А может, просто хотел лучше прочувствовать оттенки вкуса.

«Контроль перехватывать не будешь?» - уточнил Змей.

«Вкус я почувствую и так, а Кабуто-кун наблюдателен».

«Хм. Ну, как хочешь», — ответил Орочимару.

Они спокойно поели, мимо только разок кто-то за кем-то с воплями и техниками пробежал. Но это же Коноха.

— Саске в библиотеке не заблудится? — озаботился Кабуто.

— Ну, она же не секретная…

— Я не об этом. Из учеников Академии до нее только Харуно Сакура доходила.

— Лучше беспокойся, чтобы его не узнали. Он же знаменитость…

— Если он не догадается наложить хенге, нужно будет прогнать его по тестам на интеллект.

Орочимару тонко улыбнулся. Техника превращения хороша, но в отношении некоторых аспектов бессильна.

В библиотеке Учиха не заблудился, хотя добыть информацию это ему не помогло. Каким-то совершенно парадоксальным образом на нем все равно пытались повиснуть куноичи — хотя Саске выбрал-то облик какого-то мелкого генина, проскочившего мимо него по улице. Те что постарше — сюсюкали, более мелкие пытались затискать. Смотрительница библиотеки попыталась накормить сладостями. Попытка источать ауру мрачности и вовсе закончилась плачевно — на него налетел Узумаки, которому любая кислая рожа в округе активировала шило в заднице. И ведь слов же не понимал, равно как и откровенной ругани. Благо на попытке накормить раменом «вот увидишь, жизнь сразу станет лучше!» удалось сбежать.

— Это судьба, — философски заметил Змей, когда понял, от кого Учиха ныкается.

— Тихо ты! На эту фразу он тоже прекрасно призывается!

— И Хьюга тоже, — дополнил Кабуто, даже не пытающийся удержать ехидную усмешку.

— Выяснил что? Можем идти? — уточнил Орочимару. — Или таки хочешь старых друзей навестить?

— В открытом доступе ничего нет, — нахмурился Учиха. — И нет, обойдусь без ностальгии.

— Кабуто, сходи в библиотеку и принеси то, что было в открытом доступе.

— Конечно, Орочимару-сама.

Кабуто вернулся через полчаса с большой стопкой отчетов о работе полиции, со всеми жалобами. Выборка была за каждый июнь в течение шести лет до резни.

— И? — Саске смерил документы настороженным взглядом. — Итачи ведь не работал в полиции.

Орочимару переглянулся с Кабуто.

— Саске. Ты же осознаёшь, что в резне участвовал не только Итачи, но и те, кого он, собственно, резал? — осторожно уточнил Змей. — Не знаю, что ты хотел узнать, но я так подумал, что ты хочешь разобраться в ситуации. А для этого нужно понять всех участников события. Проверить, не случалось ли чего-то странного? Любому явлению можно придумать бесконечное количество объяснений. К примеру, в Итачи вообще мог злобный дух вселиться, вот он всех поубивал, а на тебя рука не поднялась.

— Ты действительно думаешь, что Итачи захватил злой дух? — скептично уточнил Саске.

— Нет. Но знаешь почему?

— Почему?

— Потому что следов этого в теле нет.

— То есть реально существуют такие духи, и они реально устраивали резню? — удивился Учиха. — Или это просто нельзя определить, и ты отбросил версию как бездоказательную?

— Духи, захватывающие тела, есть, как не быть. Я, например. И случай внезапной резни тоже не первый в истории. Не говоря уж о специализированных техниках. Еще есть версия, которую можно отбросить. Внезапное безумие.

— Почему отбросить? — уже без скепсиса, но с искренним интересом.

— Мозги в очень хорошем состоянии, нет следов никаких отклонений, кроме хронической усталости.

Саске вздохнул, потянулся к отчетам. Остановился:

— Может, сначала уйдем?

— Сшарингань, потом прочитаешь.

Учиха коротко кивнул, просмотрел все листы, посверкивая алым взглядом. Прикрыл глаза, деактивируя додзюцу.

— Готово.

Кабуто кивнул и потащил документацию обратно. Мало ли что там может быть. Нечего домой подозрительные бумажки таскать.

Обратный путь прошел так же тихо и спокойно. Саске даже невольно задумался, а как часто Змей устраивал такие вылазки в Коноху? И в сколько селений есть доступ у Кабуто? Выходило, что если не наглеть и самому не нарываться, можно хоть у башни каге гулять, и никто не почешется… Ну, кроме Наруто. Узумаки, как обычно, здравый смысл не указ.

Нужно побыстрее разобраться с бумагами, притащенными Кабуто. Что-то Учихе подсказывало, там найдется много интересного…

***

Уже в Ото, пока Орочимару разбирался с текущими вопросами, у него в голове что-то щёлкнуло. Это нехорошо, это очень нехорошо… Змей рванулся во внутренний мир к Учихе с воплем:

— Не бей! Только не бей его!

Хищный, тощий, ярко-синий и облезлый лев уже добрался до комнаты Итачи и вынес своим весом дверь. Сам Учиха от нападения без проблем уклонился. Орочимару кинулся на льва, оплетая его руками, безропотно терпя укусы и утягивая на себя это рычащее создание.

— Это что? — поинтересовался Итачи.

Учиха уже отоспался в достаточной мере, чтобы ему стало скучно просто сидеть в комнате, так что он приступил к исследованию коридоров. Пока только общий план, без подробного изучения и заглядывания в книги памяти. Коридор эмоций Итачи, памятуя предупреждение, обошел стороной. И теперь смутно подозревал, что животное вырвалось именно оттуда — хотя бы потому, что во всех остальных местах были только книги.

— Ну, как бы тебе сказать… — пропыхтел Орочимару, пытаясь совладать с вырывающимся зверем. — С-с-с-с! Больно же, зараза, хватит кусаться!

Лупоглазый синий лев только рычал и рвался к Итачи всеми силами.

— Связывать его тоже нельзя?

— Попробуй, — пропыхтел Змей.

Сложить печати, чуть изменить привычный образ гендзюцу — и вместо пробивших плоть штырей льва опутали массивные цепи, притягивая к полу. Более тонкая захлестнула пасть, стягивая и не давая кусаться. Лев заскулил, грустно посматривая на него и всё равно продолжая тянуться. Орочимару отпал, тяжело дыша. Это реального такого льва он бы запинал и не заметил, а с собственными страстями было очень тяжело бороться. А уж раны от него простыми медтехниками не восстанавливались.

— Итачи, знакомься. Это итачимания.

— Э? Мания чего? — Учиха моргнул.

— Хе-хе-хе… ты вдруг глухим стал? Занятно, занятно…

— Хочешь сказать, это твоя воплощенная тяга к шарингану?

— Ну, почти, почти… Надо оттащить его обратно… Зараза, не лечится…

— А почему? — лев смотрел настолько жалобно, что даже у Итачи шевельнулось какое-то подобие совести.

— Изнутри повреждения, от самого себя. Было бы ещё хуже, если бы его ударил ты, поэтому я и прибежал с воплями.

Лев заскулил ещё жалобнее, припадая к земле. Учиха нахмурился, старательно пытаясь понять.

— Хуже, потому что это была бы атака изнутри?

— Он — часть меня. И достаточно беззащитная.

— Хм. А если наоборот?

— В смысле наоборот?

— Не ударить, — Итачи присел на корточки, осторожно тронул свалявшуюся шерсть. Погладил.

Лев зажмурился, не веря. Подался вперёд, замурчал.

— Ну ты чего мурчишь, ты же лев, у тебя мурчалки нет! — вяло возмутился Орочимару, зализывая царапины.

Лев не ответил, приваливаясь к желанной руке тёплым боком.

— Он кот. Все коты умеют урчать, — возразил Итачи, почесывая льва за ушами. Шерсть разглаживалась чуть ли не под руками.

— У больших котов мурчалки нет.

Змей смотрел на них с какой-то тоской.

— Как будто ты много больших котов знаешь, — лев откровенно млел под изящными пальцами.

— Я знаю их анатомию. Кажется, можно отпускать…

Итачи задумчиво посмотрел на довольно жмурящегося льва. Поднял взгляд на Орочимару. Хмыкнул, поманил Змея. Тот переместил под собой пол, оказываясь ближе. Учиха повторил жест, понемногу растворяя цепи, стягивавшие зверя.

— Не бойся.

Лев сопел, довольно подставляясь. Змей присел рядом с ним, с грустью смотря, как его неукротимый зверь становится домашним котиком.

Итачи протянул ладонь:

— Это ведь часть тебя, верно?

— Да, — Орочимару смотрел подозрительно.