— Девушки, можно с вами поговорить? — обратилась она к нашей группе.

— Конечно, — хором спросили мы, удивляясь такому вопросу.

— Девушки, я наблюдала, как вы работаете. Вы очень аккуратны. У меня к вам предложение, — мы кивнули, ожидая продолжения. — Вы не хотите на выходных и пару раз в неделю помогать мне в теплицах? Естественно, это будет считаться подработкой, и вам будут доплачивать.

— У нас с сестрой и так немного свободного времени, — мягко отказалась сестра. — Господин Даудов повесил на нас дополнительные тренировки.

— Это не будет занимать больше двух часов в день. И вы будете не одни. С других групп тоже будут студенты. Не отказывайтесь сразу. Подумайте, и на следующем занятии, в четверг, я буду ждать ответа.

— А я с удовольствием соглашусь, — Мила очень любила растения. Вся её комната была в них.

— И я. У меня есть свободное время, — поддержала Элис предложение преподавателя.

— Вот и славно. Расписание вам занесут на этой неделе, — Веста ушла, грациозно обходя ящики с рассадой.

Мы с сестрой мысленно ликовали. У нас правда не было времени на эту подработку, а согласие подруг избавило нас от неловкости. Из теплиц мы сразу отправились в башню, варить то самое противопростудное зелье.

Какая же кропотливая работа эти зелья! Крохотные весы с чашами и малюсенькими гирьками стояли на каждом столе. Котелок стоял на магической горелке и шумно кипел. Травы засыпались в строгом порядке, все ингредиенты должны быть отмерены с точностью до миллиграмма, если насыпать чего-то больше или меньше, то можно начинать заново. Под бдительным взглядом Весты мы соблюдали инструкции, но зелье получилось только у трёх человек. Двух парней, среди которых был нудный Виктор, кстати, зелья его призвание, и девушки, чьего имени я не запомнила и не стремилась. Остальных Веста успокоила тем, что не будет ставить плохую оценку.

К слову, оценки здесь выставляли по трёхбалльной шкале, где один — плохо, два — средне и три — отлично. Однокурсники облегчённо вздохнули, я была в их числе. На удивление, я училась почти отлично и схлопотать единицу не хотелось совсем.

На истории магии я получила тройку за доклад, как и большая часть курса. История магии была лёгким предметом, преподаватель не требовал много. Только внимательно слушать. Это я любила, тем более рассказывал он интересно, но были и те, кто откровенно зевал на уроках.

Перед обедом оставалось два занятия по контролю. Главное — не уснуть. Госпожа Горонович по обычаю усадила нас на коврики и начала вводить в транс. Мне удалось расслабиться и погрузиться в себя, разглядеть белый огонёк и перестать его бояться, как это было раньше. Я протянула к нему руку, он охотно прыгнул ко мне и впитался в ладони. По телу разошлось тепло, я почувствовала, что теперь мы с магией единое целое, она полностью мне подчиняется. Это было словно озарение. Я чувствовала себя превосходно, полноценным магом и человеком. Мне было так хорошо. Я принялась играться с силой, как котёнок с клубком ниток. Я посылала волны магии разной силы и любовалась ей. Я не могла насытиться этим чувством, чувством всемогущества и умиротворения. Я была наездником и обуздала свою магию как дикого жеребца в диких прериях. Выйти из транса, из глубины своей души мне помогла госпожа Горонович.

— Что вы чувствовали? — спросила обеспокоенно она.

— Гармонию. Умиротворение. Контроль, — призналась я.

— Быстро вы подчинили дар, — задумчиво протянула она. — Все свободны, — громко оповестила она студентов и тихо сказала мне: — Задержитесь, Ивания.

Когда аудитория опустела и мы остались одни, госпожа Горонович взяла меня за руки и посмотрела в глаза.

— Ивания, я рада, что вы подчинили дар, но я хочу это увидеть.

— Что я должна сделать? — я не понимала, что она хочет от меня.

— Подними этот коврик, — она показала на ковёр пальчиком с алым маникюром под цвет преподавательской формы. Как же она была красива и изящна! Я всё ещё не могла привыкнуть к её красоте. Легкий взмах рукой, короткий мысленный приказ и коврик парил в метре над полом.

— Прекрасно! — похвалила директор. — А теперь подними вот этот, этот и этот, — она показывала пальцем, а я без особого усилия поднимала их в воздух. — Великолепно! Подними стол, — дала она новое указание. Я вложила чуть больше силы, и стол, как и коврики, парил над полом. Я чувствовала детский восторг оттого, с какой лёгкостью мне удаётся это делать. — А нас поднимешь?

— Нас? — испугалась я.

— Да. Нас, — терпеливо, с кивком ответила эта красивая женщина.

Я боялась не удержать директора и себя в воздухе, но, немного поразмыслив, решила, что раз уж она просит, то к последствиям готова. Сделав глубокий вдох, я представила под ногами тонкую, стеклянную пластину и подняла её. Было тяжело, я чувствовала нагрузку, но не физическую и не моральную. Как будто тяжело моему дару. Я подняла нас на пять сантиметров. Стол с грохотом опустился, за ним полетели и коврики. Мы были в десяти сантиметрах над полом. Хватило меня на несколько минут, затем, силы резко покинули меня, и наши хрупкие тела показались непосильной ношей, пластина исчезла и мы рухнули вниз. Госпожа Горонович приземлилась с грацией кошки, а я кулем свалилась на пол, заработав ещё пару синяков к коллекции.

— Превосходно! Вы большая молодец! Теперь вам нужно научиться пользоваться даром. Я подумаю, как с этим быть. Вы можете идти на обед. До свидания, — директор задумалась над чем-то, меж её аккуратных чёрных бровей пролегла морщинка, и она принялась ходить взад-вперёд, а я последовала её совету и вприпрыжку помчалась в столовую.

— Что она хотела? — тут же накинулись девушки с расспросами.

— Чтобы я показала, насколько умею контролировать свой дар. А что было? Как она поняла, что я справилась?

— Нуу… Тебя окутало белое сияние, а потом оно словно впиталось в тебя. Горонович очень удивилась, но до конца занятия тебя не трогала, — наперебой рассказывали подруги. Узнав всё необходимое, я принялась искать глазами Алекса, но его нигде не было. Я пошла в раздаточную, Лия составила мне компанию.

— Как тебе это удалось? — спросила сестра.

— Не знаю, — пожала плечами я. — Просто перестала бояться, и огонёк прыгнул в руки, а я его впитала, приняла как должное, как часть меня, а не что-то чужеродное, — попыталась объяснить я.

— Можно я на следующем занятии прослежу твои мысли и чувства? Вдруг мне удастся подчинить свой дар? — с надеждой пробормотала Лия.

— Конечно можно! — разрешила я, удивлённая её просьбой. — А какой он, твой дар?

— Ревущее пламя, к которому я даже не могу приблизиться из-за жара. Иногда мне удаётся его коснуться, но не более того, — вздохнула она.

— Всему своё время. Я поначалу вообще не понимала, что дар — часть меня. Воспринимала его как постороннюю субстанцию, а сегодня поняла, что он как Лёпа, хочет принадлежать кому-то, быть верным другом и помощником, — передавала я свои чувства и предположения Лие, пока мы набирали подносы с едой.

— Нужно будет попробовать, — задумчиво протянула сестра, на время впадая в ступор.

Усевшись за стол, мы дружно принялись обсуждать предстоящую географию. Я всё ещё пыталась найти Алекса, он ведь обещал, правда, время не обозначил, но я упорно продолжала надеяться.

— Алекса ищешь? — спросил подошедший со спины Рэй.

— Да. Ты знаешь, где он? — с беспокойством и надеждой спросила я.

— Нет. Но он передал тебе это, — Рэй протянул мне сложенный вчетверо листок.

Медленно и бережно развернув его, я увидела до боли знакомый почерк.

"Милая моя Ива. Планы немного изменились, и я вынужден пропустить обед. Встретимся на ужине. У меня будет для тебя сюрприз. Целую. Алекс"

— Что там? — Лия попыталась выхватить записку, но я, наученная горьким опытом, успела её отдёрнуть, завела руку за спину и показала сестре язык. Лия переменилась в лице, посмотрела мне за спину и хотела что-то сказать, но не успела. Записку выхватили из рук. Я обернулась. Конечно же, там стояла Лиола и ехидно улыбалась, помахивая листком.