— Обидно, — всё-таки заговорил Саске несколько минут спустя. — Столько времени прошло, я даже будто бы смог переиграть Итачи… а всё равно как наотмашь хлестнуло.

— То, что он не хочет говорить?

— То, что ему всё равно.

Саске перевернулся на спину, упираясь взглядом в потолок. Шевельнул плечами, расслабляя мышцы.

— Совершенно всё равно, выиграю я или проиграю, исполню, что было сказано, или же оставлю путь шиноби. Всё равно, что я собираюсь осквернять могилу родителей, — горькая усмешка. — Полжизни на это положить… и всё еще не могу просто плюнуть и забыть.

— Ему не всё равно, Саске… Когда ты только начал расследование, он очень даже был недоволен этим.

— Вы общаетесь?

— Иногда.

Саске тихо вздохнул, перекатился, утыкаясь носом в плечо. Затих. Слова Орочимару вызвали в груди кисло-противное чувство — то ли ревности, то ли зависти. Но если и ревновать — то кого именно?

— Он не особо разговорчив, — как бы оправдываясь, проговорил Змей. — Но когда ты начинал, он очень возмущался. Хочешь расскажу, из-за чего меня заклинило?

Саске коротко мотнул головой:

— Не стоит препарировать себя. Если бы хотел, ты рассказал бы нам сразу.

— Я не задаю риторических вопросов.

— Лучше скажи, что ты хотел увидеть шаринганом.

Лёгкий хмык. Поглаживание по голове.

— Всё.

— Просто всё или вообще всё?

— Всё, что смог бы увидеть.

Учиха чуть передвинулся, щекоча дыханием кожу. Неприятное оцепенение понемногу отпускало, противно-кислое чувство в груди — тоже. Сменившая их опустошенность была почти уютной.

— Действительно не хочешь услышать?

— Не хочу делать это в одиночку.

И, почти передразнивая самого Орочимару:

— Я не для того Кабуто столько раскачивал, чтобы оттеснить обратно.

— Ладно. Ждём, пока он притащится с едой.

— Он что, готовить сорвался?

— А то, — лёгкое перебирание волос. — Хотя вряд ли я смогу сказать это вам обоим.

— Почему?

— Опасаюсь, что не поймёт.

— А я пойму? — черноволосая макушка сдвинулась немного ближе к ладони.

— Думаю, да.

Саске поднял голову. Взгляд вышел долгим, внимательным, но без привычной Учихам тяжести.

— Тогда расскажи.

— Я задался вопросом. Имею ли я право любить и быть любимым.

— Хм.

Пришлось признать, что говорить такое Кабуто и впрямь было не лучшей идеей. Сам Саске, во всяком случае, не брался предсказать реакцию Якуши. Но постановка вопроса в принципе…

— А что, есть сомнения?

— Я долгое время пытался убедить себя, что оно мне не надо. Что убытков от этого больше, чем реальной пользы.

— И что, это как-то влияет? — Учиха перевернулся набок, подпер голову ладонью. — Ладно бы ещё было «достоин», хотя это тоже странно звучит. Как можно вообще не иметь права любить?

— Можно, Саске, можно. Когда идёшь к цели, часто отказываешь себе в этом праве. Только вот не получается.

Учиха фыркнул.

— Что можно разучиться — верю. Но что утратить саму возможность… вряд ли. А если умеешь любить хоть что-то, то и право на ответную любовь существует.

— Думаешь?

— Знаю. Я ведь… не утратил. Хотя тоже отвергал до последнего.

Орочимару немного помолчал.

— В прошедшем времени?.. Уже хорошо. И всё-таки немного страшно.

— Не думал, что ты можешь бояться чего-то подобного, — Саске потерся щекой о ладонь.

— А чего может бояться такой человек, как я, если не себя?

— Но ты ведь не себя боишься, — возразил ему Учиха. — Ты боишься того, что это окажется ненужным.

— И даже вредным, — согласился Змей.

— Нет. Просто ненужным, — Саске огладил внутреннюю сторону запястья изящными пальцами. — Ненужным и неважным… но это не так.

— Уверен?

— Да, — спокойно, без колебаний.

— Хорошо…

Дверь распахнулась с ноги.

— Орочимару-сама! Почему все говорят, что вы Учиху силком в свою спальню запихивали?! — Кабуто был с подносом, заставленным вкусностями.

— Потому что меня тащили за шкирку, — Саске непроизвольно повел носом в сторону дразнящих запахов. — А что?

— Уже обсуждают, с шипами у тебя ошейник или нет! — возмущался Якуши, поставив поднос на столик. — Скромная тихая девочка Кора скромным тихим голосом настаивает, что он пушистый, красненький и с шипами внутри.

— И это я честно перебирал ногами, — возмутился Учиха.

— Хм… Мои фетишисткие порывы вполне удовлетворяет и джуин, — лениво заметил Змей.

Кабуто тут же вздохнул печально-печально.

— Ты тоже хочешь увидеть на мне ошейник? — печально-печально спросил у него Саске.

Якуши озадачился. Такая мысль ему в голову не приходила.

— Нет, не хочу.

— А джуин хочешь?

— Мне нельзя… — донельзя расстроенным голосом.

— К сожалению, да. Несмотря на отсутствие шпионских миссий и возможность маскировки джуина, у Кабуто просто очень низкая переносимость. Вероятность выжить всего около процента.

Якуши вздохнул и едва слышно прошептал:

— А я бы рискнул.

Саске немного помолчал.

— А что-нибудь вместо джуина?

— Игрушку? Нет, лучше не надо.

— В принципе, можно было сделать сокращённую версию проклятой печати, без сенчакры… но даже такой не установишь, ментальная часть может дестабилизировать существующие… настройки.

— Не игрушку. Символ значимости.

— Что? Нет! Конечно нет! Я не… — Кабуто шарахнулся и посмотрел на него совсем дико.

— Вообще-то, важен, — Учиха прищурился и чуть сменил позу, словно готовясь прыгнуть с места.

— Не смею, — выговорил, наконец, Якуши.

— Но джуин хочешь? — Саске был само коварство.

— Джуин — это знак принадлежности Орочимару-саме. А символ значимости… я не заслужил.

Сам Змей грустно улыбнулся. Что стар, что млад — насколько схожи все проблемы. Можно было, конечно, урезать джуин ещё больше, убрав ментальную часть. Но это был бы просто рисунок, а вовсе не знак принадлежности. Хотя есть и другой вариант.

— Собственно, почему бы и нет?.. — Змей потянулся. — Показать значимость и принадлежность. Люди издавна используют для этого различные предметы. Как насчёт браслетов?..

— В смысле? — не понял Кабуто.

— Подарить друг другу по браслету, — терпеливо расшифровал Орочимару.

— И вам?

— Ну да. Я тоже хочу красивенькую безделушку…

Кабуто замолчал, хлопая глазами. О лёгком увлечении сенсея красивыми безделушками он знал: шкатулка с украшениями стабильно путешествовала с базы на базу, хотя сам он их надевал редко. Но знак значимости и принадлежности… Орочимару-саме?

Мозг Якуши категорически отказывался принимать, что это могло бы значить.

Саске задумчиво прищурился:

— Три штуки в комплекте, или у каждого своя пара?

— А у тебя сколько рук, Саске-кун?

— Две. Но я имел в виду не это.

— А зачем дарить браслет самому себе?

— Не себе, — Учиха хмыкнул. — Два — от меня и от Кабуто. От меня и от тебя. От тебя и от Кабуто.

— Ну да.

— Кабуто?

Якуши не реагировал на внешние раздражители, о чём-то старательно задумавшись.

— Ну, Ка-а-абуто, ну подари мне брасле-е-етик, — протянул Змей тоном капризной дамочки.

— Так точно, Орочимару-сама! — мгновенно очнулся Якуши.

Учиха даже слегка умилился продуманности рефлексов. Потом шагнул вперед, обхватил ладонью запястье:

— А мне подаришь?

— А?.. Да, — жест вышел донельзя интимным, и Кабуто запутался, куда ему шагать — назад, пугливо, или можно всё-таки вперёд, прижимаясь.

Саске разрешил колебания просто — шагнул сам, оттесняя Якуши в сторону Орочимару. Обнял, улыбнулся поверх плеча — уголками губ, благодарно. Как всё просто на самом деле.

Просто радоваться, что есть те, кто действительно хочет подарить ему браслет.

========== Компликация ==========

Орочимару тем временем глубоко вздохнул и погрузился в собственное сознание. Звери внимательно, хищно следили за ним из своих клеток, а он только передёрнул плечами и двинулся к Итачи. С каждым шагом идти становилось всё труднее, будто его пронзало невидимым колючим ветром. Регенерация справлялась, да, но идти становилось тяжелее.