллку к полу всем весом, бьет в ответ, но промахивается, попадает кулаком по доскам пола, взвывает от боли и принимается потирать руку, неосмотрительно предоставляя Тьяцле свободу для маневра, которой она с удовольствием воспользовалась.
Перекатив оглушенного болью брата в положение идеально подходящее ей, девушка обхватывает того за шею и начинает самозабвенно душить. При этом она осознает, что вампиру от этого ничего не будет.
— Как ты там меня назвал? — шипит она, как заправская змея. — Тварью эсхилльской, да? Так сдохни же… Вениамин… или лучше Веня?.. — последнее звучит с нескрываемой издевкой.
Она не слышит ни того, как по комнате, громко топоча и в полную глотку вереща извинения, носится Ирион, ни того, как открылась дверь и в дом зашли новые действующие лица, ее останавливает только голос Ахрона, внезапно раздавшийся в полной тишине, образовавшейся в ее голове:
— Что здесь происходит?
Тьяцла ослабляет хватку и поворачивается к нему. Ярость, клокочущая внутри, куда-то уходит, сменяясь странным чувством. Она вскакивает с вампиреныша и бросается к, вовремя подоспевшему, иллиору. Но коварный родственничек изворачивается из неудобного положения и хватает ее за лодыжку.
Девушка взмахивает руками, изо всех сил пытаясь удержать равновесие, но тот еще и дергает рукой назад, и она заваливается прямиком в обьятия Темного, который подхватывает ее и прижимает к себе. Она в свою очередь зарывается носом в его рубашку, сминая ткань руками.
— Что на этот раз стряслось? — шепчет Ахрон, наклоняясь ближе. Потом разгинается и обводит взглядом комнату. Девушка следует его примеру, осматривается, тихо вздыхает. Поглазеть им больше не на что.
— Он назвал меня эсхилльской тварью… — лепечет Тьяцла, поднимая лицо и заглядывая в глаза, а потом снова пряча его в складках одежды Темного.
— Ну, зачем ты так. Про эсхилл ведь правда. Не поручусь за тварь… Но нужно спокойно воспринимать критику в свой адрес, — тихо и вкрадчиво произносит иллиор.
Эсхиллка на это только едва заметно фыркает. Спокойно? А сам как воспринял письмецо от бабули? Описание предоставленное Кромом и реальный иллиор слишком сильно тогда разнились. Не собранный серьезный князь… Темный Властелин, а дерганый обиженный мальчишка, каковым является по меркам иллиоров.
— А она, — подает голос, молчавший до этого, вампиреныш и обличительно тычет пальцем ей в спину: — назвала меня Веней целых два раза!
За это время он успел встать с пола, отряхнуть пыль с темных брюк и нажаловаться папеньке. Тот умильно ему улыбается и гладит по макушке, как маленького ребенка.
А Тьяцла про себя отмечает, что назвала его так более двух раз, но решает не уточнять.
— Так что же все-таки случилось? Из-за чего начался весь сыр бор? — Темный пытается разузнать подробности у непричастных, но те отмалчиваются, предоставляя ему самому разобраться в причинах драки.
Тьяцла усмехается. Так ему и скажут, сами не знают.
— Она обозвала меня Веней! — упрямо повторяет новоявленный брат.
Девушка только глаза на это закатывает.
— Ну, и что? — отлепляет она нос от рубашки Ахрона и оборачивается к нему. — Не убила же я тебя этим?
— Унизила… — шипит тот.
— Так, все! Хватит! — одергивает их Темный. Он переводит взгляд с вампира на эсхиллку и, снова вернувшись к обиженному, произносит: — она просто сократила твое имя. Зачем обижаться по пустякам?
Тьяцла кривится, когда его тон преобретает нотки сюсюканья, а Вениамин в ответ на это обижено надувает губы.
— Она издевалась надо мной. — лепечет он, шмыгая носом.
— Пожалуй, поговорим на эту тему потом, — после недолгой паузы произносит Темный. — Ирион, когда готов будет переход? — обращается к ее старшему родственничку.
— Примерно через полчаса, — неуверенно отвечает тот.
Услышав ответ, Ахрон приобнимает Тьяцлу за плечи и отводит в сторону. Остальные в этот момент отвлекаются от их парочки на некие обсуждения.
— Что с тобой происходит? — в лоб спрашивает иллиор. — Там, в кабинете, и до сегодняшнего дня ты казалась вполне нормальной, а тут такой выкрутас. Это нормально?
— Для меня в последние пару дней все нормально, — отвечает девушка, нервно теребя манжет рубахи. — Сущность эсхилльская просыпается… И мне самой это тоже очень не нравится. Ничего не могу с этим сделать.
— С этим надо будет что-то делать. Не одной же тебе с этим жить, — вздыхает иллиор. — так, ты готова к переходу? Говорят, вампирские порталы довольно опасны.
— Тому, кто путешествует эсхилльскими, уже ничего не страшно, — Тьяцле ничего не остается как, горько усмехнуться, вспомнив те мучения.
В это мгновение раздается громкий, постепенно нарастающий, гул. Тьяцла оборачивается в сторону источника звука и на мгновение забывает как дышать. В самом центре помещения из пола вырастает серая воронка смерча. Душный воздух сначала медленно колеблется, все ускоряясь и ускоряясь, пока не превращается в шквальный ветер, резкими порывами подталкивающий все ближе к воронке.
