Наруто рядом запыхтел, как возмущенный ёжик. Кажется, он как раз таки не сомневался, что еще как стал бы, и вообще, Белый Змей — чистое зло. А вот я в этом была далеко не уверена…

Эдо Тенсей разработал Тобирама Сенджу. Орочимару же сказал «разработанное мной киндзюцу».

— И что ты собирался предложить? — Джирайя скрестил руки на груди.

— Фуши Тенсей. Моя техника перерождения. Они были бы действительно живы, — Орочимару усмехнулся.

Тсунаде вздрогнула сильнее, прижимая к груди сжатый кулак. Шизуне встревожено закусила губу.

— До тех пор, пока не пришла бы пора менять тело, иначе их душа навсегда бы затерялась, — отпарировал Джирайя.

А вот теперь змеиного санина пробрало. Даже усмешка с лица сползла.

— Интересно, откуда ты знаешь такие тонкости моей техники, — взгляд Орочимару стал холодным и жестким.

— Я не выпускал тебя из виду с того момента, как ты покинул Коноху. Именно благодаря тебе я вышел на Учиха Итачи и Акацки, — спокойно отозвался Джирайя.

— Похоже, кое в чем ты все-таки продвинулся, — нехорошо прищурился Змей. — Итак, Тсунаде, что ты решишь? Ты хочешь увидеть их двоих?

Сенджу дернула плечом, словно отгоняя досаждающую мошку:

— Что ты собираешься делать, если я вылечу твои руки?

— Я не люблю лгать… поэтому на этот раз я точно разрушу Лист!

Ы. Уважаю. Потому как выдать это, стоя напротив готового к бою Джирайи, нервной Шизуне и непонятно как среагирующей Тсунаде… да еще и с неработающими руками… Воистину, нужно иметь яйца не просто стальные, а титановые.

Рядом послышалась возня, Наруто вывернулся из захвата Учихи и сиганул вниз.

— Тебе никто не позволит это сделать! Баа-чан никогда не согласится на такие условия!

— Наруто…

— Эро-санин, это же ваш сокомандник! Почему вы ничего не сделали? — Узумаки повернулся к Джирайе всем корпусом.

— «Баа-чан», «эро-санин»… мне уже интересно, какое прозвище достанется Орочимару, — мы с Саске бесшумно приземлились за спиной Шизуне.

Тсунаде снова передернула плечами, но уже как-то… более свободно, что ли. Как будто наше появление стряхнуло с нее не то гипноз, не то оцепенение.

— Почему вы позволили ему возненавидеть Коноху?! — Наруто перевел требовательный взгляд уже на Сенджу. — Если бы… если бы Саске… или Сакура… я бы сделал все, чтобы вернуть их обратно!

Джирайя вздохнул, кладя руку на плечо Узумаки.

— Я долго пытался вернуть Орочимару, — спокойно сообщил он. — Но если потребуется, я уничтожу его как угрозу Листу. А что скажешь ты, Тсунаде? — его взгляд добавился к тем, которые уже сверлили химе.

— Мертвые мертвы, Тсунаде-сенсей, — тихонько сказала я. — Они ушли на следующий круг перерождения, и выдергивать их обратно — все равно, что засовывать родившегося ребенка обратно в утробу матери. Недаром почти все призванные Эдо Тенсей стремятся как можно скорее избавиться от уз этой техники.

Сенджу опустила уголки губ:

— Какие нынче генины пошли…

— Тсунаде-сенсей, — я, внутренне обмирая от собственной наглости, обхватила ее ладонь своими руками. — Вы можете назначить любую другую цену. Но тревожить мертвых, которые мертвы уже много лет… все равно что разрывать могилу в попытке добраться до костей.

Химе нахмурилась, высвободила руку. Повернулась к Орочимару. Змеиный санин подобрался, готовый к любому повороту событий.

— Я вылечу твои руки, — твердо сказала Сенджу. — Но ты поклянешься никогда не нападать на Коноху.

— Ху-ху-ху-ху… Отчего такой странный выбор, Тсунаде?

Женщина на миг прикрыла глаза.

— Потому что я — Годайме Хокаге Скрытого листа.

Налетевший порыв ветра осыпал нас листьями. Секунда торжественной, величественной даже тишины…

— Эй, а как же расенган?

Честное слово, такой обиженной мордочки у Наруто я еще не видела.

Разумеется, на этой ноте переговоры между санинами не закончились. Но все-таки уже сказанного оказалось достаточно, чтобы стало ясно, что будут именно переговоры, а не попытки исподтишка кого-нибудь убить, захватить или заставить. Потому разговор было решено перенести с улицы куда-нибудь в более удобное место. Учитывая, что двумя из трех высоких договаривающихся сторон были Джирайя и Тсунаде, санины как-то очень естественно переместились в бар.

Но главное коварство было в том, что они нас выгнали! Причем «нас» — это не только мою команду с Хаку. Шизуне и Кабуто тоже не допустили присутствовать. И, на мой взгляд, это лучше чего бы то ни было характеризовало отношения между санинами. Потому что как ни крути, а Орочимару сейчас в уязвимом положении. И шансы у Тсунаде и Джирайи все-таки убить своего сокомандника были вполне реальными. Однако ж вот доверяет… Конечно, у Змея могли быть какие-то козыри в рукаве — хотя бы та же гемофобия Тсунаде, — но все равно.

Со стороны, наверное, мы смотрелись забавно. Бар, в котором сидят двое хмурых мужчин и роскошная девушка, потеющий бармен за стойкой, стайка хмурых подростков возле входа, напрочь распугивающая вероятных посетителей. Причем такая… эмоциональная стайка. Наруто все еще бурлит обидой, что никто так и не посмотрел его расенган, Саске источал миру свое глубокое неодобрение, Хаку просто волновался. Кабуто был напряжен, готов в любой момент броситься отбивать любимого саму и отпугивал всех посторонних грозным взглядом и направленным Ки. Шизуне тоже нервно переминалась с ноги на ногу и волновалась как бы не больше Якуши. Меня распирало от желания подслушать разговор. У-у-у, ну почему у шиноби нет специальных техник по подслушиванию в рамках академического курса? Что-нибудь с направленным звуком или хотя бы невидимыми слуховыми трубками…

Стоп.

— Ка-абуто-ку-у-ун, — протянула я с поистине маньячным выражением лица. — Ты же полноценный шиноби Ото?

Якуши хмуро зыркнул:

— Я личный помощник Орочимару-сама.

— Значит, звуковые техники знаешь? — я шагнула почти вплотную к парню.

Кабуто чуть нервно отступил:

— Сакура-чан?

— Ты же можешь сделать так, чтобы мы слышали, о чем они говорят?

Якуши нервно огляделся. Сам он до такого либо не додумался, либо слишком уважал Орочимару. Но сейчас пять пристальных взглядов намекали, что откосить у Якуши не выйдет, да и вообще, в то, что у него нет техник подслушивания, никто не верит. Кабуто обреченно вздохнул и сложил несколько печатей. Звуки из бара вдруг стали отчетливо-ясными — стук стакана о барную стойку, скрип стула, бульканье разливаемого Джирайей саке…

И только разговор санинов остался невнятным гулом.

— Орочимару-сама установил защиту, — с нескрываемой гордостью заявил Кабуто.

Ну-ну. Учитывая, что с руками у змеиного санина сейчас проблемы, то защиту от подслушивания звуковыми техниками только сам же Кабуто поставить и мог. И терзают меня смутные сомнения, что эта наглая морда подслушивала в одиночку. Но доказать это не выйдет… зато помешать Кабуто слушать еще как можно!

— Твой фу-сама, — Наруто надулся еще больше, — вечно проблемы создает!

— Орочимару-сама — гений! — тут же возмутился Якуши. — И не тебе… ты как его назвал?

— Фу-сама. Потому что весь такой фу-у-у-у, — сообщил надутый Узумаки.

— А почему не санин? — заинтересовалась Шизуне, уже оценившая то, как Наруто поименовал Джирайю.

— А чтобы с эро-сенином не путать.

— Ну ты хамло малолетнее, — Кабуто окинул Наруто каким-то даже удивленным взглядом. — Орочимару-сама знаешь, что с тобой за это сделает?

— Да ладно, Наруто со всем уважением отнесся к попыткам Орочимару-сана быть мерзким, — меланхолично сообщила я. — Оценил усилия… думаю, ему будет приятно.

— Что значит — попыткам? — возмутилась Шизуне.

— А вы фотографию Орочимару в детстве видели? Это же кавай массового поражения. Даже больше, чем Саске.

От Учихи долетел сдавленный хмык. Интересно, он сейчас сочувствует собрату по несчастью, злорадствует или прикидывает эффективность методов?

Попробовала представить Саске, вываливающего язык до колен. Решила, что от фан-клуба это его все равно не спасет.