— Глазища свои красивые младшему братику подарить хотел. Чтобы был сильным, не болел и всех побеждал. Родное Мангекю очень много ресурсов организма жрёт, а вот от брата… Может обходиться почти без побочных явлений.

Вопреки логике, Дейдара насупился еще больше:

— Почему ты это мне рассказываешь?

— Потому что ты спросил, — Кабуто наклонил голову на бок. — Я не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки.

Дейдара ощутил смутное желание стукнуть его по коленке.

— А почему? Ты со всеми, кто спрашивает, откровенничаешь?

— Нет.

— А чем я такой особенный? — почти взвыл подрывник.

— Ты не хочешь… Быть особенным? — моргнул Кабуто, глядя на него настороженно, чуточку болезненно.

Дейдара задумался над вопросом. Серьезно задумался. Погрыз ноготь.

— Ну… Это неплохо, наверное. Я просто не понимаю — почему я.

Кабуто развёл руками.

— Когда я научусь находить ответы на такие вопросы, я стану самым знаменитым ирьёнином в мире. Просто вот… Хочется тебя радовать. Позволишь?

— А Учиха? — вредно уточнил Дей.

— Ну, во-первых, который Учиха? У меня их много, уточняй, — хихикнул Якуши. — А во-вторых… Думаешь, меня не хватит?

— Как это — много? — растерянно хлопнул глазами подрывник. Успокоенные было подозрения снова всколыхнулись.

— Точно — двое, третьего если поймаю… И вытрясу, что за херню он мутит. Итачи, его брат и Тоби. Все Учихи, да.

— Ну ты и шустрый, — невольно восхитился Дейдара.

В самом деле, захапать всех выживших из некогда великого клана… Тут впору заподозрить, что это Учих как-то используют, хотя бы и для удовлетворения собственного инстинкта няшения. Мысль отчего-то развеселила.

— Как-то так вышло, да… — смутился Кабуто. — Так что, мир и обнимашки?

Дей пристально его осмотрел, милостиво снизошёл до того, чтобы дать себя потискать. Хмыкнул:

— А остальной список озвучишь?

— Список чего?

— Ну, всех остальных, за кем ты присматриваешь. Не верю, что там одни Учихи, ты вон Зецу умудрился накормить.

— Ну у него такой классный капюшо-о-он. Но с ним, как и с Тоби, надо приманивать и вытрясать. Список, список… — Кабуто тяжело задумался. — От четырёх до восьмидесяти человек, смотря как считать.

— Ы? — вот теперь Дейдару пробрало от души.

— В смысле, четыре — это точно, а восемьдесят — это включая всех, кто побочно кормится, вроде Кисаме, с которым у нас неплохие отношения, но сам он в заботе не нуждается. И всех потенциальных…

— А кто… Эти четверо? — сердце почему-то замирало и опасливо екало.

— Ты, Итачи, та девчонка, что на мне висла недавно… Орочимару-сама…

— И… И все? — Дейдара на имя змеиного санина не среагировал совершенно. — То есть кроме меня… Уф, я запутался совершенно, — он потряс головой.

— Ты очень дорогой и очень особенный для меня. Прости, если запутал. Спрашивай, если что непонятно.

Дейдара подумал. Потом подумал еще раз. Прикинул, так ли уж ему нужно выедать чайной ложечкой чужие мозги в попытке добраться до мотивов. Ведь если не хочешь поверить, то всегда найдешь, к чему придраться, а если хочешь, то оправдаешь даже самые дикие вещи. Вот как с тем гендзюцу. С Учихой, конечно, разобраться ещё нужно, но это попозже.

Поэтому Тсукури коротко покачал головой и немного неуверенно, зато сам обнял Кабуто.

Кабуто выдохнул с облегчением, прижимаясь лицом к чужому плечу. Было непонятно, что его так таращит, если по демоническим меркам он сам ещё младенчик, едва-едва способный оторваться от папочки. Возможно, у Дея ситуация обстояла ещё хуже. Возможно, ему просто меньше надо было. Но, в любом случае, Якуши был чертовски рад, что его приняли.

*

А дальше началась пытка. Внутри Кабуто всё горело, руки чесались, хотелось то ли обнять кого-то, то ли напроситься на обнимашки. Но нельзя, миссия. Дойти, найти, устранить. Хоть бы Зецу поблизости появился, можно было бы его за капюшон потискать… Но нет, тот явно был в ужасе от подобной перспективы и даже в зоне ощущаемости не появлялся. А тискать Дея… Да тот вроде уже дал себя потискать, настаивать на ещё паре обнимашек как-то уже неприлично…

И ладно бы это было просто ощущение, просто желание… Но Кабуто становилось реально плохо, и никакие медицинские знания не могли помочь справиться со взбунтовавшейся сущностью. Да ещё и в осознанный сон никак не получалось выйти… Ни Итачи, ни Саске. Никого, на ком можно было бы повиснуть и не слезать сутками. Оставалось только надеяться, что эта пытка скоро кончится…

Немного помогала змейка, которая за прошедшие дни слегка поблекла, но активности не утратила. Когда становилось совсем невмоготу, чешуйчатая красавица обвивалась вокруг торса и тихонько шипела. Это подобие объятий успокаивало, но самую малость.

— С тобой все в порядке? — настороженно уточнил Дейдара, которому невнятное состояние Хаджиме совершенно не нравилось. — Может, надо что-то?

Первым порывом Кабуто было заявить, что всё в порядке. Потому что, серьёзно, подыхать от недостатка обнимашек?.. С другой стороны, у него теперь есть и более дурацкие поводы для плохого самочувствия. Большая сила, большие побочные эффекты.

— По Итачи скучаю… — хрипло проговорил он. — И вообще обнимашек не хватает. Зверски.

Дей переступил с ноги на ногу. Посопел носом.

— Ну, хочешь, я тебя обниму? — с некоторым сомнением предложил он.

— Одними обнимашками не отделаешься, — качнул головой Кабуто.

— Э-э? — неизвестно, что именно подумал Тсукури, но посмотрел как-то так опасливо.

Кабуто криво улыбнулся, мол, думай, как хочешь, и двинулся дальше, к цели. Целью было обнаружение скрытой базы нукенинов. Отщепенцам нередко приходит в голову идея объединиться для совместного заработка… И нередко получается, что одних нукенинов натравливают на других. Ничего личного, просто заработок.

— Эй! Так тебя обнять или не надо? — Дейдара догнал его, развернулся задом наперед, чтобы видеть лицо и пошел так.

Кабуто рванулся вперёд, обнимая крепко-крепко, прижимаясь всем телом и сопя в шею. Его охватил настоящий трясун, Якуши сжал зубы, чтобы не сделать ничего лишнего. Дейдара нахмурился, неловко обнял его. Погладил по лопаткам.

— Эй, ну ты чего? — почти испуганно спросил Тсукури. — Совсем плохо?

— Да… — отозвался Кабуто тихо.

Дей растерянно сжал пальцы на плечах. Дрожь, колотящую Кабуто, он ощущал более чем хорошо. И подрывнику было до тошноты страшно. Таким беспомощным он себя не ощущал никогда.

— Хаджи… Кабуто. Если я могу что-то сделать — скажи.

Кабуто помедлил. Что делать, чтобы стало легче, он знал, но вот не решался как-то. Если Дейдара его за это не взорвёт, то как оправдываться потом перед Итачи… Должны же у него быть свои рамки терпения. Но всё же трепать нервы подрывнику тоже нечестно… Либо он сейчас же берёт себя в руки и делает вид, что всё в порядке, либо…

Якуши прижался губами к губам Дея.

Тсукури замер, как котенок перед удавом. Удивление, даже шок от такого варианта были ожидаемы, но от Дея плеснуло так, что пробилось даже через мутно-дрожащую пелену навалившейся на Якуши потребности. А еще Дейдара не просто замер, он закаменел — так каменеют не от удивления, а от испуга, переходящего в ужас.

Кабуто с трудом отодвинулся, уронил голову на плечо и тихо проговорил:

— Прости.

Якуши почувствовал отвращение к себе. Ну вот, напугал деточку, теперь Дей от него сбежит…

Тсукури дышал так, что имел все шансы заработать гипервентиляцию, таращился круглыми почти по-совиному глазами, в кои-то веки не пряча правый под челкой — но почему-то не отскакивал и за глину не хватался.

— А… Это… Для чего вообще, мм? — Дей нервно дернул руками, будто пытаясь очертить что-то.

Кабуто поднял голову. Тсукири на секунду показалось, что у медика зрачки стали мутные, белесые, словно передёрнутые туманом.

— Да, действительно, для чего?.. — проговорил он, с трудом отлипая. — Ничего страшного, можем идти дальше.