Но такое отождествление, как бы пробуждающее отторгнутые части психики,— лишь часть пути. Важно не только «оживить» полярности — нужно еще установить контакт между ними. И как ни странно, начинаясь с конфликта, этот контакт потом преобразуется во взаимодействие, сосуществование, гештальт, в котором полюса переходят из фигуры в фон и обратно, дополняя друг друга, придавая обшей гештальт-картине яркость и полноту.

Похожим образом гештальт-терапевт работал и со снами Марты. Некоторые части ее психики были так сильно и давно отторгнуты, что могли проявляться и проявлялись лишь в сновидениях. Терапевт просил Марту отождествляться с каждым элементом сна, сживаться с ним, вспоминать ощущения, связанные с ним, а затем проигрывать, как в театре, сцены взаимодействий этих элементов сна.

Джордж заметил, что по утрам она стала запираться в комнате и разговаривать сама с собой разными голосами. До него доносилось: «Я — жужелица, бегущая по ковру... чайная ложка, сирена полицейской машины...». Он испугался и решил поговорить с терапевтом. Но в ответ на жалобы Джорджа тот сказал, что «вероятно, это не совсем нормально», но он сам «частенько занимается этим в утренние часы».

Особое место в терапии занимал «третий стул». Терапевт пользовался им, чтобы помочь Марте рассказывать в настоящем времени о своих отношениях с другими людьми. Например, если она говорила о дочери, которой не могло бьггь на встрече, то терапевт предлагал ей представить, что дочь сейчас сидит на этом стуле, и Марта могла разговаривать с ней, как с присутствующей. Кроме эффекта погружения в «здесь и теперь», это освобождало се от проекций. Как в истории с ботинком, она отождествлялась с Джорджем, Арлин, Фредериком... и слушала себя, говорящую с ними. Здесь она могла разобраться, как ока к ним относится, что остается недосказанного между ними, понять, что настоящие Арлин, Джордж... сильно отличаются от тех, кого она нарисовала в своем воображении. Кроме того, некоторые вещи можно было высказать пустому стулу, сформулировать, «актуализировать» и потом, быть может, перенести в реальные отношения.

Прошло несколько месяцев после начала терапии. Разговор о том, сколько она еще продлится, ни разу не возникал. Состояние Марты улучшилось, но она все еще чувствовала себя не вполне нормальной. Хотя она уже стала понимать, что слова «нормальная» и «здоровая» сильно отличаются друг от друга. Марта шла по улице, и эти мысли полностью поглотили ее. Она стала думать о том, что с ней произошло за эти два месяца. Обрывки открытий, новые чувства, телесные ощущения... но все это не складывалось в связную картину. Неожиданно начался ливень. Словно ниоткуда. Только что было солнце, а теперь крупные капли барабанили по асфальту. Чтобы спрятаться от дождя, Марта встала под козырек. Прохожие с зонтиками проходили мимо. Слева из водосточной трубы с шумом хлынул поток воды. Пахло сыростью и хлебом из булочной в доме напротив. Марта чувствовала, как струйки стекают по лицу, запахи, звуки... Она была в том, что ее окружало. Па какой-то момент все стало отчетливым, как в фотоаппарате, когда наводят на резкость. Она видела, как лопаются пузыри на лужах, выщербленки на ступеньках. Дождь внезапно закончился. Так же резко, как начался. Появилось солнце, и Марта увидела кусочек радуги между домами — серым и желтым. Оконные стекла заблестели, разбрызгивая во все стороны водопады солнечных бликов. По луже задумчиво шел мальчик в резиновых сапогах. Эго нужно сфотографировать, запомнить, нарисовать. Это — жизнь, вспышка жизни в холодном городе, а может быть, он вообще нс такой холодный...

Вернувшись домой, Марта взяла п детской бумагу, краски, кисточки и, исполнившись решимости, начала рисовать. Картинка, которая у нее получилась, была не очень красивой, но пока она рисовала, Марту переполняло ощущение счастья и полноты — она уже не только смотрела вокруг, она вмешивалась в этот мир, взаимодействовала с ним, с этим куском бумаги, на котором выражала что-то, доступное только ей. От этого начинало сильнее биться сердце. Когда на следующий день она принесла свое творение терапевту и рассказала о том, как спасалась от дождя, он понял, что терапию можно считать законченной. «Ну что ж, теперь я вам не нужен. Да, честно говоря, не был нужен и тогда, когда вы пришли в первый раз. Никто никого не может вылечить, потому что каждый либо болеет и умирает, либо начинает сам отвечать за себя. Наши встречи были нужны только для того, чтобы вы поняли это».

Они расстались, довольные друг другом, но вместе с тем надеясь, что больше никогда не встретятся. Марта пошла в художественный салон за акварельным альбомом. А терапевт... почему-то в этот день простудился и заболел. Его жена очень трогательно заботилась о нем во время болезни, но несмотря или, наоборот, благодаря этому, он целую неделю хандрил и капризничал, как ребенок.•

ВО ВСЕМ МИРЕ

Вулкан Окмок возбудился

Почти вся восточная оконечность островка Умнак в Алеутской гряде представляет собой вулкан Окмок, возвышающийся на тысячу метров над уровнем моря. 13 февраля 1667 года из его кратера внезапно начала изливаться лава и временами выбрасываются клубы пара и пепла.

Через несколько дней группа жителей близлежащего поселка Форт-Гленн совершила восхождение на кромку кальдеры (плоское углубление, внутри которого находится сам кратер) и отметила, что лавовый поток, стекавший по южному склону, достиг в длину почти пятисотметровой протяженности. Склоны горы вскоре были сплошь покрыты свежевыпавшим пеплом.

Затем над вершиной вздыбился столб пара и изверженных частиц, высота которого составляла, по наблюдениям пилота с борта пролетавшего вблизи самолета, более десяти километров. На изображениях, полученных со спутника, различимы находящиеся в кальдере горячие точки. Хвост изверженных частиц и газов протянулся по ветру на расстояние восьмидесяти пяти километров от вершины горы.

Наблюдения за поведением Окмока ведут сотрудники Аляскинской вулканологической обсерватории Геофизического института при Университете Фэрбенкса и местного геологического управления штата Аляска в Анкоридже.

НАРОДНЫЙ АРХИВ

Борис Илизаров

В марте, когда умер Сталин

В маленьком нашем архиве собрано уже достаточно документов, чтобы можно было заглянуть в прошлое, как в деревенский колодец. Конечно же, это не океан и не море, но все же наши документы позволяют получить ни с чем не сравнимое ощущение глубины времени. Необычно это чувство: сегодня март 1998 года, а унесла мысль в март 1953 года. И хотя ты физически здесь, подлинная жизнь перенесена в первые числа марта и в последние дни вождя, когда всем стало известно, что умер Сталин. Он умер за несколько дней до официального извещения о смерти и для всего мира еще жил, хотя его труп уже перенесли с дивана, стоявшего на даче в Кунцево, на стол для бальзамирования. Известно, что день его рождения, как и день смерти, не совпадает с реальностью.

Мрачная страна тяжко скорбит о человеке, который стал для нее богом. Еще никто не осознает, что и бог может умереть. Вглядитесь в этот панорамный снимок, который был сделан на траурном митинге Саратовского авиационного завода 6 марта 1953 года. Снимок сохранился в фонде одного из конструкторов этого завода, Никифора Григорьевича Снопко. Сквозь объектив фотоаппарата 1953 года я вместе с вами вглядываюсь в лица людей и не вижу ни одного равнодушного или хотя бы притворного лица. Все скорбят. Можно увидеть стоящую почти по центру снимка женщину в шляпке и накинутом поверх нее платке (я помню, что моя мать, как многие женщины в то время, так же одевалась для тепла), которая вытирает слезы. Мрачная, понурая толпа. Весь огромный завод остановился. Все пришли, в том числе и солдаты охраны. Они стоят отдельной группой в левом углу снимка. А в правом его углу, на помосте, благостное и добротно одетое начальство.