— Я хочу предложить тебе пройти диагностику, которая это подтвердит. Это несложно, не больно и не опасно — я просто сличу образцы чакры и крови.

— Но… почему? — Карин, наконец, оторвала взгляд от травы у скамейки. — Почему ты хочешь мне помочь?

— Коноха в серьезном долгу перед Узумаки. И водоворот на форме в знак памяти — это лишь малая толика этого долга, — я подняла глаза к небу, разглядывая большое пушистое облако. — А еще у меня друг — Узумаки. Он сирота, и ему будет приятно знать, что у него есть живые родственники.

— Родственники? — Карин чуть подалась вперед, а в эмпатической плане от нее так полыхнуло, что мне пришлось подавлять порыв зажмуриться.

— Да. И… может быть, тебе и неприятно будет это слышать, но в Конохе всегда будут рады Узумаки. В других великих деревнях тоже… но в Конохе особенно. Память об основателях и женщинах Узумаки еще жива.

— Женщинах Узумаки?

— Жена Шодай — Мито Узумаки, жена Йондайме — Узумаки Кушина. Это были великие куноичи. Я тебе о них расскажу, если хочешь.

— Да… пожалуйста, Сакура-сан… — почти шепотом попросила Карин. Будто боялась спугнуть происходящее слишком громким звуком.

— Хорошо, — я очень серьезно кивнула. — Так ты согласна пройти диагностику?

— Я? Да, конечно!

Первичная сверка генома была и в самом деле процедурой несложной. Особенно ярко выраженного. Узумаки, Хьюга, Учиха, Сенжу… их кровь легко обнаруживалась вплоть до одной шестнадцатой части. Другое дело, что никакой чакры не хватит всех возможных кандидатов проверять, да и шиноби обычно следят за тем, чтобы не оставлять потомства на стороне. Это Узумаки рассеяло по всему миру после второй мировой войны, да красные волосы достаточно заметный признак, чтобы попробовать.

И да, скрытые селения действительно стараются собрать Узумаки под свое крыло… только вот уже состоявшихся мастеров печатей или же имеющих интересные навыки. А таких в разы меньше просто носителей крови. Хотя как по мне, именно такая политика и дает всяким нукенинам достаточно материала для поиска удивительных самородков. Но приему одного-то генина, да из Кусагакуре, я поспособствовать смогу. Сдаст выпускные экзамены Академии, получит повязку. Смена гакурезато — не такая уж редкая вещь, хоть и сопровождается обычно предательством прошлого селения. Но за Карин я похлопочу. Попрошу Ируку-сенсея помочь, в крайнем случае, воспользуюсь своей налаженной сетью связей между наследников кланов. Уж потенциальная невеста-Узумаки должна будет их заинтересовать. А если вскрыть способности Карин к стихийному лечению… Но хотелось бы обойтись без этого.

Тест ожидаемо показал родство Карин с красноволосыми мастерами печатей, и довольно сильное — никак не меньше половины. То ли кто-то из родителей был чистокровным Узумаки, то ли сошлись две линии потомков клана. Вручила Карин листок специальным образом обработанной чакробумаги с замысловатыми завитками, подтверждающий ее принадлежность к знаменитому клану… для тех, кто разбирается. Поздравила, сказала, что она теперь может с полным правом задирать нос перед всеми обидчиками. Девочка отчего-то радостной не выглядела, напротив, опустила голову и пристально разглядывала носки сандалий.

— Карин… все в порядке? — я присела на корточки, пытаясь заглянуть в лицо из-под завесы волос.

Куноичи шмыгнула носом, мотнула головой, потом кивнула. Стали видны закушенные губы.

— Сакура-сан… вы сказали, что гакурезато собирают Узумаки… А я могу стать генином Конохи? — Карин вскинула голову, буквально обжигая меня полным отчаянной надежды взглядом. Пришлось даже перевести дыхание, прежде чем отвечать.

— Можешь. А ты хочешь?

— Да! Очень… — почти выкрикнувшая это «да» Карин снова съехала на шепот.

Я улыбнулась и потрепала ее по волосам:

— Ну, пошли тогда улаживать формальности.

Остаток дня пришлось пробегать по деревне, утрясая все вопросы. По счастью, в своей деревне Карин не считалась ценным шиноби, так что представитель Кусагакуре за довольно умеренную сумму согласился вычеркнуть ее из списков генинов Травы без занесения метки беглеца или даже нукенина. Ну да генины почти никогда серьезными фигурами не являются. Джонин Травы еще и высказался довольно нелицеприятно о бесполезности моего приобретения. Пришлось потом Карин утешать и успокаивать. Пообещала, что через пару лет этот самый джонин будет потрясен ее развитием, если они встретятся. Девочка не поверила, но притихла, уцепившись за руку.

В штурме Конохской бюрократии неоценимую помощь оказал Наруто. Джинчурики, когда узнал, что вот это чуть не прячущееся за меня чудо — его родственница, рванул прямо к Хокаге, да с такой скоростью, что перехватить его никто не успел. И пока мы с Карин его догоняли, уже успел капитально присесть Сарутоби на уши. Сандайме хмурился, морщился и пытался призвать Узумаки к порядку. Рявкнул даже, что за ним самим присмотр нужен, куда ему кого-то в клан вводить.

— Так не к Наруто в клан, Хокаге-сама, — подала голос я. — За Карин поручаюсь и ходатайствую я. И возьму на себя ответственность, пока она не получит хитай-ате.

— Хм… — Хирузен выпустил густой клуб дыма из своей трубки. — Вот как?

— Вопрос о восстановлении клана Узумаки можно будет поднять и позже, когда кто-нибудь из них, — я обвела рукой присутствующих представителей клана, — получит звание джонина. Но такой сильный и чистый геном — редкость, — опустила глаза, начала толкаться пальцами навстречу друг другу. — Кусагакуре претензий не имеет.

Сарутоби не стал сдерживать короткий смешок:

— И тут успели… Хорошо. Я дам разрешение Карин сдавать экзамены.

— Ура, даттебаё! — Наруто подпрыгнул, вскидывая кулак к потолку.

Хокаге погрозил ему трубкой:

— Но чтобы не болтали об этом!

— Не будем, даттебаё!

После чего нас с Карин ухватили за руки и поволокли к Ируке-сенсею. Знакомиться. Умино — великий человек! Он сумел утихомирить Наруто и успокоить Карин. Вскоре она уже робко, но вполне искренне улыбалась. Потом оформляли бумаги и заявку на сдачу генинских экзаменов, кормили замотанную Карин в Ичираку, знакомили с друзьями. К Ино пришлось посылать клона с извинениями, что никак не могу прийти. Клона, кстати, так и не отпустили, оставив наслаждаться посиделками. У-у-у, несправедливость! Зато к вечеру со всеми организационными вопросами мы разобрались. Оставалось последнее…

— Мам, пап… Это Карин, она моя подопечная… Можно, она поживет у нас неделю, пока не сдаст экзамен на генина?

Родители у меня — золото. Нет, серьезно. Уж не знаю, совпало так, или Карин настолько кавайна, но мне не просто разрешили временно поселить ее у нас, а окружили гостью истинно родственной заботой. Поскольку дом у нас был все же не слишком велик, спать Карин предстояло в моей комнате на футоне. Но этот факт мелкую Узумаки только обрадовал — кажется, она пока боялась оставаться одна. Не потому что страшно — а потому что может оказаться, что все происходящее ей только приснилось.

Какие же они тут недолюбленные все, ками убереги…

Спала Карин неспокойно, ворочалась, всхлипывала. В конце концов, мне это надоело, и я расстелила рядом второй футон, обнимая куноичи. Та вцепилась в меня, как в спасательный круг, и наконец-то угомонилась. Утром тело слегка замлело от неудобной позы, но паническое смущение на лице проснувшейся Карин развеселило от души. Взлохматила ей волосы, отправила умываться. После гигиенических процедур предложила заплести волосы — они у нее не слишком длинные, но что-то вроде французской косы вокруг головы изобразить можно. Карин посмотрела на меня огромными глазами, кивнула и, кажется, не дышала все время, пока я плела. Получилось мило, кстати — ей шло даже то, что некоторые слишком короткие прядки торчали из косы.

Завтрак меня окончательно убедил, что родителям не хватает объекта заботы. Я постоянно где-то пропадаю, домашних питомцев у нас нет… Выдала Карин свои конспекты времен Академии, попросила маму покормить ее обедом, если я задержусь — с нашим сенсеем никогда не угадаешь. Улыбнулась Карин, пообещала про сенсея рассказать за обедом или, если задержусь, вечером. Сейчас, увы, было некогда — даже если Какаши, по своему обыкновению, опоздает, парни-то вовремя придут.