– Это не поможет, – отозвалась Трой. – Дело не в конструкции. Он ищет нечто другое, чего мы не можем ему предоставить.

Еще раз попытавшись отрешиться от собственных эмоций, советник старалась понять, что сейчас чувствует мужчина. Ей хотелось подобрать слова, чтобы понятнее описать его страдания, ощущение заброшенности и одиночества, которые испытывал сейчас Ясон. Но Диана не могла говорить из-за подступивших к горлу слез.

– Он ждет появления чораи, – сообщила Рут. – Хотя очень четко сознает, что они оставили его.

Переводчица стояла поодаль от Дианы и Беверли. Доктор Крашер обратилась к ней:

– Вы не могли бы сыграть для него? Должно быть, музыка ему поможет?

Рут какое-то время молчала, но потом решилась и заговорила:

– Когда я была маленькой, и мы с матерью плавали в водах родного корабля, она рассказала мне историю хэмлинцев. Поведала о том, как ребенок услышал музыку чораи и засмеялся, не обращая внимания на то, что все вокруг горело и дымилось. Он радостно хлопал в ладоши и веселился. Чораи решили спасти его и других детей для того, чтобы они могли слушать мелодии инопланетен до конца жизни.

– Как ужасно, – прошептала Диана.

– Вы так считаете? – мягко сказала Рут.

– Рут, – попросила хриплым голосом доктор Крашер, – пожалуйста, помогите нам спасти Ясона.

Девушка пристально посмотрела на доктора.

– Вы ничего не поняли. Слабый голос моей флейты не сравнится с пением чораи. А сейчас я смогу играть только грустные мелодии, – резко повернувшись, переводчица ушла.

– Черт бы ее побрал, – сердито выругалась Крашер.

Трой подошла к ней, взяла за руку.

– Беверли, она тоже переживает. Когда Рут оказалась на борту "Энтерпрайза", она сознательно отгородилась от всех. Она не хотела ни во что вмешиваться. А теперь ее заставляют вспоминать прошлое, смотреть на Ясона, на малыша Моисея. Я чувствую, что внутри у нее все бурлит от боли. Мы должны относиться к ней с чуткостью и пониманием.

– Но мне кажется, что это бессмысленно, – сказал Райкер, шагая рядом с Дейтой по коридору. Они направлялись на мостик. – Как можно верить в Бога и не разрешать разговаривать о религии?

– Некоторые цивилизации запрещают говорить о сексе, однако разрешают размножаться.

Похоже, андроид не собирался шутить, но Райкер расхохотался. Дейта осуждающе покачал головой.

– Ты никогда не реагируешь таким образом на мои шутки.

– Это потому, что они не очень смешные, – ответил первый офицер и расхохотался еще громче.

– Мне нужно еще многое изучать по данному вопросу.

– Думаю, что невозможно развить чувство юмора при помощи знаний, – заметил Райкер. – Оно приходит само собой.

Первый офицер зашагал быстрее, заметив впереди знакомую женскую фигуру.

– Как сон? – спросил Дейта и тоже прибавил шагу, чтобы поспеть за Уильямом. – Это тоже довольно-таки сложное понятие. До сих пор я не смог постичь важности бессознательного состояния во время сна.

Райкер уже не слушал его рассуждений.

– Диана, – окликнул он.

Советник Трой не остановилась, пока он не окликнул ее дважды.

– Что случилось? – поинтересовался Райкер, когда увидел, что женщина плачет.

– Я просто устала, – сказала Диана и быстро вытерла слезы. – О, я, кажется, плакала.

– Диана...

– У меня все в порядке, Уилл. Просто я провела слишком много времени с хэмлинцем. Он так одинок, в таком отчаянии...

– Я провожу тебя до каюты, – предложил Райкер, не обращая внимания на то, что Дейта уставился на них с нескрываемым интересом.

– Спасибо, Уилл, – поблагодарила Трой, а потом решительно отказалась:

– Мне сейчас лучше побыть одной. Меня угнетают чужие чувства, и пока я не избавлюсь от их влияния.., я очень расстроена.

Она ускорила шаг и вошла за двумя пассажирами в турболифт.

– Диана!

Дверь с шумом захлопнулась.

– Я хотел бы задать вопрос по поводу того, как образуются слезы, – пробормотал Дейта. – Возможно, это пригодится...

– Потом, Дейта, – оборвал его Райкер и быстро зашагал прочь.

– Снова потом, – вздохнул андроид. Он взял на заметку еще одну странность человеческого поведения и решил непременно найти ей объяснение.

Доктор Иовино вытерла капли воды со своей куртки.

– Кажется, достаточно, – сказала она и отняла стакан у Моисея. Она еще не сумела убедить его, как здорово не просто играть с водой, а пить и есть.

– Нет! – возмущенно закричал мальчик.

– Я предполагала, что ты будешь возражать.

Лиза постоянно разговаривала с малышом. Он стал понимать человеческую речь значительно лучше. Казалось, он давно знаком с человеческим языком, хотя говорил мало и медленно. В данный момент его словарь состоял только из одного слова.

– Когда тебе интересно, ты ведешь себя правильно.

– Нет!

– Именно так, – она заметила, что мальчик открыл рот, собираясь возразить, и вместе с ним крикнула:

– Нет!

Моисей залился смехом, довольный импровизированным дуэтом.

По полу скользнула тень, Лиза обернулась, чтобы посмотреть, кто пришел. В каюту вошла девушка, в которой Лиза узнала пассажирку, спасенную с погибшего "Феррела". Доктор сразу поняла, что посетительница пришла взглянуть на Моисея. Она и сама была похожа на застенчивого ребенка. Не обращая внимания на присутствие гостьи, Лиза продолжала беседовать с Моисеем.

– Посмотри, что у меня есть, – доктор протянула мальчику кусочек шоколада. Малыш уже попробовал твердой пищи, и шоколад, похоже, пришелся ему по вкусу.

– Нет! – радостно закричал он, протягивая ручонки.

– Ах, ты не хочешь.

Лиза спрятала шоколад за спину и стала ждать, как прореагирует мальчик. Когда Моисей недовольно запищал, она отчетливо произнесла:

– Но ты же сказал, что не хочешь!

Малыш не прекращал кричать, но чувствовалось, что он внимательно прислушивается к словам женщины.

– Значит, хочешь? – Лиза снова поддразнила малыша. – Хочешь, да?

Губки Моисея перестали дрожать.

– Да-а-а, – пролепетал он, схватил кусочек шоколада и радостно рассмеялся.

– Он выглядит вполне счастливым, – удивленно произнесла Рут, внимательно глядя на малыша.