Мадара приоткрыл глаз.

— Я не буду отвечать.

Тобирама усмехнулся, продолжая наглаживать:

— Это была решимость? Утрата? Обида? Злость?

Вторая рука, до этого свободно лежавшая на траве, коснулась пульса на шее. Далеко не всегда нужно, чтобы ответ был озвучен. Порой достаточно правильно сформулировать вопрос.

— Нет.

Лёгкая улыбка погасла, а уголок губ пополз вниз.

— Облегчение? Вина? Обречённость? Можешь не отвечать, — пальцы все также фиксировали частоту пульса. Шиноби умеют контролировать себя, но всё же редко достаточно хорошо, чтобы изменять ритм сердцебиения усилием воли. Особенно если тело — чужое.

Губы поджались, а спокойное биение сердца не ускорилось ни на миг. Тобирама чуть прищурился. Так было даже интереснее, чем получить всё на блюдечке.

— Влияет ли на активность шарингана то, в каком возрасте он был активирован?

— Нет. Не совсем.

— То есть влияет, но лишь по совокупности причин? — Сенджу продолжал честно гладить.

— Угу, — Мадара потихоньку расслаблялся.

— Шаринган вредит организму?

— Да.

Тобирама вздохнул. И наверняка ведь никто даже не пытался исследовать причины, классифицировать степень этого вреда и вывести закономерности.

— Сильно?

— Мало данных. Причина смертности обычно другая.

Вздох стал более тяжёлым.

— И шило в заднице не даёт вести нормальные, методичные исследования, — даже не вопрос.

— Примерно так, да.

— У вас проблемы с тактильным контактом, или это у ани-чана чувствительность выше?

— Чувствительность выше.

— Забавно. Значит, перераспределение ресурсов мозга с преобладанием зрительных долей… Нужно будет произвести несколько трепанаций, выяснить, что именно отвечает…

Тобираме в лоб полетел мелкий камешек.

— Ты хоть из вежливости про трепанацию промолчал бы, а?

Белая бровь дернулась в намёке на удивление:

— Добывать информацию из тела противника — обычная практика.

Мадара поморщился. И Хаширама считал, что у этого есть мозг…

— Ещё вопросы?

Тобирама прикрыл глаза и усмехнулся. Кто бы мог подумать, что демон Учих окажется столь щепетилен в некоторых моментах.

— Катон влияет на эмоциональную сферу, или эмоциональная сфера влияет на Катон?

— Как и любая другая стихия.

— Так и знал, что у тебя их больше одной. Но я имел в виду ваш Катон.

— Состояние необходимо для активации Катона. Катон подпитывает состояние. Нет принципиальной разницы.

Сенджу притих, несколько минут молча перебирая волосы Мадары. Было так странно видеть перед собой лицо брата и вместе с тем ощущать, что это не он. А ещё парадоксально не нравились суховатые ответы Учихи. Тобирама в целом привык, что его исследования мало кто понимает, и не стремился доносить до всех важность или перспективность идей, но тут стало словно бы обидно.

— Тебе самому не интересно?

— Мне самому всё понятно. Как, насколько и почему влияет Катон на психику. Да и на тело тоже.

— Я сейчас не о Катоне. Не интересно воспользоваться возможностью?

— Для чего?

— Для того, чтобы понять, — глаза Тобирамы превратились в узкие щелочки.

— Понять что? — уточнил Мадара, а потом добавил: — Я не издеваюсь, если что, но мне лень обдумывать намёки.

— Понять, почему детям идея о мире, чтобы уменьшить количество жертв, кажется очевидной.

— Э-э-э… Пожалуй, нет. Не хочу думать о сложных вещах. Хочу лежать.

Тобирама посмотрел на него почти обижено:

— Хочешь сказать, что если лишить Учих природного шила в заднице, вы будете лежать?

— Нет. Я хочу сказать, что если катонщика погрузить в тело мокутонщика, он будет отсыпаться. Ты представить не можешь, какой это расслабон.

— Могу. Ты фонишь.

— То-то ты не разорался…

Сенджу потянул его за волосы:

— Еще полтора часа, Учиха. Хрен ты в это время уснёшь.

— Не делай таких вызовов… Мр…

Пальцы Тобирамы укололи искорками чакры. Один из простейших приемов — чужая энергия в кейракукей, если она не несет информационного заряда, как гендзюцу, заставляет организм встряхнуться. Довольно сложно расслабленно растекаться, когда в тебя что-то запихивают. Но Мадара старался. Помогало ещё то, что впихиваемая чакра была родственна впихиваемому, так что ничего так, хороший чакромассажик.

Расслабляющий…

— Почему у вас с медиками так отвратно?

— Потому что у вас с ними лучше. И это уже не обсуждение природы шарингана.

— Обсуждение. Теоретически шаринган должен здорово облегчать диагностику как минимум.

— Ну, он и помогает. А медчакра почти не получается.

— Странно, — нахмурился Тобирама. — И скопировать не выходит?

— Не-а. У нас слишком мало жизненных сил. Уникумы пытались выдать, но едва-едва хватало даже себя подлечить.

— Что-то для этого вы чересчур живучие.

— Шило в жопе помогает.

— Что, твоё шило с другими делиться не хочет?

— Шило — не жизненная сила, а эмоциональное состояние.

Вдох-выдох.

— А изучить его влияние хотя бы на гормональный баланс — не?

— Не, — Мадара повернулся, укладываясь на бок. — Некогда, вообще-то.

Ещё один вздох. Да, постоянная война здорово мешала нормальным, вдумчивым исследованиям.

Целый час и пятнадцать минут Мадару наглаживали без всяких вопросов.

Солнце ощутимо сместилось, подул противный холодный ветер, да и сам Учиха уже на траве належался. Поэтому он с трудом встал и прошёл в дом, намереваясь расслабляться дальше на футоне. И не совсем понял, с какой целью его прихватили за шиворот.

— Работа. Там, — Тобирама развернул его в противоположную от футона сторону.

— Какая ещё работа? — Мадара страдальчески на него посмотрел.

— Бумажная. Раз уж занимаешь тело ани-чана, изволь платить за постой.

— Бля, а Хашираму у нас в селении максимум заебут… Ну ладно, где они там? Твой брат расположение бумаг либо тщательно прятал, либо сам старался о них не думать.

Слегка треснувшая маска невозмутимости Тобирамы намекала, что второй вариант был более вероятен. Хотя, возможно, его так впечатлило то, что главу Учих дома могут заебать. Причем не фигурально.

— Налево.

Мадара послушно пошёл, послушно сел за стол, послушно взялся за бумаги… которые вообще выглядели один-в-один как в его кабинете, только гербы различались и имена. И шустро разделил кучу на четыре стопки.

— Пиздят, спихнуть, молодцы, в архив. Что-то ещё?.. А, эти подписать надо… Точнее, этот не надо, автора этого надо проверить, засланный шпион он или идиот.

Тобирама подозрительно нахмурился, выдернул несколько документов из разных стопок. Вчитался. Прищурился, окончательно превращая глаза в щёлочки:

— Как ты это сделал?

— Руками. Напугал главу клана бумажками, — Мадара зевнул, взлохматил себе волосы. По гладкости и текучести вспомнил, что тело не его. — Пуся, ты чего такой злобный?

— Глупый вопрос. Я что, должен упасть тебе на шею с объятиями?

— Ты меня два часа наглаживал. Мог бы и смириться.

— Это не значит, что я проникся к тебе симпатией.

— Бля. Хочу к Изуне… — Мадара шлёпнулся головой на стол и повис тряпочкой. — Какой ты всё-таки мудак.

— Буду считать, что это комплимент, — Тобирама укрыл его легким покрывалом. В конце концов, это тело ани-чана.

— Ну, блин, а им там весело… — Мадара попытался свалить в своё тело, но облом, оттуда так пёрло, что ему, вялому и расслабленному, не удалось протиснуться. Он досадливо цыкнул, махнул на всё рукой и вернулся во двор, к дереву. Сел, приобнял его, уткнулся лбом, слушая токи соков и чакры внутри ствола.

Спустя какое-то время снова притащился Тобирама. Навис угрюмой тенью-облаком, снова почти скрыл глаза в прищуре:

— Что вы собираетесь делать дальше?

Мадара не собирался, честно. Просто внезапно оказалось, что Мокутон активируется состоянием «Не мешайте мне дзен постигать, козлы!», и к Тобираме из земли рванулись деревянные колья. К счастью, Сенджу был настороже, да и Учиха от удивления очень быстро растерял нужное состояние.