Веселье также неожиданно кончилось, как и возникло. В коридоре вагона снова стало тихо. Колька и Никанорыч пошли к себе. Сергей Иваныч уже лежал под одеялом. Роберт читал книгу.
— Ложитесь-ка лучше спать, гуляки, — предложил Селезнёв. — Впереди много дней — напляшетесь.
— И то верно. Надо отдохнуть от трудов праведных, — согласился Рожков и стал разбирать постель.
Колька выглянул в коридор. Баяниста Володю переводили в следующее купе.
Колька молча забрался на свою полку. Один Роберт, включив настольную лампу, продолжал читать толстую книгу.
Кольке не спалось. Он лежал и смотрел в окно, за которым уже темнело. Мелькали мимо редкие фонари на столбах у дороги, да светились вдали огоньки незнакомых деревень и посёлков.
Колька глянул на Рожкова, потом на Иваныча и тихонько стал слезать с полки.
— Ты чего, Коля, на промысел что ли? — спросил не спавший ещё Селезнёв.
— Да не, я просто так. Покурю пойду.
— А, ну-ну, сходи.
Колька вышел в коридор, встал у окна и достал сигарету.
Спали далеко не во всех купе. То и дело слышался смех, громкие голоса. Вот с шумом отодвинулась дверь дальнего от Кольки купе рядом с проводницей и оттуда вышла Марина. За ней появился один из тех молодых людей, которые раньше были с гитарой. В руках у парня баян Володи-музыканта.
— Я так и знала, — сокрушённо говорила Марина. — Господи, каждый раз одно и то же. И зачем вы его угостили?
— Как зачем? Коллеги, все-таки… Да мы немного, а он сразу и рухнул.
— Сразу… — покачала головой Марина.
— Да ему теперь легче. А вот где я-то буду спать.
— Не волнуйтесь. Будете спать на его полке.
— А, ну тогда…
Марина и парень с баяном ушли в другой вагон. Колька заметил, что проводница Люба, выглянув из своего служебного помещения, проводила их заинтересованным взглядом, а потом глянула и на Кольку, чему-то усмехнувшись.
Колька, сунув так и не прикуренную сигарету в карман, пошёл к служебному купе напевая:
— А у этой проводницы шелковистые ресницы. Ты мне часто будешь сниться, проводница, ах, проводница…
Дверь была полуоткрыта и Колька просунул туда голову.
— Как дела, Любаша? — спросил он.
Проводница что-то ему ответила и Колька вошёл в купе, задвинув за собой дверь.
Некоторое время всё было тихо. Но вдруг дверь с грохотом отодвинулась. Из купе выскочил Колька, по спине которого гуляли цветные флажки проводницы Любы…
В коридоре вагона вновь появилась Марина.
— Ну, что, Марина, всех уложила? — спросил Колька.
— Ой, не говорите, всех. Теперь и самой пора отдохнуть.
— О, да вы рядом с нами живёте, — заговорил Колька, следуя за Мариной, которая отодвинула одну из дверей.
На пороге возник здоровенный детина. Он пропустил Марину, но загородил дорогу Кольке.
— Вам кого? — спросил он.
— Да нет, никого. Я просто так.
— Ну, тогда проходи. Гостем будешь.
— Да нет, спасибо. Я, говорю, прикурить бы где найти.
Мужчина обернулся к своим друзьям.
— Иван, брось-ка спички. Я тут одному товарищу дам прикурить… Держи.
Колька прикурил и отошёл к окну. Потом положил сигарету в пепельницу и направился в своё купе. Здесь было тихо и уютно.
Тишину нарушал лишь перестук колёс. Рожков и Селезнёв, как видно, уже спали. Только Роберт всё ещё продолжал при свете ночника читать книгу.
Колька разделся и забрался на свою полку.
Утром Колька проснулся от солнечного света, и, открыв глаза, некоторое время лежал неподвижно. Потом повернулся на бок и осмотрел купе.
Рожков и Сергей Иваныч всё ещё спали. Лишь Роберт, на которого Колька поглядел изумлённо и очень внимательно, читал книгу.
— Ты что, Роберт, так и не ложился?
— Почему же? Просто я давно встал.
— Ну, ты даёшь, феномен. Где едем? — спросил Колька и глянул в окно.
— Да всё по России.
— Сам вижу, что не по Америке. И всё же?
— Кажется уже по Ростовской земле. Степь…
— Так, видно, оно и есть. Пейзаж-то совсем другой.
За окном поезда простиралась, казалось, бескрайняя степь. Кое-где темнели редкие рощи деревьев, да вдоль дороги мелькали искусственные посадки кустарников.
Резко щёлкнуло в динамике под потолком и бодрый женский голос проговорил:
— Доброе утро, дорогие товарищи туристы! Мы продолжаем наше путешествие. Прослушайте объявление. Через двадцать минут поезд подойдёт к станции, на которой мы все организованно выйдем из вагона и примем участие в наших культмассовых мероприятиях. Это будет для вас своеобразной утренней зарядкой перед завтраком, который как всегда по распорядку после остановки. Желаем вам, дорогие товарищи туристы, отличного настроения… Следующее объявление после завтрака… Вася, включай музыку… Ой, да хватит тебе… У меня и так всё болит…
В динамике ещё раз щёлкнуло и оттуда хлынула не менее бодрая музыка.
Проснулись Селезнёв и Рожков.
— Где мы? — спросил Сергей Иваныч, глянув в окно.
— Не бойся не в вытрезвителе, — ответил Колька.
— Чего мне бояться. Я там не бывал. Бойся ты. Где едем?
— Степь да степь кругом.
— Вижу. Совсем другая сторона.
— То ли ещё будет. И горы, и море. Эх, скорей бы.
— Ты чего? Уже домой захотел? — удивился Селезнев.
— А если бы поезд развернулся — уехал бы.
— Ну это ты зря, Колюха.
— Всё идёт прекрасно, по-моему, — подтвердил Рожков.
— Тогда вставайте, одевайтесь, умывайтесь — и на физзарядку.
— Куда? — не понял Сергей Иваныч.
— По радио передали, что физзарядка будет.
Колька взял полотенце, достал из чемодана мыльницу и вышел из купе.
В коридоре вагона сновали туристы с такими же, как у Кольки полотенцами. В конце коридора была небольшая очередь желающих умыться. Оттуда показалась Марина.
— Доброе утро, товарищи! — громко сказала она. — Как настроение? Объявление все слышали? Побыстрее, побыстрее, товарищи. Скоро остановка.
Марина заглядывала в каждое купе и всех призывала на остановке выйти из вагона…
Поезд остановился на одном из путей станции. Множество туристов вышло из вагонов. Из девятого одним из последних выходил Колька. На площадке перед вагоном уже собралась толпа. Каких-то два незнакомых и уже немолодых человека громко о чём-то вещали собравшимся вокруг них туристам. Баянист Володя, стоя рядом, легонько подыгрывал им на своём баяне. Он был чисто выбрит и, казалось, благоухал.
Колька подошёл к нему поближе.
— А ты, Володя, как огурчик сегодня прямо с утра? — кивнул Колька баянисту.
— Привычка, — ухмыльнулся Володя, не прекращая играть.
Колька прислушался к затейникам. Один из них вышел чуть вперёд и заговорил напевно и торжественно:
Здравствуйте, товарищи!
Здравствуйте, друзья!
Без нас на этом празднике
Вам обойтись нельзя
Без нас вам спать захочется,
А спать сегодня — грех,
Без нас вы все встревожитесь
И скажете: где смех…
Второй затейник подошёл к первому:
А вот и я! Привет друзья!
Люблю, когда потеха
Идёт и день и ночь
Катаюсь я от смеха
Гоню усталость прочь
Могу плясать, резвиться
И петь как соловей
Давайте веселиться
Чтоб жилось веселей.
Умею бросить шутку
