— Иди, готовься к отправлению, портал открываем через пятнадцать минут.

Левый уголок губ нервно дергается, но Тьяцла спокойно произносит:

— Хорошо, бабушка, ко времени отбытия я буду готова.

— Ступай, — пренебрежительно махнув рукой, говорит женщина и направляется в комнату сестер. В этот раз повезло, а ведь она могла пойти на кухню.

Девушка со всех ног бежит на балкон, где ее уже ожидает Кром. Она закрывает за собой балконную дверь и проходит в угол, в котором стоит старое пластиковое кресло, и садится. Парящее лицо отлетает в угол, откуда его не могли бы заметить.

— Они каким-то образом узнали, что охранный щит привязан не к тебе. Возможно они проводили проверки… или у вас в замке завелся шпион, — произносит Тьяцла, смотря в одну точку. — Интересно, что они сделают, если узнают, что, в данный момент, щит держится на мне?

— Шпион сегодня сгинул в Темном лесу, — недовольно морщится Кром, вспоминая того толстого аристократа, один из пережитков праздного существования столицы княжества.

Девушка вздрагивает от страха, она слышала в детстве много историй о лесе, который приманивает своих жертв шелестом черной листвы, а под кронами его ожидают свежее мясо такие существа, которых нигде больше не возможно увидеть. Только в том лесу, только перед неизбежной смертью.

— Кстати, ты пришел просить позволения открыть проход для нас?

— Да, — удивленно отвечает маг.

— Мог и не мучить себя, — произносит Тьяцла: — ведь тебе сложно больше одного раза в день переносить свое сознание в другое место, тем более в другой мир.

— Откуда…

— Неважно. Позволение дано, — отвечает девушка, прислушиваясь к тишине за стеной. — мне надо будет с тобой кое-что обсудить. И тебе это не очень понравится.

— В таком случае, поговорим при твоем прибытии в Темный замок, — отвечает Кром и исчезает.

Тьяцла встает с кресла и идет в комнату собирать вещи. И свои, и сестер.

Портал был открыт в точно определенное время, через пятнадцать минут, как и говорила бабуля. Голубая поверхность волнуется, как вода, переливаясь белыми и темно-голубыми искрами. Переход созданный эсхилл сильно отличается от порталов иллиоров.

Кочевницы-воины могли открывать их где захотят, не только на какой-либо поверхности, но и в пространстве. Те, у кого перекрыт доступ к магическому источнику, и те, кто вообще не владеет магией, при переходе через Эсхилльский портал испытывают болезненно мучительные ощущения.

Увидев открытый переход, Тьяцла вздрагивает, вспоминая последнее свое путешествие через него, но все же идет следом за старшими и сестрами. Уже вплотную стоя напротив мерцающей поверхности, она делает глубокий вдох, задерживает дыхание, закрывает глаза и делает шаг вперед. Тело сразу же подвергается атаке тысяч раскаленных игл, которые не оставляют на коже девушки ни единого не обожженного места.

Девушка кулем вываливается с другой стороны, в замке Флиос, замке-лабиринте, заливая пол коридора кровью, сочащейся из множества мелких, обожженных по краям, ранок.

Атцла, которая собирается уходить, оборачивается, услышав болезненный стон, и идет к пострадавшей.

— Не разыгрывай мне здесь комедии, — шипит она, поддевая внучку острым носком сапога под ребра: — вставай и немедленно иди в комнату.

Когда родственнички, посмеиваясь, удалились по свои покоям, Тьяцла сворачивается калачиком и в уме начинает строить план побега из этого дома пыток, который она должна будет преподнести со всеми плюсами Крому. Ведь именно об этом она хочет с ним поговорить. Да и боль потихоньку начинает отступать, когда отвлекаешься на что-то другое.

Когда план был детально продуман, а тело привыкло к боли, девушка медленно встает на ноги и пошатываясь бредет в свою комнату.

Когда дверь за Тьяцлой закрывается, она медленно сдирает прилипшую к коже футболку и осматривает, неприятные на вид, ранки. Расправив, испещренную мелкими обгорелыми дырочками, одежку, девушка принимает решение утилизировать ее, ибо футболка больше не пригодна для ношения. Таким же образом она поступает и с любимыми джинсами. С этими родственничками не только здоровья не наберешься, но и одежды. Одним словом — вредители.

Девушка заходит в ванную, ставит набираться воду, сразу делая ее немного прохладной, подходит к зеркалу и уже детально рассматривает повреждения. Кладет на полочку небольшую пластиковую баночку, которую ей однажды, после очередного подобного путешествия, принесла служанка Арицлы. Что стало с той женщиной, Тьяцла не знала, но была очень благодарна ей. Серая масса моментально заживляла любые мелкие раны, спасая девушку от участи быть осмеянной обитательницами замка.

Обмакнув кончики пальцев в мази, она тщательно втирает ее в кожу, морщась от боли. Когда у эсхилл процесс регенерация проходит в два раза быстрей, у Тьяцлы он был на уровне человека и мазь ускоряла его так, что минут через пять уже не было даже намека на ранение. Единственным минусом была — боль. Сильная боль, которую, тем не менее, девушка научилась терпеть.

Скоро она будет свободна от всего этого. От пренебрежительно отношения, от побоев, от родственничков. Она усмехается своим мыслям, которые вселяют надежду. Вообще, ей плевать, согласится Кром помочь ей или нет, в любом случае она выберется из этого замкнутого круга, где все постоянно из раза в раз повторялось: боль от прохождения портала, пинок посреди коридора, втирание мази в кожу, снова боль, только уже от ускоренной регенерации и, наконец, чуть теплая ванна, чтобы смыть не впитавшуюся серую массу с тела. Так происходило постоянно и здесь, и там. Но теперь она будет свободна.

Тьяцла заканчивает обмазываться, закрывает баночку и идет к наполнившейся ванне. Завинчивает кран, погружается в прохладную воду и наблюдает, как к поверхности поднимаются серые разводы. Через десять минут должна явиться приставленная матерью служанка, нужно успеть смыть все до ее прихода, иначе придется щеголять серыми руками и лицом. Она опускает руки, которыми держалась за бортик ванны, и погружается в воду полностью. Проволока волос неприятно покалывает спину.

Через некоторое время она выныривает, судорожно глотая воздух. Девушка выбирается из воды и бредет, оставляя после себя мокрый след стекающей воды, к крючку, на котором висит полотенце, прямо-таки необъятных размеров. Она заворачивается в него, встряхивает головой, разбрызгивая вокруг капли воды со звенящих волос. Плюс в металлических волоса только один — сушить не надо.

Она идет в комнату, где ее уже ждет служанка с платьем наперевес. Платье обычное, серое, без каких-либо вычурных декоративных элементом, но со сложной системой шнуровки, о которую не только ногти сломать можно, но и пальцы, и зубы, и, соответственно, шею, если уж пробовать зубами развязать или завязать. Своеобразный последний писк моды иллиорок, периодически оказывается последним для некоторых дам, а порой и для их кавалеров. Здесь могут помочь только специально обученные служанки, которые свободно могут обращаться с этой системой, каковой и была та, которую приставили кТьяцле.

Третья дочь матриарха скидывает с угловатого тела полотенце и ждет, когда ее облачат в плотную ткань, странного для эсхилл платья. А вот матушка с бабулей будут в своих обычных боевых костюмах: бронелифчиках и бронеюбочках, которые на них смотрятся как седла на коровах. С их-то мышцами… Девушка смиренно дожидается конца процедуры завязывания множества тесемок, шнурочков, пояском, ремешков и прочего, поворачивается к служанке и говорит:

— Я надеюсь, вы потом выпутаете меня отсюда, а то боюсь самостоятельно я себе руки сломаю.

Ведь матушка могла приказать, чтобы ей никто после возвращения не помогал.

— Матриарх приказала помочь вам по возвращении, — отвечает женщина и выходит из комнаты, оставляя Тьяцлу стоять посреди комнаты, облаченную в пыточное платье, в котором и без корсета можно задохнуться.

Растерянно похлопав глазами, девушка вернулась в ванную комнату и, покрутившись возле зеркала, осмотрела себя с ног до головы. Видеть себя в таком платье, было для нее неожиданным, раньше в пределах замка она носила только нечто похожее на те самые костюмчики остальных членов семейки, которые, кстати, на ней смотрелись к месту.